Разграничение двух указанных слоев представляется необходимым прежде всего потому, что они характеризуются полностью различным языковым оформлением. «Текст повествователя» подчиняется жестким требованиям, которые, собственно, и задают восприятие текста именно как текста анекдота и позволяют использовать этот текст в рамках соответствующего речевого жанра. Особенности «речи персонажей» задает отнесенность конкретного анекдота к тому или иному типу – не случайно наивная классификация анекдотов опирается именно на набор персонажей (анекдоты о Вовочке, о милиционерах, о Ельцине, о чукчах, о муже, жене и любовнике и т. п.).
Текст от автора в русском анекдоте обладает целым рядом особенностей. Языковые особенности используемого в анекдотах «текста повествователя» обнаруживают коренные отличия от нарратива в повествовательных жанрах фольклора или в устных повествованиях о реальных событиях. В анекдоте все подчинено задачам изобразительности (так что языковые средства, используемые в анекдотах в «тексте от автора», могут быть отнесены к собственно экспрессивным).
В нем почти исключительно используется настоящее время глагола (а также, при определенных условиях, прошедшее -время глаголов совершенного вида в результативном значении). Эта особенность связана с близостью анекдота народному театру: используя так называемое «настоящее изобразительное», рассказчик представляет действие как бы разворачивающимся в данный момент перед глазами зрителей10.
[10. Этому не противоречит тот факт, что многие из анекдотов о Штирлице рассказываются в прошедшем времени, например: Штирлиц знал, что дважды два – четыре. Но он не знал, знает ли это Мюллер или Штирлии, склонился перед картой Советского Союза. Его неудержимо рвало на родину. В них пародируется «закадровый голос» Копеляна из телевизионного фильма «Семнадцать мгновений весны», который является как бы одним из «персонажей» анекдотов о Штирлице, и тем самым прошедшее время используется не в речи рассказчика анекдота, а в речи особого персонажа – «закадрового диктора». Существенно, что на использование глагольных времен в речи персонажей анекдота никакие ограничения не накладываются.]
Этим анекдоты отличаются от забавных исторических рассказов («анекдотов» в старом смысле слова), в которых естественно ожидать глаголы в прошедшем времени. Ср.:
• «Маэстро, – спросила как-то начинающая пианистка у Рахманинова, – правда ли, что пианистом нужно родиться?» «Сущая правда, сударыня, – улыбнулся Рахманинов, – не родившись, невозможно играть на рояле».
Преимущественное употребление повествователем настоящего времени в анекдотах также связано с особенностями анекдота как театрального жанра: действие как бы разворачивается в данный момент перед глазами зрителей. Помимо настоящего времени в анекдотах ограниченно используется прошедшее время глаголов совершенного вида в результативном значении. При этом выбор между двумя возможными зачинами: Приходит муж домой с работы и видит… и Пришел муж домой с работы и видит… – определяется выбором между двумя «режиссерскими» решениями. При первом из них слушатели анекдота как бы видят мужа, возвращающегося домой с работы, открывающего дверь, входящего в квартиру и видящего…; при втором – они сразу представляют себе сцену: мужа, только что вернувшегося домой с работы и видящего…
Характерен также особый порядок слов начальных предложений в «тексте от автора». На первое место выносится глагол (как уже говорилось, обычно в настоящем времени). Далее идет подлежащее, представляющее собою обозначение персонажа анекдота, и лишь затем второстепенные члены предложения. Представляется, что функция такого порядка слов состоит в немедленном введении адресата речи in medias res – без всякой экспозиции, в рамках которой субъект мог бы быть активирован в сознании адресата речи.
Таким образом, типичное начало анекдота – предложение, начинающееся глаголом в настоящем времени, за которым следует подлежащее, а затем – все второстепенные члены предложения. Подавляющее большинство анекдотов начинаются именно таким образом. Указанный порядок слов столь характерен для анекдота, что воспринимается как его отличительный признак. По существу, именно такой способ рассказывания и составляет то единственное, что заставляет воспринимать так называемые «абстрактные анекдоты» (вроде следующего: Летит стая крокодилов. Один говорит: «Второй четверг летим, а все пятница») именно как анекдоты. Характерна в этой связи оговорка, сделанная в одной из газетных статей («Вечерняя Москва», ноябрь 1996 г.). Автор пишет нечто вроде: Сидит Штирлиц в ресторане, – и считает необходимым пояснить: Это я не анекдот рассказываю, а пересказываю эпизод из фильма «Семнадцать мгновений весны».
Приведем несколько характерных начальных предложений анекдотов, выбранных наугад из Интернета (сайт www.anekdot.ru) 11:
[11. Читатели, незнакомые с соответствующими анекдотами и желающие их узнать, благоволят обратиться к приложению в конце настоящей главы.]
Едет ковбой по прерии… Идут рядом две демонстрации… Летят в самолете Ельцин и Кучма… Приходят ходоки к Ленину… Стоит на горе Мальчиш-Кибальчиш и кричит… Встречаются два компьютерщика… Встречаются два нарка… Умер Слободан Милошевич… Уходит танкист на дембель… Идут хохлы по дороге…
Останавливается Илья Муромец у придорожного камня… Приходит Дзержинский к Ленину… Идут Винни-Пух с Пятачком в гости к ослику Иа-Иа… Сидит негр в киевском метро… Собрались первобытные на охоту… Идет передача «Спокойной ночи, малыши»… Встречаются два чукчи в лесу… Поймал хохол зайца…
Идет Иван по лесу, видит избушка на курьих ножках… Едет обдолбанный нарик в автобусе, сидит, в потолок смотрит…
Проходит очередная встреча президента с народом…
Приходит с работы врач, ложится, но заснуть не может, ворочается…
Сидит Штирлиц за компьютером, читает электронную почту…
Решили как-то социологи исследовать менталитет русского, украинца и белоруса…
Возвращается как-то грузин к себе в кишлак, одежда порвана в клочья, весь в крови, в руках – бумеранг…
Пришел Абрам к дантисту…
Женился «новый русский» на девушке из простой семьи…
Встречаются двое на улице…
Поехал мужик в Париж на экскурсию…
В «тексте от автора» в анекдотах совершенно невозможны такие интродуктивные зачины, как Жил-был…, Жил… или просто Один мой знакомый…, Однажды… (ср. начало устной новеллы Вчера муж одной моей подруги пришел с работы и… или случая из жизни Тут какой-то грузин заходил, спрашивал… и начало анекдотов Приходит муж с работы… или Заходит грузин в ресторан…). Это не случайно: персонажи анекдота, как и персонажи фольклорного театра, не нуждаются в представлении, их число ограниченно, и предполагается, что они известны всем носителям языка и представителям данной культуры.
[12. Разумеется, набор персонажей анекдотов меняется с течением времени. Давно уже не рассказываются анекдоты о майоре Пронине – персонаже анекдотов, популярных в 60-е гг. XX в. Приведем два таких анекдота из книги [Телесин-1001]: (1) Агент 007 убедился, что нет слежки, и юркнул в вокзальный туалет. Он вытащил из кармана записку со шпионским заданием и выучил наизусть ее текст. Потом порвал ее на мелкие кусочки, бросил их в унитаз и спустил воду… Но тут же в ужасе отпрянул: из унитаза на него смотрели умные, проницательные, немного усталые глаза майора Пронина. (2) Хрущев на банкете в Индии. Рядом с ним сидит очаровательная полуголая индийская танцовщика. Хрущев под столом поглаживает ее колено. Танцовщица наклоняется к нему и шепчет: – Товарищ Хрущев, подниметесь выше – не меняйтесь в лице! Докладывает майор госбезопасности Пронин. В настоящее время практически перестали рассказываться и анекдоты об Авдотье Никитичне и Веронике Маврикиевне (эти анекдоты были чрезвычайно популярны в 80-е гг. XX в.).]
Правда, иногда, если анекдот возникает как непосредственный отклик на некоторое историческое событие, в нем в качестве персонажа может появиться протагонист этого события, даже если он не входит в стандартный набор персонажей героев анекдота. Так, после того как секретарь Ленинградского обкома КПСС Толстиков, имевший репутацию антисемита, был снят со своего поста и назначен послом в Китай, появился такой анекдот (цитируется по сборнику [Телесин-1001]):
• Толстиков назначен послом в Китай. Он сходит с трапа самолета в Пекине:
– Ну, жиды, что прищурились?
Но, поскольку Толстиков не входит в число стандартных героев анекдота, в таком виде анекдот мог рассказываться недолго. Впоследствии он мог либо рассказываться как анекдот об анонимном советском после:
• Новый посол Советского Союза прилетает в Китай. Сходит с трапа самолета и, увидев пришедших его встречать китайцев, говорит:
– Что, жиды, прищурились?!
[иногда с факультативным добавлением:]
А китайцы ему на это:
– А посол ты… – либо подаваться в виде байки (другой речевой жанр, отличающийся от анекдота по своим речевым характеристикам):
• Бывший секретарь Ленинградского обкома КПСС Толстиков сослан был послом Советского Союза в Китай. Сходя с трапа самолета и увидев пришедших его встречать китайцев, он процедил:
• – Что, жидяры, прищурились?! Китайцы, говорят, сказали:
– Толстиков, а посол ты…
Именно в таком виде (как байка) эта история была опубликована в книге [Столович 1996]. Характерна интродуктивная конструкция в начале рассказа (Бывший секретарь Ленинградского обкома КПСС Толстиков), повествование в прошедшем времени, использование показателя эвиденци-альности (говорят). Все названные признаки делают невозможным использование текста, опубликованного Л. Столо-вичем, в составе речевого жанра рассказывания анекдота.
Персонажи, о которых рассказываются анекдоты, могут быть подразделены на главных (к которым, в частности, относятся персонажи, о которых шла речь выше) и вспомогательных. Отличительная черта вспомогательных персонажей состоит в том, что они никогда не фигурируют в анекдотах в качестве самостоятельных действующих лиц. Будучи «приписаны» к тому или иному главному персонажу, они ассоциируются с ним независимо от того, упоминался ли уже этот главный персонаж. Так, Мюллер, Кальтенбруннер и Борман вызывают в памяти Штирлица, а учительница Марья Ивановна – Вовочку.