Первые дни у Николая, натуры совсем не чувствительной, дух захватывало от такой величественной картины. Но потом привык и мысли свои вернул к земным делам. Целыми днями лежал в плетеном кресле в тени палубного тента, бездумно следил за стайками летучих рыб и гонявшимися за ними дельфинами. После последних напряженных месяцев не грех было немного и передохнуть. Поэтому отсыпался за прошлое и, не страдая от морской болезни, как другие пассажиры, в полной мере отдавал должное стряпне корабельного кока-малайца. А он, польщенный вниманием, из обычных продуктов создавал весьма оригинальные блюда, сдабривал их таинственными восточными пряностями. Но своим талантом кок поразил всех, когда приготовил новогодний ужин, который с лихвой возместил пассажирам Рождество, испорченное яростным штормом. Так что новый, 1897 год на корабле встретили отлично.
Попутчики не беспокоили. Кроме чопорной семьи голландского чиновника, направлявшейся на Яву, и пастора, соседями были несколько шотландцев, решивших попытать счастья на золотых и алмазных приисках Южной Африки. Эти ребята мало походили на лондонских снобов, способных говорить только о своих знакомствах и связях в высшем обществе. С ними Николай — по паспорту американский гражданин Питер Крейн, по профессии механик — быстро нашел общий язык. Кажется, путешествие обещало быть приятным и сулило в будущем полезные знакомства.
Одно только омрачало настроение пассажиров — по пути в Кейптаун капитан собирался зайти в некоторые порты на западноафриканском побережье. При этом ссылался на требования судовладельцев, чья компания уже два столетия вела торговлю в этих местах. Впрочем, дальше ворчания вдали от капитанского мостика дело не шло. Все прекрасно понимали, что «Ван Бохове» предназначен прежде всего для перевозки грузов и, предоставив на нем места нескольким пассажирам, пароходная компания просто стремится выгодно использовать каюты, расположенные в надстройке на верхней палубе. Поэтому и стоимость плавания на нем была значительно ниже, чем на трансатлантических лайнерах, доставлявших пассажиров в кратчайшие сроки с точностью курьерских поездов. Одного такого стремительного красавца пассажиры и команда уже видели на подходе к Лиссабону. Для того, чтобы оставить за кормой работягу «Ван Бохове», ему потребовалось совсем немного времени.
Нет слов, путешествие на таком плавучем дворце весьма заманчиво, оно запомнится на всю жизнь. Комфортабельные каюты, отделанные бронзой и ценными породами дерева, убранные коврами и зеркалами, просторные холлы и оранжереи, курительные салоны, оформленные в готическом или мавританском стиле, изысканная кухня с набором коллекционных вин, — все это имеется к услугам пассажиров. Самые последние достижения судостроения гарантируют надежность и непотопляемость этих гигантов — корпуса из высококачественной стали, водонепроницаемые переборки, мощные машины, современное навигационное оборудование, опытные командиры, отлично натренированная команда… Но мало кто знал, что на их строительство пароходные компании негласно получали крупные правительственные ссуды, а само строительство велось под строгим наблюдением специалистов военно-морского флота.
Все это делалось для того, чтобы в нужный момент можно было в считанные дни на просторных палубах лайнеров установить батареи морских орудий, а в их глубоких трюмах разместить необходимый запас снарядов и мин. Таким образом за очень короткое время, сдав на портовые склады мебель, посуду и прочие принадлежности и приняв команду военных моряков, пассажирское судно становилось вспомогательным крейсером, способным вести боевые операции далеко от собственных баз. Поэтому в мирное время на таких судах кто- нибудь из офицеров постоянно следил за его готовностью к мобилизации, а заодно проявлял интерес и к пассажирам. Особенно к разного рода подозрительным иностранцам.
Почему петербуржское начальство, которое так торопило с отправкой в Южную Африку, обеспечило билетами на тихоходный «Ван Бохове», для Николая осталось загадкой. Может быть в этом заключалось мудрое адмиральское предвидение и желание до минимума сократить риск при неизбежной проверке документов на таком лайнере? Но скорее всего в дело вмешалось финансовое ведомство — в материальном обеспечении своего агента оно проявило нечто среднее между рачительной экономией и откровенной скаредностью. Хорошо еще, что спутники по плаванию полностью подтвердили молву об особенностях шотландского характера. Они оказались людьми сдержанными и бережливыми, не увлекались ни картежной игрой, ни выпивкой, и общение с ними не требовало повышенных расходов.
Николай и сам проявлял похвальную умеренность, за что и удостоился благорасположения пастора, явно скучавшего от отсутствия собеседников. Шотландцев интересовали лишь денежные расчеты и технические проблемы горных разработок, а семья голландского чиновника держалась особняком от таких нетитулованных попутчиков.
ГЛАВА 8
Для Николая знакомство с Африкой началось с Фритауна, города, совсем недавно ставшего столицей британского протектората Сьерра-Леоне. Пароход бросил якорь на просторном рейде у подножия серо-бурых холмов, по склонам которых были разбросаны отдельные строения и пятна зелени. Эта колониальная столица оказалась небольшим портовым городком — в центре резиденция губернатора, казармы, несколько церквей, торговый квартал, а справа и слева хижины местных жителей. А над всем этим скоплением серых стен и ржавых крыш поднималась Сахарная голова — самый заметный ориентир на здешних берегах.
Первое, что пришло Николаю на память, — Фритаун старейшая база британского военно-морского флота в Центральной Атлантике. С палубы «Ван Бохове» не без профессионального интереса он оглядывал рейд и портовое хозяйство, обратил внимание на одинокий миноносец, приткнувшийся у причальной стенки. Других кораблей не заметил — может быть, вышли на учения? Но торговых судов под флагами различных стран мира стояло на рейде предостаточно. Одного взгляда на фирменную раскраску их дымоходных труб было достаточно, чтобы сказать, кто из этих морских бродяг спешит в Аргентину, а кто возвращается из Австралии или Китая.
В это раннее январское утро стояла серая безветренная погода, моросил дождь. Пока шла разгрузка, Николай решил съехать на берег: уже понял, что придется срочно пополнить свой гардероб. Летний костюм, которым обзавелся перед самым выходом в плавание, оказался совершенно непригодным для местного климата, хотя в Амстердаме продавец заверял, что все, кто отправляется путешествовать по Африке, носят именно такую одежду и его фирма никогда не получает от них жалоб и нареканий.
— День в такой жаре побудешь и уже вообще больше ни на что жаловаться не будешь, — с раздражением подумал Николай. — Прямо как в парную баню попал.
Сейчас костюм мокрым компрессом сдавил тело, не давал свободно вздохнуть, кровь стучала в висках. Да и сам воздух, теплый и густой, казалось, не шел в горло. Не без зависти смотрел на грузчиков, работавших в одних набедренных повязках. Их черная кожа блестела, от пота и дождя, а сами они не без иронии посматривали на багроволицых и распаренных путешественников.
Капитан любезно позволил воспользоваться корабельной шлюпкой, но советовал не доверять местным перевозчикам, вертевшимся на своих узких пирогах у борта.
— Оберут, сразу видно, что вы новичок. Шлюпку пришлю за вами через два часа, больше все равно в первый день там не выдержите.
Сам он не жаловался на влажную жару, ни одной капельки пота даже и не появилось на его продубленном ветрами лице.
На причал высадились вместе с шотландцами, у них также возникли проблемы с одеждой. В нос ударил запах гнивших водорослей, прелой листвы, на набережной стояли дома, краска с которых под действием тропических ливней и жары слезала хлопьями, местами ее заменяли причудливые пятна плесени. Шли по немощеным улочкам, и казалось, что все они усыпаны толченым кирпичом. Лишь присмотревшись, Николай понял, что такой — красно-коричневый — цвет у африканской земли. Но зелень деревьев и кустов казалась в этой сырости особенно яркой. На обочине привлек внимание корявый фикус, совсем как бабушкин любимец, что рос у нее в кадке. Вот только брезгливое чувство оставляли громадные — в локоть длиной — синие ящерицы с оранжевыми головами, которые копались в куче отбросов у его корней.
Вскоре вышли на торговую улицу, и шотландцы придирчиво отбирали товар, сравнивали цены, сокрушенно качали головами — здесь, в колонии, все было значительно дороже. В торговых рядах и лавочках духота стала совсем уж невыносимой. Да тут еще вся компания оказалась рядом с торговками, которые на широких противнях жарили в масле куски рыбы и каких-то овощей, похожих то ли на репу, то ли на картофель. Дым от жаровен и кухонный чад казались тошнотворными. Николай не выдержал, не слушая уговоров спутников, махнул рукой на всю экономию и свернул к ближайшему магазинчику.
Уже сидя в кресле на палубе и потягивая душистый чай, по-особому приготовленный коком, Николай с опаской и сомнениями рассматривал африканский берег. Первое знакомство получилось явно неудачным. В голове вертелись невеселые мысли, — ну и местечко, как в таких условиях люди живут? Местные, они привыкли, а европейцы? Неужели начальство додумается и сюда кого-нибудь послать? Вот уж кому не повезет!
Но после обеда дождь перестал, с океана подул ветер, разогнал низкие облака. Вроде стало легче дышать — помог терпкий чай? Или же все дело в новом просторном костюме, из незнакомой ткани? В нем, действительно, начал чувствовать себя гораздо лучше.
На следующее утро были уже в океане, шли на восток. В бинокль можно было рассмотреть однообразный берег, низкой полосой протянувшийся вдоль горизонта — ни гор, ни островов, ни приметных мысов. Только лесные заросли над желтыми песчаными отмелями.
— Точно так же выглядят и атоллы на Тихом океане, — промолвил вышедший на палубу пастор. Румяный и вечно улыбающийся, он чувствовал себя отлично и у берегов Африки. — Как сегодня переносите жару?