Услышав такое, собравшиеся поспешили сделать вид, что ничего не случилось. Адъютант довольно улыбнулся и только толстяк майор Мэтью сделал замечание:
— Ну, Мортон, зачем же так откровенно…
Закончить ему не пришлось. С соседнего причала, на котором громоздились какие-то ящики, раздались странные хлопки, ветер донес облако синего вонючего дыма.
— Пожар?
— Нет-нет, ничего страшного! — поспешил успокоить всех адъютант. — Просто механики опробуют новые аппараты.
Большинство осталось рассматривать и обсуждать новую солдатскую форму и только некоторые решили поближе взглянуть, что происходит на соседнем причале. Среди них был и Николай.
Возле странного экипажа, установленного на четыре высоких колеса, возилось несколько перемазанных машинным маслом и копотью мужчин. Один из них взгромоздился на переднее сидение и дергал рычаги, другие склонились над передней частью экипажа, откуда и раздавался непрерывный стук и треск.
— Как у вас идут дела? — поинтересовался майор Мэтью.
— 45-я обозная рота королевских инженерных войск, сэр! Ведем сборку и опробование механических экипажей или авто, — сэр! — бойко отрапортовал чумазый механик.
— Все в порядке?
— Так точно, сэр. Первый экипаж готов, остальные начнем извлекать из ящиков завтра, сэр.
— Не беспокойтесь, сэр. К концу недели все авто будут на ходу! — уточнил второй механик.
— Пройдете по здешним дорогам?
— Наша модель испытана с грузом на пробегах по пересеченной местности. Она на последних международных гонках обогнала французские авто и на перегоне Лондон — Брайтон дала скорость более двадцати пяти километров в час, сэр!
— Ого! Просто невероятно!
— Это же гораздо выше средней скорости конной повозки!
— Что они собираются здесь делать? — поинтересовался Том у майора. — В газете можно будет об этом написать?
— Запишите: эта рота будет занята перевозкой оборудования воздухоплавательного парка, всяких компрессоров и баллонов со сжатым воздухом. Сами понимаете, что наблюдатель на воздушном шаре с биноклем и телефоном сможет на поле боя увидеть и быстро сообщить командованию много интересного, — с довольным видом сообщил майор.
— Но если будет бой, то даже фантастическая скорость этих машин навряд ли спасет их от вражеских пуль.
— Об этом уже подумали, сэр. В случае чего на машину пулемет поставим, а то и броней прикроемся. Наша малютка свободно потянет такой вес. Получится более надежно, чем стальные погончики на плечах у тех вон джентльменов. — Весело ответил один из механиков и указал на разгружавшихся улан.
Из порта Николай уходил вместе с Томом. Все было ясно без слов.
— Зайдем в редакцию, набросаю заметку для утреннего выпуска газеты, опишу прибытие войск, — предложил Том. — Подождешь меня, кончу быстро.
Николай согласно кивнул.
ГЛАВА 26
В тот вечер в редакции кейптаунской газеты «Аргус» была обычная обстановка: в спешке и препирательствах рождался утренний номер. Окутанный клубами табачного дыма метранпаж[16] отчитывал редактора, требовавшего заменить уже набранную новость на только что полученное по телеграфу сообщение агентства Рейтер, и одновременно отбивался от рекламного агента, пытавшегося втиснуть в номер лишнее объявление. Но вся эта суета оправдывалась: «Аргус» ежедневно демонстрировал своим слабосильным конкурентам высший класс работы и пользовался неизменным вниманием читателей.
Том перебросился парой фраз с метранпажем и приткнулся на краешке стола со своей писаниной. Чтобы не путаться под ногами, Николай отправился в кабинет главного редактора, откуда раздавались громкие голоса.
Кабинет был обставлен массивной дубовой мебелью и среди сотрудников носил неофициальное название «музей». Вдоль его стен на полках красовались морские раковины, образцы горных пород, планшеты с бабочками, маски и божки африканских племен. Хозяин кабинета, бойкий джентльмен с пышными седыми бакенбардами, лично собрал все эти сокровища во время своих многочисленных поездок по колонии. Однако его настоящей гордостью была библиотека, составленная из книг о Южной Африке.
Николай стал своим человеком в редакции не только благодаря Тому, но еще и потому, что однажды преподнес главному редактору записки немецкого натуралиста Лихтенштейна. В них рассказывалось о путешествии, которое автор совершил сто лет назад в страну «диких кафров», и содержалось много любопытных описаний местной природы. Эту книгу кто-то из подручных Карла Карловича специально раскопал в лавке старьевщика в Гамбурге и выслал в Кейптаун. Подарок был принят о восторгом, хотя сам Николай не скрывал, что не способен по достоинству оценить все экспонаты «музея».
Обстановку кабинета завершал висевший над столом портрет Сесиля Родса с дарственной надписью. Газета ревностно отстаивала интересы горнорудных компаний, и ее главному редактору частенько приходилось бывать в Хрут Скер, загородной резиденции Родса. В свое время этой чести удостоились наследник британского престола принц Уэльский и многие высокопоставленные лица. Но демократический дух не был чужд хозяину резиденции, и любой путник с белой кожей мог отдохнуть в тени окружавших ее деревьев. Родс и сам наведывался в редакцию. Николай как-то встретился здесь с этим остроносым коренастым человеком, чьи поступки и слова привлекали внимание всех, кто интересовался событиями в Южной Африке. Запомнилась заключительная фраза наставлений, которые он часто давал окружавшим его журналистам: «Сообщаю вам свои мысли, поработайте с ними».
О том, что с мыслями «поработали» очень старательно, свидетельствовали появившиеся вскоре газетные статьи. Все они прославляли деяния «великого человека, олицетворявшего Южную Африку», говорили о «всемирном значении грандиозной мечты мудрого вождя». Прочитал это и мысленно посочувствовал Тому — нелегко приходится человеку на такой работе.
Сегодня в «музее» собралось довольно пестрое общество. В центре внимания был мундир «хаки», который ладно сидел на пухлощеком офицерике. Главный редактор доставил гостя — своего дальнего родственника — прямо с парохода и сейчас не без гордости демонстрировал его друзьям и сослуживцам. Польщенный таким вниманием офицерик делился последними новостями из Лондона.
— Энтузиазм необыкновенный! Все видят, какие приготовления ведутся к экспедиции, у буров нет никаких шансов! На призывных пунктах столпотворение, сотни людей жаждут побывать в Южной Африке еще до того, как закончатся события. Роман мистера Хаггарда «Копи царя Соломона» идет нарасхват, все только его и читают!
— А как же регулярная армия?
— Чтобы не раздражать публику, военное министерство решило в первую очередь послать волонтеров. Но кадровые части тоже без дела не останутся. Наш полк провожали с музыкой и цветами, а прощальный обед такой закатили, что газеты о нем писали!
Все блюда подавались с политическим подтекстом и свидетельствовали о грядущей победе. В центре стола возвышалась кабанья голова — боевой символ мужества древних бриттов! К ней подавали баранину по-трансваальски и фазанов а-ля-Претория с белым соусом, а чтобы воины заранее были готовы к любым неожиданностям, за успех пили только голландский джин и красные вина из Южной Африки.
— Как это оригинально!
— Это глубоко символично. Джентльмены, мы живем в эпоху великих свершений. Еще никогда Британская империя не была столь обширной и могучей, — назидательно произнес главный редактор.
— Мой Бог, я чуть не забыл! — ахнул офицерик. — Специально привез вам номер лондонского «Панча», где говорится о событиях в Южной Африке. Только посмотрите, как в нем изображен Сесиль Родс.
Газета пошла по рукам и рисунок привлек всеобщее внимание. На нем Родс высился над африканским континентом, правый ботинок солдатского образца впечатался в Трансвааль, левый — в Египет. За спиной винтовка, облака проплывают у плеча, а в руках телеграфный провод, соединяющий крайние точки континента. Подпись: «Родс над Африкой». Смысл рисунка понятен каждому, великий человек, словно легендарный Колосс Родосский, вознесся над этой частью планеты, чтобы свершить грандиозные дела. Линия телеграфа — сегодня, железная дорога от Каира до Кейптауна — завтра, власть Британии — на века!
Все шумно восторгались рисунком, Родсом, политикой Лондона. От обычной британской сдержанности не осталось и следа. Говорили громко и разом.
— На севере по берегам Замбези осваиваются новые земли!
— Компания строит шахты, дороги, города!
— С португальцами договорились, они больше не претендуют на центральные плато с колоссальными запасами медной руды.
— Джентльмены, как представитель Британской южноафриканской компании, получившей королевскую хартию, приглашаю вас на новые земли. Климат здоровый, красивейшие горные пейзажи и отличная охота.
— А кафры?
— Многих из них уже замирили. Не беспокойтесь, у нашей компании хватит сил для наведения порядка.
— Кстати, как называются эти новые территории?
— Официально Британский Центрально-Африканский протекторат, но чаще — Транс-Замбезия или просто Замбезия.
— Почему бы не Родезия?
— Гениально!
— Чудесная идея! Гип-гип ура!
— Джентльмены, теперь во всех газетных материалах будем употреблять только это название новых британских владений в центре Африки. Пусть потомки в веках сохранят память о великом человеке, открывшем путь к богатствам континента!
— Этот исторический экземпляр «Панча» я сберегу в своей коллекции, — произнес хозяин «музея» и бережно достал с полки толстую папку. Аккуратно вложил в нее газету, на специальном ярлычке сделал пометку.
В этой папке главный редактор хранил экземпляры газет, посвященные каким-либо важным событиям или изданным в других странах на всяких диковинных языках. Николай интереса к этим пожелтевшим страницам не испытывал, да и сейчас в который уже раз слушать все эти патриотические славословия было скучно. Да и уйти нельзя.