Николай согласился, но, пользуясь случаем, спросил, как можно быстрее из этих мест добраться до берегов Индийского океана. В ответ услышал, что на следующей неделе в Ливингстон ожидают прибытия каравана португальских торговцев. Когда они будут возвращаться, вместе с ними можно спуститься вниз по реке, обойти многочисленные пороги и добраться до самого городка Тете, от которого пароходы ходят к океанскому побережью.
— Куда ты спешишь? — поморщился Кларк. — Как говорят кафры, за один день туша слона не протухнет. Ты вот хочешь уехать, а нашей главной достопримечательности еще и не видел. Очень скоро со всего света сюда будут приезжать тысячи людей, чтобы только взглянуть на это чудо природы — водопад Виктория!
На следующий день, вместе с Кларком и Тонтелой, отправились к водопаду. Долго продирались сквозь прибрежные кустарники, слыша все более сильный грохот. Солнце уже клонилось к закату, и в его лучах широкий плес Замбези был словно выкован из чистой меди. На фоне оранжевого неба, черных скал и яркой зелени деревьев розовые облака водяной пыли высоко поднимались над белоснежной стеной воды, падающей в узкую щель каньона. С его противоположной стороны, непрерывно обдаваемой тучами брызг, вниз катились целые потоки, а на сумрачном дне яростно клокотала пена.
Порыв ветра отогнал волну водяной пыли и в лучах заходящего солнца вспыхнула ослепительная радуга.
— Она сияет над водопадом весь день! — прокричал Кларк. — Даже ночью в полнолуние ее здесь можно увидеть!
Под беспрерывным дождем брызг все промокли до нитки, но, скользя по камням и цепляясь за лианы, которые густо оплели все деревья, упорно следовали за Кларком. Наконец выбрались на высокий мыс, с которого можно было увидеть всю панораму этого неповторимого чуда природы.
— Один из крупнейших водопадов мира! — надрывался Кларк, пытаясь перекричать грохот падающей воды. — Ширина почти два километра, высота сто двадцать метров! Цифры точные! Наши строители делали съемку не на глазок, а с помощью инструментов! Взгляните на скалистые острова! Они делят водопад на несколько частей! Перед нами Восточный поток, за ним Радужный, а дальше — Главный, Лошадиная подкова и водопад Дьявола!
Перебрались на другую сторону мыса. Там было немного потише, и Кларк продолжал.
— Ниже по течению находится Кипящий котел, где каньон сужается до ста тридцати метров и делает несколько крутых поворотов! Там вода несется с такой силой, что буквально раскалывает камни. Над этими берегами наши инженеры скоро перекинут железнодорожный мост и пассажиры поездов смогут любоваться вечной радугой над водопадом Виктория. Мы расчистим здесь все заросли, проложим дорожки, установим удобные лестницы. Туристы со всех концов земли хлынут в Ливингстон, чтобы взглянуть на водопад Виктория! Верно я говорю, старик?
— Это новое название, — покачал головой Тонтела. — В старину здешние племена называли его по-другому. Приносили человеческие жертвы злобному и могучему духу, обитающему в водопаде.
— Расскажи нам об этом поподробнее, — попросил Кларк.
— Я стар и рад, что довелось увидеть водопад своими глазами. Но я хочу взглянуть и на другие земли и реки. Поэтому не надо беспокоить духа, и, не поднеся ценного подарка, называть его древнее имя. Оно теперь стало тайным. Пойдемте отсюда. Слышите — дух уже начинает сердиться.
В вечерней тишине грохот падающей воды звучал громче прежнего, а со дна ущелья поднимался мрак.
Дни в Ливингстоне тянулись томительно долго. Николай еще пару раз сходил к водопаду, по совету Кларка полюбовался им при свете луны. Услышал, что именно в эти часы струи Замбези можно сравнить с потоками расплавленного серебра. Оспаривать этот поэтический образ не стал, но после некоторых расспросов понял, что сам Кларк ни разу не был в кузнице и о любом расплавленном металле имеет весьма смутное представление.
Придя домой, занялся ремонтом маузера начальника полиции. Из своей сумки вынул необходимые инструменты, разобрал оружие. Рядом пристроился Тонтела, внимательно наблюдал за работой. Потом, уже не в первый раз, завел разговор.
— Маета, знаю людей, которые за твое мастерство отдадут все, что пожелаешь.
— Ищи других мастеров, а мне уже давно пора домой. И не мешай мне своей болтовней, иначе не смогу оживить это оружие.
— О, маета, ты настоящий Бокондо, только ты сможешь вдохнуть жизнь в это железо.
Маузер решили опробовать на берегу реки. Собралось почти все население города.
Из соседнего селения вместе с пышной свитой пришел местный вождь Тока. Он уже хорошо освоил обычаи белых людей и, прилично случаю, одел цилиндр и ботинки. Чтобы чернокожие братья из других племен не ошиблись относительно его официального статуса, Тока накинул на плечи пеструю шкуру дикой кошки, а из рук не выпускал метелку от мух, сделанную из хвоста слона.
От толстого столба, к которому привязывали баржу Кларка, Николай отмерил тридцать шагов. Ловко соединил деревянную кобуру с маузером и упер ее в плечо как винтовочный приклад. Всю обойму выпустил разом, так что стреляные гильзы, словно струйка фонтана, на мгновение повисли в воздухе. Пули легли кучно, перебитый столб переломился и рухнул в воду.
По толпе зрителей прошел вздох восхищения. Кларк расплылся в довольной улыбке, и его глаза совсем скрылись в морщинах.
Вождь Тока вздрогнул так, что с его головы свалился цилиндр.
Потом из маузера стреляли сам начальник полиции и некоторые из его друзей. Однако никому не удалось разом выпустить всю обойму. Иные даже не смогли попасть в остатки столба и лишь потревожили своими пулями крокодилов, дремавших на дальней отмели.
Наконец появились долгожданные португальские торговцы, сопровождаемые целым караваном чернокожих носильщиков, навьюченных ящиками и мешками. За время войны подвоз необходимых товаров в африканскую глубинку резко сократился и жители были рады пополнить запасы мыла, лекарств, керосина и других привычных реалий европейского быта, без которых жить в этих местах было просто невозможно. Радовались владельцы лавок, чьи запасы дешевых тканей, ножей и гвоздей, предназначенных для обмена с «туземцами», уже давно подошли к концу.
Радовался и Николай. Из Лоренцо-Маркеша ему пришло письмо. Людмила писала, что вместе с медсестрами из Германии благополучно перешла через границу и теперь отбывает на пароходе в Европу. Ждет встречи дома. В конце приписала, что «верные друзья» ее встретили и помогли выехать. Просили передать, что о нем помнят и ждут в порту.
После такого письма с души как камень свалился: жена и будущий ребенок в безопасности, плывут в Россию. Ну, а сам-то уж как-нибудь да выберусь из этих краев!
Радовалось и все мужское население города. В числе доставленных грузов оказались ром и настоящий португальский портвейн! Достойная замена местному кукурузному самогону, называть который благородным словом «виски» заставляла лишь крайняя нужда. В этот вечер в обоих барах Ливингстона было довольно шумно.
Чувствуя, что в голове уже начало шуметь, Николай поднялся из-за стола. Мало кто обратил на это внимание, но Кларк, как хозяин, решил проводить гостя.
— Рано уходишь, еще в баре Тюдоров надо побывать…
— Мы же там трижды пили, последний раз начальник полиции не смог через улицу перейти. До сих пор, бедняга, у камина сидит. Мне надо вещи собирать, уезжаю в Россию, к жене.
— Оч-ч-чень хорошо. Счастливый ты, домой собираешься. А мы тут… В гостиницу пойдешь, к реке не подходи — в темноте крокодилы на берег вылезают, таскают собак и кур. Будь осторожен, могут покусать…
На улице уже поджидал Тонтела, проводил до гостиницы, все постояльцы которой в этот еще не поздний час сидели в барах. Растолкал дремавшего у входа слугу.
— Принеси напиться моему господину.
Николай отхлебнул неизменный английский напиток — чай с молоком. Что за гадость здесь кладут в него? Или такой привкус получается после выпитого рома?
Фонарь на веранде гостиницы описывал круги, гас и вновь вспыхивал, рассыпаясь искрами. Наконец и совсем погас.
ГЛАВА 46
Начальник полиции города Ливингстона с угрюмым видом стоял на берегу Замбези. После двух прошедших дней и очередной усиленной дозы хинина в голове гудело. Мутило от тошнотворного вида кучи кишок и какой-то осклизлой дряни, густо облепленной мохнатыми мухами. Рядом издавал нестерпимое зловоние трехметровый крокодил, брюхо которого было распорото от челюстей до основания хвоста.
Кларк одной рукой прижимал к носу платок, другой шевелил в куче палкой.
— Смотри-ка, в брюхе крокодила и верно оказалась рука белого человека. Не наврали гребцы. Вот и кольцо обручальное, я его видел на пальце у русского.
— Комнату его осмотрели?
— Вещи и деньги — все цело. Пропала только сумка с инструментами. Но тут дело ясное — хозяина сожрал крокодил, а слуга его испугался и бежал, прихватив сумку с собой. Все чернокожие по железкам просто с ума сходят, со стройки гвозди и болты постоянно таскают. А вот еще и ботинок. На русском точно такой же был.
— Где же остальное?
— Так крокодилы целиком только рыб и птиц заглатывают, крупную добычу затаскивают к себе в логово и рвут на части… Эй, вы, останки белого человека сложите отдельно, а остальное поскорее выбрасывайте, пока тут весь берег не провонял, — приказал Кларк стоявшим рядом гребцам. Потом подозрительно посмотрел на свою полуголую команду. — Где сами последние два дня провели?
— В деревне у вождя Токи, на поминках его шута.
— Этого дурачка-альбиноса?
— Его самого. Вы же сами знаете, что люди с такой бесцветной кожей на свете долго не живут, а другим приносят только несчастья. У соседних племен новорожденных альбиносов просто убивают.
— Это Тока оставил мальчишку просто для своей забавы. Очень уж смешно он всех умел передразнивать.
— Кто из вас убил крокодила?
— Все вместе. Когда возвращались из деревни, на берегу увидели один ботинок. Поняли, что здесь был недавно приехавший белый человек, тот, что так искусно стрелял— Верно, он хотел на луну у реки посмотреть Еще не знал, что по ночам бродит по берегу Туманная ведьма, морочит людям голову.