-- Ты, кажется, все еще сомневаешься, что наша барыня живет в мезонине?
-- И буду сомневаться, доколе не увижу барыню вот так, как теперь вижу тебя, прямо у нее, в мезонине. Сперва разузнаю, как она туда попала и зачем со своей прислужницей жильцов наших пугала, словно нечистая сила появляясь в доме в полночный час. Еще больше, Василий, я не понимаю того, что же барыня пьет-ест, кто и из чего ей готовит кушанья, где достают провизию?
-- Были бы деньги, всего достать можно.
-- Знаю, что на деньги все можно купить... Только вот странно, как мы с тобой за пять лет не видали и не слыхали, что в мезонине живут люди. Ведь не надевала же наша барыня на себя шапку-невидимку и не прилетала в мезонин на ковре-самолете, -- задумчиво проговорил Иван Иванович.
Долго еще старики-приятели беседовали между собой о столь загадочном событии.
Между тем в мезонине дома Смельцова в ту же ночь происходил такой разговор между молодой, красивой, но очень исхудалой женщиной и ее прислужницей.
-- Барыня, голубушка, вы бы легли, ну что вы себя томите, -- участливо проговорила служанка. -- Уж которую ночь вы не спите.
-- И ты со мной не спишь, Луша...
-- Я -- что... Я днем возьму свое, отосплюсь... Обо мне не заботьтесь. Я и недосплю -- мне ничего не поделается, а вот вы, бедная моя барыня-страдалица...
-- А жалеешь меня ты, Луша?
-- Да кого же мне и жалеть, как не вас, благодетельница моя?
-- Ах, Луша, Луша... Я мучаюсь, и ты со мной тоже мучаешься... и ты ведешь жизнь затворническую. А ведь ты молода, пожалуй, и тебе жить хочется, как живут твои подруги.
-- Вы все обо мне говорите, милая барыня, а о себе ни слова.
-- Что мне говорить о себе... Моя жизнь разбита, искалечена... Я жду смерти и рада буду ей... Смерть положит предел моей несчастной жизни!.. -- И молодая женщина печально поникла головой.
В комнате воцарилось молчание. Тихо-тихо стало, только и слышно было тиканье больших часов да тяжелые вздохи молодой женщины, полулежавшей с закрытыми глазами в кресле.
-- Который час? -- прерывая молчание, спросила она у прислужницы.
-- Шестой в начале.
-- Утро, а еще совершенно темно.
-- Пора зимняя, рассветает поздно... А вот придет весна, и рано станет рассветать... Весна-красна -- пора радостная!
-- Да, да, Луша, придет и весна-красна, только не для нас с тобой... Для нас в жизни одна осень мрачная, неприглядная, мучительная. Сидим мы здесь безвыходно, во мраке, потому что большую часть дня окна нашей тюрьмы завешаны... Днем мы спим, а ночью людей пугаем... Так и время у нас проходит.
-- Не по своей охоте, барыня, мы это делаем.
-- Ах, Луша, как я испугалась крика того дворового старика, который подсмотрел за нами! Он, наверное, принял меня за привидение.
-- А я, милая барыня, думаю, Иван Иванович узнал нас...
-- Ты его знаешь? Кажется, их было двое...
-- Двое, другого старика Василием звать. Он у барина выездным служил. Что Иван, что Василий -- оба старики хорошие, степенные...
-- Наши тюремщики, -- с горькой улыбкой произнесла молодая женщина.
-- Какие они тюремщики? Они и не знают, что мы здесь уже не один год в неволе томимся, и наверняка принимают нас за нечистую силу. А все Фекла, старая ведьма... Это она нас с вами пожаловала в привидения, ее выдумки...
-- Ты напрасно ругаешь Феклу, ведь не по своей воле она держит нас здесь под замком: приказано ей, ну и исполняет...
-- Не заступайтесь за нее, милая барыня. Как была она ведьмой, так ею и останется! Жильцов вздумала пугать, никому житья не дает, и меня подговорила к тому же...
-- И я тоже должна была изображать из себя привидение...
-- А вы, сударыня, зачем слушались?
-- Надо было так, Луша, надо. Не спрашивай... Я не могу объяснить... Одно только, Луша, скажу: если бы я захотела, никакие запоры меня не удержали бы здесь. И с Феклой я сумела бы сладить.
-- Так зачем же вы себя морите в неволе?
-- Говорю тебе, так надо... Довольно о том... Мне отдохнуть надо... Я устала... Проводи меня в спальню, -- слабым голосом промолвила молодая женщина, Надежда Васильевна, жена проживавшего за границей богатого барина Смельцова.
XVI
Дворецкий Иван Иванович и сторож Василий не ошиблись, приняв женщину в черном одеянии за свою барыню, а ее служанку -- за Лукерью, дворовую девушку.
Молодая и красивая Надежда Васильевна уже около пяти лет вела какую-то загадочную жизнь в доме, принадлежавшем ее мужу. Из ее разговора с дворовой было видно, что она вынуждена сидеть под замком, поскольку ее стережет и никуда не выпускает какая-то старуха Фекла.
Что же заставило Надежду Васильевну пойти на такую жизнь?
Вышла она замуж семнадцати лет за богатого и знатного Смельцова не по любви и привязанности. Смельцову давно перевалило за пятьдесят, когда он женился на Надежде Васильевне; притом он был некрасив, обладал резким и вспыльчивым характером, следовательно, о любви тут не могло быть и речи. Отец Надежды Васильевны, мелкопоместный помещик Грушин, запутался в делах, влез в долги. Его усадьба, состоящая всего из двадцати крестьянских дворов, находилась межа в межу с богатой подмосковной усадьбой Смельцова. Однако, несмотря на такое близкое соседство, богач Смельцов лишь тогда заметил бедняка Грушина, когда к тому вернулась из московского института дочь Надя, в полном смысле красавица.
Смельцов был слабоват до прекрасного пола и, несмотря на свои пятьдесят лет, с юношеским пылом увлекался каждым хорошеньким личиком. Редкая красота соседской дочери так поразила его, что он поехал сам к Грушину и посватал за себя Надю.
Бедняга Грушин, усадьба которого была назначена за неплатеж долга к продаже, несказанно обрадовался богатому и знатному жениху, обещавшему поправить его дела, и, конечно, дал свое согласие на этот брак. Однако красавица Надя категорически отказалась выходить замуж за Смельцова. Тогда Грушин сказал ей:
-- Что же, Надя... пожалуй, не выходи, только знай: дня через три-четыре мы нищими будем... Из усадьбы кредиторы нас выгонят, именьишко наше продадут, и мне, и твоей матери на старости лет придется Христовым именем отыскивать себе пропитание.
Это заставило Надю пожертвовать собой и согласиться на предложение Викентия Михайловича.
Под венцом жених сиял счастьем, а бедная невеста походила на приговоренную к смерти.
Да так и было: ее молодая девичья жизнь была загублена, и этот смертный приговор произнес Наде Смельцов, став ее мужем.
Прежней веселой, беззаботной красавицы Нади не стало -- она умерла. Появилась молчаливая, всегда печальная, но покорная своей судьбе молодая барыня Надежда Васильевна.
Случайно она познакомилась с соседом своего мужа, молодым, красивым офицером Виктором Федоровичем Гориным, приехавшим в свое имение на два летних месяца, чтобы отдохнуть от шумной столичной жизни.
Горин не знакомился со своими соседями, а тем более не искал знакомства с богатым и знатным Смельцовым, зная его спесивость. Но судьба решила иначе.
Вблизи его имения был большой лес Смельцова. Горину нравились тамошние исполины-сосны, и он со своей собакой сенбернаром чуть не ежедневно ходил туда.
Однажды Горин шел задумчиво по извилистой лесной дороге, его собака Помпей бежала впереди. Вдруг ее громкий лай и чей-то испуганный крик вывели его из задумчивости.
-- Помпей, фу! Ко мне! -- крикнул Горин и, заторопившись вперед, скоро увидал красивую молодую женщину, с испуганным лицом отбивавшуюся от большой собаки зонтиком.
Это была Надежда Васильевна, тоже имевшая обыкновение гулять в этом лесу, примыкавшему к ее имению.
-- Простите, сударыня, вас испугала моя собака? -- вежливо раскланиваясь с ней, проговорил молодой офицер.
-- Она так страшно залаяла!
-- И за себя, и за Помпея прошу у вас прощения.
-- Вполне прощаю, -- с улыбкою сказала молодая женщина.
-- Дозвольте спросить, вы из усадьбы господина Смельцова?
-- Да, оттуда... Я... я -- жена Смельцова.
-- Очень рад знакомству с вами! Позвольте и мне отрекомендоваться... Я -- ваш близкий сосед, владелец Хорошева, Виктор Федорович Горин. Приехал из Питера подышать деревенским воздухом, отдохнуть.
-- Рада, сосед, встрече с вами, -- приветливо промолвила красавица, протягивая Горину свою белую как мрамор руку.
-- А я этот день, давший мне возможность встретиться с вами, назову счастливейшим!
-- Да вы, кажется, уже за комплименты беретесь! Не рано ли?
-- О, всякий на моем месте сказал бы то же самое при встрече с вами. Позволите пройти с вами несколько шагов?
-- Пожалуйста... Вы надолго приехали в наш край?
-- К сожалению, ненадолго... Недель через пять я должен снова вернуться в Петербург.
-- О, времени для деревенской жизни у вас достаточно.
-- Да, но я желал бы, чтобы эти пять недель тянулись долго-долго... Здесь у вас так хорошо...
-- Да, только летом...
-- Неужели вы и зимой живете здесь, в усадьбе? -- спросил Горин. -- Ведь вы должны скучать!
-- Страшно... Летом в деревне -- рай, зато зимою и осенью -- скука смертная...
-- В Москве почаще бывайте, Москва отсюда недалеко.
-- Осень и зиму я совсем желала бы жить в городе.
-- За чем же дело стало, сударыня?
-- За немногим: у меня есть муж, и я нахожусь в зависимости от него.
-- Вот что?.. Я не имею чести знать вашего супруга...
-- Приезжайте, познакомитесь с ним и, может быть, поймете, как я живу здесь, как время провожу... Да вот и муж... легок на помине, -- с неудовольствием проговорила Надежда Васильевна, показывая Горину на шедшего к ним навстречу Смельцова.
-- Надя, разве можно так, одной выходить на прогулку в лес? Я сколько раз говорил тебе брать с собою лакеев или дворовых девок! -- с упреком проговорил жене Викентий Михайлович, не обращая внимания на сопровождавшего ее красивого, статного офицера.