Встал у горна и не без умысла — колдовать так колдовать! — срезал клок от уже порядочно отросшей своей бороды и бросил в огонь. Рявкнул во весь голос:
— Подавай!
Работу сделали играючи. Длинные кованые гвозди один за другим летели в миску с маслом, шипели, окутанные паром. А в конце работы Николай созорничал, так шарахнул по каменной наковальне, что отколол от нее край.
Среди присутствующих в кузнице словно стон прошел — Бокондо! Расстались друзьями, а старшина кузнецов даже проводил гостя до самого канала, лично нес связку откованных гвоздей. Английский штык заткнул себе за пояс, чтобы все видели подарок.
Когда вернулись домой, Николай устроился в углу двора, куда слуги принесли много горячей воды и какие-то духовитые корешки, которые мылились не хуже настоящего мыла. Долго отмывал пот и сажу. Днем остался доволен. Дело сделал, а заодно показал и свое умение. Пускай теперь все судачат о таинственной силе иностранца.
Утром разбудили приглушенные женские голоса, доносившиеся из соседней комнаты, где обычно на циновках расставляли подносы и миски с едой. Одна из служанок громким шепотом сообщала своим подругам нечто такое, что вызывало в ответ возгласы удивления и громкое хихиканье. Понял, что речь идет о нем, и стал слушать с большим интересом.
— Пока он мылся, мы все рассмотрели.
— Кожа-то у него разноцветная! На лице красная, тут розовая, а вот здесь совсем белая!
— Фу, да он как хамелеон!
— Волос на нем, как на обезьяне.
— Да у всех белых людей губы тонкие, как у обезьян!
— А носы длинные — птичьи.
— А вот если… то дети какие будут?
— Ха, Муленга, ты никак за белого замуж захотела выйти!
— Спроси старую Канду, она видела таких детей. Говорит, что кожа у них желтая, а глаза красные.
— Хуже альбиносов.
— Если замуж пойдешь, тебя белые женщины изведут. Они же все ведьмы.
— Это точно. Как бы иначе они смогли жить со своими мужьями, с их бешеным нравом.
— Канду говорит, белые только по одной жене имеют.
— Хи-хи-хи! Да они же настоящие дураки! Не понимают, что если у мужа несколько жен, то все работы по дому легче делать и дети растут здоровыми.
— Да и в доме больше порядка. Жены хотя и ссорятся между собой по пустякам, но всегда уговорят мужа не делать глупостей!
— Говорят, что если у них родители умирают, то дети остаются совсем одни. Таких сирот собирают в специальные дома, где за ними присматривают совсем чужие люди! Родня не помогает!
— Фу, какие дикари!
— Это все у них от жадности. Поэтому белые люди и не живут на одном месте, бродят по чужим странам в поисках богатства.
— Все они колдуны или блаженные!
Чтобы не расхохотаться, Николай прикусил губу. Ну, бабы, все по косточкам разобрали! Вот бы господам из клуба в Кейптауне их послушать. Тогда бы дискуссия о «благородной миссии» белого человека в отдаленных странах приобрела бы несколько другое звучание.
ГЛАВА 49
Разборка и привидение в порядок оружия заняли много времени. Оказалось, что большая часть собранного уже ни к чему не пригодна. Но тем не менее четыре десятка воинов удалось вооружить винтовками Ли-Метфорда и обеспечить некоторым запасом патронов.
Эту дружину Николай не обременял муштровкой, но с первого же дня требовал, чтобы все подчиненные научились хранить оружие. За исполнением приказа следил Тонтела и старался не хуже кадрового сержанта. Внушал, что оружие белого человека требует гораздо большей заботы, чем копье или боевая палица, и его нельзя бросать где попало. Оно извергает пламя, но от соприкосновения с землей теряет свою силу. Точно так же, как и молния, которая сверкает на небе, а потом скрывается под землей. При этом ссылался на увиденное своими глазами на недавней войне и на опыт белых охотников за слонами и арабских торговцев.
Невнимательных слушателей пару раз проучил бамбуковой тростью.
Со временем приступили и к стрельбе. Попавший в мишень, человеческий силуэт, намалеванный на доске, в качестве награды получал стреляную гильзу, которую потом носил на шее как знак отличия. Однако ограниченный запас патронов не позволял часто проводить стрельбы и меткость оставляла желать лучшего. Да и слишком сильна была у многих воинов вера в поражающую силу грома выстрела, а не удара пули. Кроме того, пришлось и самому индуне пояснять, что для новых винтовок требуется тщательный уход и специальные патроны фабричного изготовления. Но эту проблему решили довольно быстро. Отборные люди, получившие точные указания, где и что именно искать, и снабженные необходимой суммой, были посланы в португальскую Анголу за боеприпасами.
Однако выносливостью, сообразительностью и дисциплиной своих воинов Николай был доволен. А когда увидел боевые танцы других воинов индуны, то понял, что это не столько пляски под дикую музыку местных оркестров, сколько своего рода строевые учения, во время которых каждый из них учится не только владеть своим оружием, но и действовать совместно с товарищами, четко выполнять приказы начальников.
Как-то индуна зашел в строение, в котором теперь был устроен настоящий арсенал, чтобы узнать, как идет обучение его нового отряда. После того как обсудили текущие дела, Николай похвалил воинов за усердие. Индуна расплылся в довольной улыбке.
— Мы их специально отбирали из потомственных военных семей. Их деды воевали еще в полках-импи самого Чаки. В бою каждое импи и все его воины знали, что надо делать. Начальники заранее советовались, как лучше вести сражение, и все импи действовали по плану, одни охватывали врага слева и справа, другие били в лоб. Ничто не могло остановить их, ни река, ни горящая саванна. Только смерть. Поэтому Чака постоянно и устраивал учения, смотры и большие охоты на крупных зверей, чтобы воины всегда были в полной боевой готовности.
— Помните, как Чака девушек против воинов выставлял? — напомнил Тонтела, который присутствовал при разговоре.
— Ну, это началось, когда Чака стал стареть и на него снизошел злой дух. Он стал злобным и подозрительным, везде видел измену, — вздохнул индуна и, подумав, философски добавил: — Власть Чаки стала безграничной, а этого достичь может лишь тот человек, который обладает безграничной жестокостью. Но тогда он сам становится опасным для своих родных и друзей. Вот поэтому Чаку собственный брат и зарезал.
Но Тонтеле явно хотелось поделиться воспоминаниями.
— Мой отец в молодости в импи самого Чаки служил, так потом часто вспоминал, как им приказывали сложить оружие, а потом выводили на смотр. Играла музыка, а перед строем танцевали самые красивые девушки. На них ничего кроме бус не было, все они натирались маслом и душистыми травами. Так что если кто-нибудь из воинов о дисциплине забывал и начинал думать о непотребном, то это сразу же становилось заметным. Такого слабака тут же убивали. Чака сам ходил перед строем и следил за точным исполнением приказа. Вот какая в старину была служба'— Ты все до конца рассказывай. Пусть маета послушает и про то, как девчонки эти самого Чаку перехитрили.
— Да было и такое. Девушки знали, что перед ними стоят женихи и братья. Здоровые молодые парни, кормленные говядиной и жирной кашей, которых домой только раз в год отпускали. В строю же находились сотни, и за всеми уследить было просто невозможно. Поэтому девчонки исправно плясали, но как только видели, что кому-то из воинов грозит опасность, тут же незаметно хлестали его бусами по самому уязвимому месту. Отец говорит, что было очень больно, но на это потом никто не обижался.
— Да уж лучше стерпеть такую боль, чем получить удар топором по затылку, — заключил индуна.
— Маета, теперь приступайте к походам по саванне, пусть парни там поучатся стрелять. У нас приближается праздник «куомбока», надо чтобы твои стрелки показали свое искусство перед самим литунга и всем народом. От арабских торговцев я слышал, что далеко на севере правит могучий турецкий султан и что у него есть полки чернокожих воинов, которых называют «аскари».
— Верно, слышал о таких, — ответил Николай. — Они еще красные шапки носят.
— Очень хорошо, что напомнил об этом! Наши аскари получат точно такие же, — обрадовался индуна. — Подготовь стрелков как следует и после этого пусть исполнится предсказание моего гадателя — можешь ехать к себе на родину!
После такого заявления полевые учения начались немедленно. Теперь своих аскари Николай гонял по саванне, уходил в дальние походы на несколько дней.
Кража винтовки случилась в одной из деревень, где остановились на ночевку после трудного перехода. Староста оказал воинам индуны радушное гостеприимство, приказал забить бычка, угостил просяным пивом. Утром один из часовых обнаружил пропажу, честно признался, что заснул на посту. По правде говоря, Николай растерялся — что делать в такой ситуации?
Часового выпороли, но как вернуть винтовку?
На помощь пришел Тонтела. Немедленно послал за местным знахарем, а старосте приказал собрать всех жителей деревни. Николаю велел отойти в сторону и не вмешиваться.
Расследование началось сразу же, как только появился знахарь, плешивый и сгорбленный старичок, и его помощник с барабаном. Первым делом на земле очертили круг и под мерный бой барабана приступили к выявлению подозреваемых.
Знахарь старательно тряс небольшую соломенную корзинку и затем высыпал на землю ее содержимое: мелкие кости, раковины, цветные камешки, пучки пестрых перышек и много других непонятных предметов. Сначала он задумчиво изучал их расположение, а потом внимательно оглядывал собравшихся. Под пристальным взглядом его выпуклых глаз люди замирали и словно становились меньше ростом. Каждый раз знахарь молча указывал то на одного, то на другого и человек покорно выходил из толпы.
Так было отобрано десять человек, которым затем приказали выпить приготовленное знахарем питье. Помощник начал быстро бить в барабан, а подозреваемые побежали по кругу. Все делалось без лишних слов, как в хорошо отрепетированном спектакле, в котором актеры твердо знают свои роли. Поэтому никто, казалось, не удивился, когда один молодой крестьянин упал на землю и забился в конвульсиях. Бой барабана смолк, и люди начали поспешно расходиться, а знахарь как-то незаметно исчез в толпе.