В марте 1902 года по Полтавской и Харьковской губерниям прокатилась волна крестьянских бунтов. Причиной был неурожай предыдущего года и начавшийся голод, а поводом – резкое увеличение арендной платы за землю.
В 1903 году произошли события в Златоусте – здесь, как и в Обухово, все началось с оборонного завода. На заводе давно и успешно действовали революционные агитаторы, не то эсеры, не то эсдеки (от СД, то есть социал-демократы), но листочки с призывом к стачке были подписаны народнической партией «Союз народных прав». Поводом стала замена рабочих расчетных книжек, из которых были убраны упоминания о Манифесте 1861 года, причина же состояла в экономическом ухудшении положения рабочих. Рабочие начали забастовку, на усмирение приехал уфимский генерал-губернатор с двумя ротами солдат и арестовал агитаторов. В ответ рабочие потребовали их освобождения, затеяли драку с жандармами, в ходе которой один из них был ранен. Это полностью вывело пятитысячную толпу из себя, рабочие выломали двери в здании городской управы и пытались вытащить оттуда губернатора и начальника горного округа. Губернатор приказал солдатам стрелять по толпе. 45 человек было убито, 87 – ранено. Лишь такой ценой удалось быстро разогнать бунтующих. Сам губернатор впоследствии сожалел, что не взял вместо солдат казаков с нагайками – у тех получалось бескровнее. Этого подавления ему не простили, его имя сразу же было внесено в расстрельный список, и в том же году его убил эсеровский боевик.
В 1904 году Россия ввязалась в войну c Японией, которую благополучно проиграла в августе следующего года. В результате среди недовольных порядками в родной стране оказались даже патриоты. Витте в своих мемуарах печально констатировал поражение в войне такими словами: «Не Россию разбили японцы, не русскую армию, а наши порядки, или, правильнее, наше мальчишеское управление 140-миллионным населением в последние годы».
В 1904 году Россия ввязалась в войну c Японией, которую благополучно проиграла в августе следующего года. В результате среди недовольных порядками в родной стране оказались даже патриоты.
Вряд ли, конечно, управление страной можно назвать мальчишеским, то есть легкомысленным. Но порядки основательно устарели. Осенью 1904 года земства и другие легальные общественные организации буквально засыпали верховную власть петициями с требованием создать при царе народное правительство. Эти петиции также публиковались в прессе и широко дискутировались, и все это происходило как бы с разрешения самих властей – видимо, ослабление цензуры при министре внутренних дел Святополке-Мирском Витте и называл «мальчишеством».
Дискуссией о народном представительстве воспользовались нелегальные партии, которые стали засылать в народ своих агитаторов, призывавших не только к общественному представительству, но и вообще к свержению монархического строя. Нелегалы даже созвали в Париже свой съезд и договорились действовать раздельно, но бить врага сообща. Народ для этого нужно было хорошо взбунтовать. О всеобщем желании жить без монарха речи пока не шло. Ни крестьяне (77 процентов населения), ни большинство рабочих жизни без царя не представляли. Они попросту жаждали улучшения своей участи и верили в доброго царя. Увы, император показал, какова степень его доброты.
Год 1905. Кровавое воскресенье
Николай своего народа боялся. И со времен Ходынки любое массовое скопление людей низкого звания вызывало у него приступ паники. Полиция, которая должна была охранять порядок в столице, боялась скопления народа едва ли не больше царя. Вероятно, именно поэтому мирная демонстрация рабочих 9 января 1905 года и превратилась в массовое побоище. А побоище это тут же использовали для призыва к бунту все радикальные силы в стране.
Начались эти события 3 января, с забастовки рабочих Путиловского завода, которые протестовали против увольнения четверых членов своего вполне легального «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга». Это «Собрание» было создано самими властями для ослабления влияния революционных нелегальных рабочих организаций и занималось просветительством и взаимопомощью. Главой «Собрания» был священник Георгий Гапон, который сначала действовал точно по инструкции полиции, а потом поддался влиянию социал-демократов и даже принял в члены своего «Собрания» революционно настроенных рабочих и эсдековских агитаторов. Сложно сказать, хотел ли Гапон стать рабочим вождем или же должен был выявить среди рабочих зачинщиков беспорядков, но именно его действия и привели к пролитию крови.
На Путиловском заводе, где началась стачка, в противовес «Собранию» действовало созданное заводскими властями «Общество взаимопомощи рабочих механического производства», и членов «Собрания» начальство предпочитало увольнять. Вышвыривая в декабре 1904 года членов конкурирующей организации на улицу, мастер даже посмеялся над уволенными и отправил их искать помощи и понимания у своего «Собрания». Они и пришли с жалобами к Гапону, а тот отправил депутатов от «Собрания» к директору завода, фабричному инспектору и градоначальнику. Однако все отказались отменить увольнение. Тогда 3 января на заводе началась забастовка, но директор требований рабочих не принял, и забастовка перекинулась на другие предприятия. К 8 января она стала всеобщей. В столице бастовало уже 625 заводов и фабрик.
Николай своего народа боялся. И со времен Ходынки любое массовое скопление людей низкого звания вызывало у него приступ паники. Полиция, которая должна была охранять порядок в столице, боялась скопления народа едва ли не больше царя. Вероятно, именно поэтому мирная демонстрация рабочих 9 января 1905 года и превратилась в массовое побоище.
В самом гапоновском «Собрании» трудились не покладая рук и составили петицию о нуждах рабочих, которую, по замыслу Гапона, рабочие должны были торжественно вручить самому императору. В петиции наряду с экономическими требованиями (ограничить рабочий день, дозволить рабочим самим рассчитывать заработную плату и т. п.) были и политические: созыв народного представительства, прямое, тайное, равное и всеобщее голосование, объявление гражданских свобод и т. п. Правительство через своих агентов получило текст петиции и тут же приняло меры: вызвало в столицу дополнительные воинские части. На заседаниях правительства было решено разогнать рабочих и не дать им дойти до резиденции императора. Гапон же отлично чувствовал себя в роли народного трибуна, он самолично написал два письма – одно правительству, другое царю. В последнем он просил царя выйти к рабочим, которые в него верят, и предупреждал, что в случае пролития невинной крови (очевидно, он все же понимал, что такое массовое шествие может привести к бойне) между царем и его народом образуется пропасть. Гапон призвал бастующих собраться всем 9 января на площади перед Зимним дворцом.
В городе бастовало более 125 000 рабочих. Утром 9 января они стали стягиваться в центр вместе со своими семьями. Было множество детей, которых решили взять с собой, чтобы они тоже увидели царя, так что к Зимнему шло около 150 000 человек. К шествию присоединилось много верующих с попами и хоругвями. Во главе одной из колонн шел сам Гапон. В руках он держал крест. Толпа шла как на праздник. Но с предвкушением крови, потому что Гапон за день до шествия возвестил своему осененному хоругвями войску: если царь нас не захочет слушать, тогда мы разнесем весь Зимний дворец, не оставим от него камня на камне. Иными словами, царь должен был принять петицию и даровать все, чего просили рабочие, а если бы он рабочим отказал, то тут же получил бы бунт и – вероятно, под вопли «Долой царя!» – побоище в Зимнем дворце, жертвами которого стали бы все, кто там находился и олицетворял «старую власть». Иными словами, мирное шествие к Зимнему было спланированной акцией по его захвату.
В городе бастовало более 125 000 рабочих. Утром 9 января они стали стягиваться в центр вместе со своими семьями. Было множество детей, которых решили взять с собой, чтобы они тоже увидели царя, так что к Зимнему шло около 150 000 человек. К шествию присоединилось много верующих с попами и хоругвями. Во главе одной из колонн шел сам Гапон.
Власть это поняла и расставила на всех улицах, ведущих на площадь, конные патрули. Сам царь еще вечером 6 января уехал в Царское Село, поскольку утром, во время крещенского водосвятия, торжественный залп орудий Петропавловской крепости едва не разнес его в клочья: одно орудие позабыли перезарядить холостым. Хотя это не было никаким покушением, а всего лишь халатностью, поползли слухи о покушении. Само собой, власть боялась, что радикалы попробуют покуситься на жизнь императора всерьез. Войска, для надежности, решили поставить и на Дворцовой площади. Гапон же, осознав масштаб затеянного им шествия, предложил такой план: поскольку количество рабочих слишком велико, то к царю отправится только делегация во главе с самим священником, а потом он выйдет из дворца и подаст сигнал. Если он махнет белым платком, то, значит, царь принял петицию и выйдет к своему народу, если же красным – то царь отказал и пора захватывать Зимний. В полной уверенности, что царь приедет на встречу с рабочими из Царского Села, Гапон и повел эти колонны с окраин к Зимнему дворцу.
С рабочих окраин колонны демонстрантов стали подходить к центральной части города и наткнулись на патрули. Первое столкновение случилось у Нарвских ворот, где на демонстрантов налетел отряд всадников с обнаженными шашками. Рабочие сперва остановились, потом бросились вперед, и тогда солдаты дали по их рядам четыре залпа. Эту колонну вел сам Гапон, и его увели с Нарвской площади силой. Он еще пробовал призывать к драке с войсками, но толпа, увидев убитых и раненых, предпочла спасаться бегством.
Всего за этот день, по официальным данным, погибло 130 человек и 299 человек были ранены. Но по слухам, которые циркулировали в столице, убитых и раненых было во много раз больше, счет шел на тысячи. Социал– демократы называли 4600 убитых и раненых, а английская газета «Стандард» – даже 3000 убитых и 8000 раненых. Сколько их было на самом деле – не знает никто.