— Тогда и погиб шкипер парохода, наш добрый сэр Томас. Упокой Господи его душу, — сказал священник. — Этот язычник Джалуд стал полным хозяином озера. Он пользуется тем, что на его берегах правят разные дикари и на него нет управы.
— Хотелось бы взглянуть на ваш пароход.
Хозяева не отказали в такой любезности. Судно стояло под навесом, аккуратно подпертое камнями и бревнами. Винтовой пароходик, тонн на тридцать, на носу каюта, на корме машина, на палубе рулевое колесо и дымовая труба. Все как игрушечное.
Одним словом — чуть побольше корыта с установленным на нем самоваром. Ну да ладно, что есть, то и есть. Впрочем, борт высокий, на ходу заливать волной не должно. Дрова для машины всегда можно заготовить на берегу, а вот если мачту с парусом поставить, топливо можно будет и экономить.
— Мистер Джеймс, нельзя ли мне сплавать на этой «Доброй вести» до Кигомы. Морское дело мне знакомо, а расходы готов оплатить.
— Я бы поплыл с вами. На обратном пути забрал бы грузы, которые миссионерское общество прислало из Лондона, — обрадовался отец Адамс.
— Своих воинов возьмете с собой? — ответил комиссар вопросом на вопрос.
— Не знаю. У некоторых из них в этих местах живут родные. Мы договорились, что вместе идем до озера. Они свободные люди, подданные литунги, который заключил договор с британской короной.
— Они отличные солдаты, — задумчиво произнес комиссар и как-то сразу стал скуп на слова.
Ах, вот что его волнует. Разумеется, солдаты ему нужны. Ну что же, можно поговорить и на эту тему.
— Все они чистокровные лози, прирожденные воины. Каждый может стать капралом и самостоятельно обучать молодых солдат.
— Как вы думаете, не согласится ли кто-нибудь из них стать королевском африканским стрелком? Перейти на службу нашей администрации.
— Какие будут условия?
Николай внимательно выслушал перечисление всех прав и обязанностей, потребовал, чтобы с каждым, кто согласится поступить на новую службу, по всей форме был подписан контракт.
— Пусть каждый из них сам решает, я отговаривать никого не буду. Но пароход мне на один рейс предоставьте.
Комиссар радостно замахал руками.
— Будет, будет пароход. Я и матросов дам, а отец Адаме пусть с вами плывет, заберет свой груз. Никакой платы я не возьму, но что вы будете делать, если встретите пиратов?
— Как-нибудь разберемся.
Сообщение Николая о том, что желающие могут остаться служить в форте, аскари выслушали весьма благосклонно. Тем более, что один из них уже повстречался со своими родственниками, а остальные расспрашивали жителей, искали близких. Один только Тонтела решительно заявил, что его дом в Кейптауне и он пойдет с маета до самого океана. Поэтому на призыв комиссара вначале откликнулся только один аскари. Тот самый, что повстречал родню и теперь рассказывал всем о том, что ему уже ищут невесту.
Хитрый мистер Джеймс хорошо знал африканскую душу. Когда новоиспеченный королевский стрелок вышел из дверей вещевого склада, его, едва прикрытые рваньем, походные товарищи прямо-таки застонали от переполнивших их чувств. Новенький мундир хотя и был коротковат, но сиял медными пуговицами и пряжками скрипучих ремней. А на голове стрелка красовалась мечта покойного индуна Мативане — красная форменная феска!
В тот день гарнизон форта сразу увеличился в несколько раз.
Снаряжать «Добрую весть» в плавание Николай начал на следующий день. Жалко, что сумка с инструментами осталась далеко, ну да англичане народ мореходный и к плаваниям по озеру подготовились основательно. На складе нашлись необходимые инструменты, паруса, сигнальные флаги и даже настоящие снасти из британского адмиралтейства. С намертво вплетенной в них красной ниткой, чтобы и по самому малому обрывку можно было бы определить имущество королевского флота. В старину, говорят, военная полиция ходила по портовым кабакам и горе было тому хозяину, который как плату за выпивку взял у матросов такую снасть.
Работы было много. Кораблик осмотрел сам сверху донизу, где покрасил, где почистил. Осторожно поставили его на катки и спустили на воду. Течи не оказалось, машина была в полном порядке. Присланные комиссаром матросы были простыми рыбаками, опыт плавания на озере они, конечно, имели, но не знали, как и подступиться к машине. Пришлось обратиться к Тонтеле.
— При машине главным будешь ты и получаешь звание кочегара. Это очень важная работа. В помощь получишь матроса, он будет дрова подносить и в топку бросать, а злой дух «джу-джу», который сидит в машине, поведет судно против волн и ветра. Но ты не должен глаз спускать с этой вот стеклянной трубки. Если в ней черный столбик поднимется выше красной черты, «джу-джу» вырвется на волю и всех нас испепелит.
Пришлось думать и о возможной встрече с пиратами. Ас-кари на борт не возьмешь. Комиссар уже отослал их в соседние деревни собирать налоги. В одиночку не отстреляешься, отец Адамс и матросы не в счет. Значит, надо придумать что- то посильнее винтовки. Вспомнил о шестовых минах, с помощью которых в молодые годы адмирал Макаров и его сослуживцы топили на Черном море турецкие корабли. Почему бы не попробовать? У этого Джалуда суда, вероятнее всего, деревянные, пальмовым лыком связанные, а у «Доброй вести» корпус стальной, близкий взрыв, наверняка, выдержит.
Попросил у комиссара пару снарядов от горной пушки и пороха, начал мастерить мину. Пришел отец Адамс, с интересом наблюдал за работой, задавал вопросы. Потом как-то смущенно произнес:
— Утром зайдите ко мне, хочу показать одну вещь. Может быть, во время плавания она и пригодится.
Поутру в кладовой у священника увидел такое, что только свистнул от удивления.
— Отец святой, да откуда это у вас?!
На треноге коробка, в ней два десятка винтовочных стволов, сзади барабан для патронов и две рукоятки. Одной крутишь барабан, чтобы перезаряжать стволы, другой направляешь все это сооружение на цель. Называется митральеза, выпускает в минуту не меньше ста пуль. Лет тридцать назад это было секретное оружие, гордость французской армии, а сегодня бесценный экспонат для любого военного музея.
— Французские монахи собирались обосноваться на этом берегу, но потом передумали. Это им кто-то прислал из Парижа, чтобы они могли защищаться от людоедов. Только не захотели они иметь дело с таким бесчеловечным оружием, просили меня утопить его в озере. Я же малодушно не исполнил эту просьбу, не хотел и прикасаться к нему. Только сейчас думаю, если бы оно стояло тогда на «Доброй вести», может быть, мой друг шкипер сэр Томас и остался бы жив. Ведь Джалуд заколол его прямо на палубе копьем. Если бы комиссар не выстрелил в то время из пушки, пират захватил бы наш пароход.
— Вы, святой отец, молитесь за нас, грешных. Машину эту я налажу. Думаю, что теперь Джалуду с нами лучше не встречаться.
Перед плаванием Николай исполнил еще одно дело.
Когда копался на складе, нашел сигнальный флаг с косым красным крестом)и белом поле. Ткань слежалась и от сырости пошла пятнами, но была еще крепкой. Что если отстирать и перекрасить в синий цвет? Пойду под Андреевским флагом, тем более, что боя, видимо, не избежать… Всякие там конвенции и протоколы о праве поднятия флага… Так я же русский офицер и имею право идти в бой под своим родным флагом. Кто это запретит?
Когда «Добрая весть» отвалила от причала, все обитатели форта провожали ее. У самого выхода из бухты матросы взмолились — надо у скалы Нундо принести жертву духу озера — белую курицу. Время это займет немного. Отец Адамс только вздохнул, пожал плечами, «не могут они без этого». Николай вспомнил, как ходили из Кронштадта мимо горбатого острова Гогланда и кидали в Финский залив монеты на счастье.
Махнул рукой:
— Действуйте!
Сам встал за руль, приказал подкинуть в топку дров и повернул прямо на север. Встречный ветер дохнул в лицо, развернул на флагштоке белое полотнище с косым синим крестом. Вот и сбылась давняя мечта, вести свой корабль!
С нами Бог и Андреевский флаг!
Шли вдоль западного высокого берега, и отец Адамс изучал его в подзорную трубу, а потом заглядывал в записки шкипера, называл приметные вершины.
Прошло несколько часов, когда справа на горизонте обозначились три темных точки. Священник передал Николаю подзорную трубу и произнес:
— Джалуд!
Точно, идут три посудины, под парусами и на веслах.
— Хороший ход. Что это за суда?
— Мтепе, местной постройки. На каждой не меньше сорока человек. На средней сам Джалуд, у него парус из зеленого шелка. У остальных паруса коричневые, сплетенные из кокосовых волокон.
— Пушки у него есть?
— Нет, только ружья. Он обычно другие суда берет на абордаж, нападает сразу с двух бортов.
— Отлично. Тонтела, посмотри, чтобы все поели, а потом пусть своим богам молятся. Ты пар держи, как я велел. Вы, святой отец, тоже помолитесь, а потом мне поможете на руле.
Пиратские суда приближались. Одно нацелилось встать поперек курса, два других — зайти с бортов. С них что-то кричали, махали копьями и кривыми саблями. На носу средней мтепе, среди пестрых одежд и смуглых лиц, выделялась широкая черная борода самого Джалуда.
Когда расстояние сократилось, Николай резко свернул вправо, так что оказался у борта крайней посудины, которая заслонила его от остальных.
— Отец Адамс, взять руль! — Сам шагнул к митральезе, начал стрелять в упор по пиратам, сгрудившимся вдоль борта и уже готовившихся прыгать на палубу «Доброй вести».
— Поворот! Тонтела, к шесту!
«Добрая весть» обогнула первое мтепе и теперь шла прямо на пиратский флагман. Видно было, как Джалуд тряс бородой, что-то кричал рулевому. Вместе с Тонтелой и матросами Николай подхватил длинный шест с миной на конце и вымахнул его вперед, так чтобы он ткнулся в самую корму, разрисованную золотыми цветами и узорами.
От взрывной волны все кучей повалились на палубу. Так лежа, оглохшие от взрыва, и смотрели, как валится прямо на них мачта с зеленым шелковым парусом. К счастью, не задела!