Словно подтверждая его мысли, над кронами деревьев поднялся столб огня, в воздух полетели обломки. Громыхнуло оглушительно, и дымный гриб высоко поднялся в знойном белесом небе. Взорвался пороховой погреб защитников — видно, на канонерке точно знали, куда запускать ракеты. Уцелевшие воины поспешно оставляли разбитые укрепления и скрывались в прибрежных зарослях. Теперь из-за мыса один за другим появлялись паровые катера, тянувшие на буксире вереницы вельботов, набитых морскими пехотинцами и стрелками. Началась высадка десанта.
К борту «Бегемота» подлетел штабной катер.
— Отлично сработали! Благодарю за службу! — раздался начальственный голос. — Возвращайтесь на тыловую базу!
ГЛАВА 12
В обратное плавание «Бегемот» отправился героем. На всех встречных кораблях и судах при виде его разбитых ядрами надстроек и изрешеченной пулями трубы молоденькие матросы только ахали, а матерые боцмана сокрушенно качали головами. С нескрываемой завистью поглядывали офицеры — эта неказистая посудина блестяще провела разведку боем и расчистила путь главным силам. Теперь тем, кто выжил после этого расстрела, следует ожидать продвижения по службе и наград.
О наградах и встречах с тыловым начальством думал и предусмотрительный шкипер. Осмотрев повреждения и убедившись, что стальной корпус и укрытая дровами машина мало пострадали, он поспешил сдать тяжело раненных, среди них оказались оба британских матроса, на первую встречную баржу под госпитальным флагом и полным ходом отправился подальше от линии фронта. Но при этом зорко поглядывал по сторонам, оставался настороженным и, всем на удивление, абсолютно трезвым.
В сумерках встали на якорь.
— Переждем до рассвета, как бы в темноте на что-нибудь не наткнуться, — объяснил он. — Приключения нам больше не нужны. Слишком часто люди гибнут, когда с задания в свою гавань возвращаются. Рано радуются и думают, что все трудности уже позади.
Сам шкипер просидел всю ночь на палубе с карабином в руках. Николаю велел спать у пулемета.
— Не волнуйся, американец, стрелу вытащили вовремя, все сделали как надо. В таких вещах черные хорошо разбираются, через неделю на ноге только шрам останется. Спи, если нападут, то подниму, вместе отобьемся.
Но не спалось, болела нога, стонали раненые, поедом ели москиты. От прибрежных болот тянуло тошнотворной гнилью. По воде доносилась глухая артиллерийская канонада, и небо на севере отсвечивало дальним заревом. Горел Великий Бенин, конечная цель всех штурмовых колонн.
Так, стиснув зубы, и пролежал до самого утра.
Тыловая база экспедиционных сил располагалась на высокой песчаной косе, отделявшей прибрежную лагуну от океана. Обдуваемые свежим ветром, в прохладной тени кокосовых пальм раскинулись многочисленные штабные палатки и складские навесы, а у берега стояла целая флотилия вспомогательных судов и пироги торговцев, развернувших неподалеку шумный базар. Здесь уже шла бойкая торговля трофеями — резными слоновьими бивнями, бронзовыми фигурками и множеством самой разнообразной утвари, захваченными в бенинских дворцах и храмах. Над противоположным берегом поднимались волны синего дыма, там веселые молодки готовили ароматные кушания, призывно поглядывали в сторону усталых воинов.
На базе царило праздничное настроение. Из района боевых действий поступали победные реляции, и появление первого корабля, принимавшего участие в боях, не прошло незамеченным. Ясно, что шкипер предвидел подобную встречу и приготовился к ней заранее. По крайней мере после его беседы со старшим кочегаром и капралом хаусан- ских стрелков весь экипаж «Бегемота» изрядно потрудился. Прибывшие на борт члены штабной комиссии увидели чудом державшийся на плаву пароход с завалившейся набок дымовой трубой. На разбитой палубе валялись пули и стреляные гильзы, а одно из ядер застряло в обшивке корпуса. В мачте торчала стрела с пестрым оперением, а на палубе выстроился неровный строй матросов и стрелков, обмотанных окровавленным тряпьем.
Врач немедленно приступил к осмотру личного состава, а шкипер уединился с интендантом в остатках разбитой рубки и выложил обширную ведомость с перечислением полученных в бою повреждений. Тем временем штабные писаря проводили опрос и выдавали наградные. Все это не заняло слишком много времени, и вскоре шкипер вновь появился на палубе. Судя по его довольной физиономии, флотское начальство решило не мелочиться и щедро раскошелилось на ремонт пострадавшего корабля.
Беглый осмотр врача не выявил тех, кто смог бы продолжать боевые действия в рядах экспедиционных войск. Даже кочегары оказались поголовно пораженными отравленными стрелами. Начальство узнало, что только прижигая раны раскаленным железом, они смогли выполнять свои обязанности до конца боя. Следы от ожогов оказались у всех и в самых неожиданных местах.
Выразив положенные чувства к пострадавшим героям, врач и штабные уже готовились покинуть корабль, когда один из хаусанских стрелков в душевной простоте, кроме уже отмеченного в ведомости раздробленного пальца, предъявил еще одно недомогание. При проверке оно оказалось обыкновенным сифилисом. Это сообщение все встретили дружным хохотом и весьма непристойными шутками. Тут же последовал строгий приказ об отправке больного в диспансер, и бедняга с грустью выслушивал пожелания товарищей впредь быть умнее и отличать ранения, полученные в бою, от обычной «городской болезни» или «солдатской мозоли».
Вместе со всеми смеялся и Николай. После пережитого все эти маленькие хитрости шкипера и команды можно было считать вполне оправданными.
Штабная комиссия благополучно отбыла, и шкипер распустил людей.
— Вот вам всем моя добавка к наградным, но чтобы завтра к заходу солнца все были на месте! Баб с собой не приводить и на берегу драк с полицией не затевать!
О, дьявол, опять кто-то из штаба плывет. Ну, уж на этот раз я делиться не собираюсь. Они свою долю получили!
Действительно, к берегу приближалась шлюпка, с борта которой приветливо махал уже знакомый интендант.
— Приказано уточнить технические условия и сроки предстоящего ремонта! Принимайте гостей! Военные журналисты прибыли прямо из Лондона, чтобы встретиться с нашими славными создателями Британской империи!
Журналистов оказалось двое — толстый коротышка из «Таймс» и долговязый степенный парень по имени Том. Шкипер искренне обрадовался гостям, и по его знаку бой, вместе с подоспевшими торговцами, начал готовить угощение.
Вскоре последовал и его красочный рассказ о сражении с дикарями, и журналисты, боясь упустить хотя бы одно слово, поспешно строчили в своих толстых блокнотах. Но Николай отмалчивался, все эти боевые приключения и предстоящее застолье его мало интересовали. Пора было выбираться из здешних мест, тем более что нога после осмотра врача и перевязки болеть стала меньше.
Вид «Бегемота» привел толстяка в восторг, и он начал устанавливать фотокамеру, массивный ящик на треноге.
— Наши читатели должны собственными глазами увидеть, как героям в колониях приходится расплачиваться за внедрение цивилизации, — весело тараторил он. — Шкипера прошу встать за штурвал, а забинтованная нога будет отлично смотреться у разбитого орудия. Такой снимок, да еще с рассказом о сражении, опубликованном в «Таймс», перепечатают все газеты, издающиеся на английском языке, он войдет в историю мировой журналистики! Кстати, господин американец, как вас зовут?
— Зачем вам мое имя? — сухо ответил Николай. — Напишите о нашем славном шкипере, о раненых комендорах.
— Э, парень, нечего скромничать. Я же должен буду указать на фотографии твое имя.
— Не буду я фотографироваться!
— Слушай, американец, не валяй дурака! — вмешался шкипер. — Это же отличная реклама, о тебе прочтут дома. Твой босс узнает, что ты в боевой обстановке с блеском продемонстрировал последнее изобретение своего земляка Хайрема Максима. Или ты думаешь, дядя Сэм будет недоволен тем, что ты решил немного подработать у британской королевы?
Николай отрицательно замотал головой. Только на миг представил себе начальственные лица в Адмиралтействе, изучающие английскую газету с подобной фотографией, и немой вопрос: «Тебя зачем посылали?» Ведь после такой публикации никому ничего уже и не объяснишь.
Однако, чтобы не вызывать лишних расспросов и подозрений, отказ фотографироваться следовало правдоподобно обосновать.
— Дяде Сэму, положим, наплевать, где я делаю деньги, но вот если о моем ранении узнают в родном штате Коннектикут, то люди со мной перестанут здороваться!
— Это почему же?
— А кто меня подстрелил? Да какой-то паршивый негр! Вот если бы ирокез или еще какой-нибудь индеец, тогда другое дело. Но неф! И влепил не пулю из винтовки, а стрелу из лука! Это позор до конца жизни, никто дочь замуж не отдаст!
— Да, так может рассужать только настоящий американец, — заметил молчавший до сих пор Том.
— Может быть, ты и прав, но, живя в Африке, на такие мелочи не приходится обращать внимания, — усмехнулся шкипер. — Лучше поблагодари судьбу, что вообще жив остался.
— Давайте заканчивайте свои разговоры, а то рыба пережарится, — обратился к собравшимся интендант, все это время зорко наблюдавший за приготовлением угощения.
Журналисты поспешили закончить свои дела и увековечили шкипера во всех видах. А тем временем под навесом из пальмовых листьев на ветерке, у самой кромки океанского прибоя, расторопные лагосские торговцы уже соорудили импровизированные столы, которые ломились от обилия блюд и фруктов. Этот февральский день обещал быть жарким и, по примеру интенданта, все поснимали с себя лишнее.
За столом шкипер распоряжался так же решительно, как и на мостике канонерки.
— Все начинают с супа «эгуси»! Он по желудку скребком пройдется, всю заразу, как шлак из топки, вычистит! Кому он пресноватым покажется, может «крокодильего» перца добавить и джином залить!
После нескольких ложек острейшего супа, в котором плавали кусочки куриного мяса и