Работы прибавилось, указания и запросы от начальства посыпались одно за другим. В помощь прислали шифровальщика, тихого чиновника из Адмиралтейства. Посадили его в конторе, обложили папками со всяким бумажным хламом, велели изображать из себя бухгалтера и в одиночку в городе не появляться.
Для помощи в оперативной работе прислали говорливого и веселого Михаила Петровича, жандармского штаб-ротмистра из Ростова. Те, кто послал его, явно торопились поскорее исполнить предписание начальства и слабо представляли себе, зачем отправляют своего человека в отдаленные края. Задачу ему поставили кратко — не допустить, чтобы «внутренний враг» проник на эскадру — и затем выпихнули в южном направлении. В Суэце и других пунктах его не задерживали и охотно передавали дальше, до тех пор, пока он и не прибыл в Дар-эс-Салам, изнывая от жары в своем суконном пиджаке, в выгоревшем на солнце парике, с мокрыми от пота бакенбардами.
К удивлению всех, штаб-ротмистр быстро приспособился к африканской обстановке, сменил костюм, обрился наголо и стал носить феску с кисточкой. Целыми днями пропадал он в порту и бойко объяснялся с матросами и механиками пароходов на каком-то особенном языке, в котором слышались слова всех народов Средиземного моря.
Несколько озадаченный таким бурным началом деятельности нового сотрудника, Владимир Александрович посоветовал быть осторожнее и услышал в ответ:
— Не извольте беспокоиться, вы только укажите, что надо делать, так оно и будет. За жизнь простого моряка я же все могу вам сказать. От Азова до Синопа дядю Мишу все знают, а уж у себя дома мое слово закон. Вот в этом кулаке всех держал.
Не остался без дела и Тонтела. Он честно признался, что вернуться на родину с пустыми карманами в его возрасте просто неприлично. После недолгого совещания решили, что старик может оказаться полезным, и за его специальную подготовку взялся ростовский жандарм.
Тем временем стало известно, что соединение отряда российских броненосцев и шедших через Средиземное море крейсеров должно состояться в небольшом порту Хелльвиль, расположенном на острове Носси-Бе. В широком проливе между этим островом и берегом Мадагаскара, прикрытым, словно волноломом, грядой подводных камней, природа создала удобный рейд с множеством бухт и заливов. Именно здесь можно было свободно разместить всю эскадру и сопровождавшие ее суда.
Владимир Александрович и Николай выехали немедленно, чтобы на месте ознакомиться с обстановкой.
Портовый городок протянулся цепочкой белых домиков вдоль берега пролива. Африканские хижины, окруженные посадками бананов и небольшими участками возделанной земли, рассыпались по всему склону горы, густо поросшей тропическим лесом. На противоположном мадагаскарском берегу высоко поднималась громада потухшего вулкана. Место было весьма живописное, как сказал Владимир Александрович, чем-то даже походило на Неаполитанский залив в Италии.
Но красотами любоваться не пришлось. Сразу же начались знакомства, расспросы, наведение справок о возможности открыть в этих местах собственное дело. Мэр-француз не скрывал своего удовлетворения от встречи с будущими налогоплательщиками, которые представились немецкими коммерсантами, многословно расхваливал экономические возможности своего острова. Старшина местных индийских торговцев также благосклонно отнесся к гостям, обещал содействие. В конце беседы, как о чем-то незначительном, упомянул о том, что Носси-Бе в последнее время почему-то становится весьма привлекательным для иностранных предпринимателей. Не далее как вчера здесь появились английские джентльмены, которые подыскивают на склоне горы участок, подходящий для создания кофейной плантации. Владимир Александрович и Николай, оба хорошо знакомые с обычаями Востока, сделали вид, что не обратили на эти слова никакого внимания.
Но когда остались вдвоем, молча переглянулись, поняли друг друга без слов. Место стоянки эскадры уже известно, следует быть готовыми к любой неожиданности.
Корабли Второй Тихоокеанской эскадры прибыли в Носси-Бе в положенное время У входа в пролив их встречал французский миноносец, на мачте которого развевался сигнал «Добро пожаловать». Свыше пятидесяти кораблей и сопровождавших их судов заполнили пролив. Зрелище было внушительное — темные приземистые громады броненосцев, длинные крейсера с высокими дымовыми трубами, низкобортные стремительные миноносцы, тяжелогруженые транспорты и чумазые угольщики, плавучая мастерская «Камчатка» и белоснежное госпитальное судно «Орел» с большим знаком Красного креста на борту. Однако профессионал не мог не отметить и другое — слишком большое разнообразие в типах судов означало то, что все они отличались по скорости и маневренности, по дальности действия артиллерии, по количеству необходимых для ремонта запасных частей. Некоторые из кораблей имели весьма почтенный возраст и строились явно не для того, чтобы действовать на океанских просторах.
Корабельные работы на эскадре начались в первый же день прибытия. Российские и иностранные угольщики встали рядом с кораблями, и пошла грязная и шумная погрузка угля, которая с перерывами продолжалась трое суток. Ночью вся эскадра гасила огни и исчезала во тьме. Только дозорные крейсера и миноносцы сменяли друг друга на подступах к ее стоянке.
Теперь группа поступила в непосредственное распоряжение одного из штабных офицеров. Владимир Александрович большую часть времени проводил на флагманском броненосце «Суворов», остальные, вместе с приданными людьми с кораблей, работали на берегу, где обстановка менялась ежедневно.
Сколько простоит эскадра у Мадагаскара, не знал никто.
Но городок Хеллвиль в эти дни переживал взрыв небывалой деловой активности. Каждый вечер на его скромной набережной и упиравшихся в склон горы улочках нельзя было протолкнуться среди офицеров и матросов, отпущенных на берег. С раннего утра к его причалам подваливали баркасы, и представители кораблей закупали фрукты и свежую провизию для экипажей. В городке появились многочисленные палатки и магазинчики с вывесками на русском языке, предлагавшие самые разнообразные товары, обещавшие скидку флотским покупателям. Единственное в Хел- лвиле «Кафе де Пари» хотя и было закрыто для посещения нижних чинов, но все же не справлялось с наплывом посетителей.
С ним теперь успешно конкурировали десятки, возникших словно грибы после дождя, заведений, которые предлагали напитки на любой вкус. При многих из них открылись пансионы и номера, заселенные бойкими девицами, поражавшими воображение прохожих умением объясняться на любом языке, невиданным выбором аппетитных прелестей и всех цветов кожи.
Среди понаехавших из соседних приморских стран торговцев, портных, прачек и прочего портового люда уже вертелись весьма подозрительные личности. В разговорах они порой как бы случайно задавали вопросы о вооружении, скорости, особенностях кораблей, о характерах их командиров.
Некоторые под самыми разными предлогами норовили попасть на тот или иной корабль или хотя бы приблизиться к его борту. Одни ехали с привезенным на примерку костюмом или изготовленной фотографией, а другие просто окликали «руски морак Васа» и просили его не забыть о сегодняшней встрече на берегу. Однако вскоре это паломничество было прекращено, а на берегу патрули довольно быстро утихомирили любителей шумного разгула.
Тем временем в штабе стало известно, что сильная японская эскадра проследовала мимо Сингапура и вошла в Индийский океан. Эта информация не подтвердилась, но вскоре стало ясно, что какие-то вооруженные японские суда появились у берегов Мадагаскара. Французские власти сообщили, что их наблюдатели отметили два таких парохода. Затем последовало сообщение о том, что неизвестное судно преследовало и пыталось задержать один из угольщиков, направлявшихся к российской эскадре. Несколько раз вблизи ее якорной стоянки появлялись пароходы под нейтральными флагами. При осмотре их дозорными миноносцами выяснилось, что они снабжены довольно мощными радиостанциями и зафрахтованы корреспондентами крупных английских газет, таких, как «Таймс» и «Дейли мейл». По ночам на берегах пролива загорались сигнальные костры и, словно им в ответ, мерцали в океане непонятные огоньки.
Быстро удалось выяснить, что это местные рыбаки ведут ночной лов рыбы. Но тем не менее миноносцы и снятые с броненосцев минные катера, вооруженные малокалиберными пушками и торпедными аппаратами, каждую ночь уходили в ближние дозоры. Все помнили о внезапном нападении японских миноносцев на эскадру в Порт-Артуре.
ГЛАВА 59
Шел третий месяц стоянки российской эскадры у берегов Мадагаскара. Сутки тянулись однообразной чередой учений, погрузки угля, приборки, сторожевой службы и бесконечных корабельных работ. Столь же однообразно тянулись жаркие и душные дни и ночи в прокаленных солнцем каютах и кубриках и только бурные тропические грозы вносили некоторое разнообразие. Уже мало кого восхищали окрестные виды и чудеса африканской природы.
Людей угнетали сообщения, поступавшие с Дальнего Востока. Порт-Артур пал и Первая Тихоокеанская эскадра перестала существовать, прорвать японскую блокаду удалось лишь нескольким кораблям. Смутные сообщения поступали и из дома. Российские газеты сильно запаздывали и приходили со страницами, густо зачерненными типографской краской — некоторые заметки цензура вымарывала целиком. На берегу офицеры доставали иностранные газеты и обсуждали их содержание в кают-компаниях. Но до команды доходили слухи о событиях января 1905 года в Санкт-Петербурге, о расстреле мирной демонстрации перед царским дворцом, о забастовках в городах и волнениях в деревнях. Неизвестность и усталость тяжело сказывались на всех, рождали нехорошие предчувствия.
К вечеру жара немного спала. Николай неторопливо шел по набережной, раскланивался с владельцами магазинов, ловил сочувственные взгляды.
Местное общество, которое делало неплохие обороты на торговле с внезапно появившимися в проливе русскими, снисходительно относилось к незадачливому немецкому предпринимателю, вбившему себе в голову, что разбогатеть можно только на торговле акульей кожей. Его старший товарищ оказался умнее и теперь редко появляется в городе, а этот бедняга день за днем мотается по окрестным островам и заливам, пытается уговорить рыбаков заняться ловом акул. Только кто сейчас будет утруждать себя новой работой, если цены на обычные бананы и ананасы подскочили в десятки раз, а русские платят не торгуясь. Немецкая аккуратность неплохая штука, но в торговле нужна и гибкость. Вот хотя бы взял пример с зулуса-предсказателя!