Неужели хозяин надеется остаться в живых? Майкопфф ничего не записывал, видимо, знал всех, о ком шла речь, и надеялся на хорошую память. Либо у него был такой же диктофон. Что скорее всего.
Пока шла беседа, Батыр нашёл два сейфа и набрал неплохую коллекцию дорогостоящих безделушек. Более того, он уже открыл большой сейф, обнаружив ключи, спрятанные рядом с сейфом. Хозяин дома был слишком беспечен – расслабился в тепле гостеприимной Греции. Маленький сейф мы откроем сами и не здесь.
– Джокер! – раздался громкий голос Куратора.
Пора спускаться. Я выключил диктофон, спрятал его в сумку и не торопясь вернулся.
– Заканчивай. Мне здесь больше ничего не нужно.
Зато мне нужно.
– Босс, мы бы остались в гостях. Здесь неплохая сауна. Хозяин знает толк в таких вещах, да и интерьер впечатляет. Родиной потянуло.
Сказал по-английски, но хозяин понял, и его пробило.
– Вы русские! Я же вижу! Вы помогаете изменнику Родины!
Силён старый партиец! Надо же! Дожил до седых волос, а всё лозунгами выступает.
– Изменнику Родины? – ответил по-русски. Мне было смешно. – Какой Родины? Той самой, что нас в Пакистане забыла? Или той, которая тебя отправила в особнячок в Греции? Ты уверен, что у нас с тобой одна Родина? Тогда почему эта Родина нас в плену бросила, а твоим охранникам отдельные дома в Греции купила? Твои телохранители знают, что такое плен у «духов»? Они видели, как раненым горло перерезают?
Слышишь, ты! Слуга народа! На какие деньги ты всё это приобрёл после развала страны? На зарплату, что получал в Союзе? «Всё вокруг народное, всё вокруг своё». Так такие, как ты, меня всю жизнь учили. И кто из вас предатель? Что же ты на это народное меня не выкупил? Сколько в Пакистане сейчас солдат на твою Родину надеется, ты знаешь? Зачем тебе это знать. Тебе и здесь неплохо. Что молчишь? Сказать нечего? Ты такой же предатель, как и все мы, только ты сам свою страну предал и нас вместе с ней до кучи. – Голос мой прервался.
Интересно, я не переиграл? Но вроде всё нормально. Хотя по Куратору не поймёшь – он, как всегда, беспристрастен.
– Мы останемся, Босс? У хозяина неплохая машина и очень хорошая оружейная комната у охраны. Надо компенсировать потери. По тому оружию, что здесь лежит, нас никогда не смогут найти. Загрузим и уедем. Батыр проводит вас и вернётся. Одну минуточку, Босс.
Я, не поворачиваясь, выстрелил хозяину особняка прямо в лоб, и то, что секунду назад было живым человеком, откинуло назад, на спинку шикарного кресла.
Здесь все предатели. Даже охрана хозяина особняка. Они русские, и у них оружие специального назначения в оружейке. Значит, прихватили со службы. А как они всё это сюда довезли? На очередном греческом сухогрузе? Вот то-то.
– Хорошо, оставайтесь. Отзвонитесь, как закончите.
Майкопфф был явно не в своей тарелке, раз позволил такое. Но хозяина особняка нет в живых, и ему здесь делать больше нечего. Как он думает.
– Сделаем, Босс.
Батыр вернулся через полчаса, посадив Майкопффа в машину с его охраной. Похоже, что это очередные наёмники, но Батыру они незнакомы.
Лейла всё это время выгружала большой сейф. Помимо драгоценностей и денег там хранились иконы и небольшие миниатюры. Крупных, размером с небольшое окно, картин было всего шесть штук. Это всё пойдёт в отрядную копилку и может стоить намного больше, чем просто деньги. Так что обращалась бережно.
Вычистив сейф, закрыли его обратно, а ключи забрали с собой. Пока Батыр ходил, я изучил стол на предмет тайников и под крышкой стола обнаружил конверт с листком бумаги с названиями банков, номерами счетов и паролями. Три из них были те, что хозяин дома продиктовал Куратору, а три хозяин зажал. Видимо, запамятовал от волнения.
Непонятно, почему хозяин держал это не в сейфе, но, с другой стороны, своя логика присутствовала. Если есть сейф, в другое место не полезут: грабители – люди незамысловатые. Вот только я не грабитель, и мне нужны не только деньги, но и информация.
Вероятнее всего, эти три счёта были открыты много позднее, и о них знал только владелец дома. Это то, что я Батыру однозначно не покажу, и хотя Лейла видела, что я копаюсь со столом, лист я ей тоже не показал. Каждый должен знать только то, что ему надо знать.
Мелкий сейф выбили из стены пластидом и загрузили, но, как всегда, потом, чтобы не шуметь лишнего, пока мы в доме, хотя сейф был спрятан в подвале в отдельной (видимо, только для хозяина дома) комнате отдыха рядом с сауной.
Саму комнату Батыр нашёл случайно за большой декоративной панелью, по привычке простукивая стены, а сейф стоял в нише у стола, прикрытый небольшим панно. Стол тоже очистили от бумаг, как и стол в кабинете, но в кабинете в основном были бытовые записи и всевозможные именно безделушки: старинное холодное и огнестрельное оружие, старинные же книги, картины и иконы. Лейла гребла всё подряд, заворачивая в постельное бельё. Не пригодится – выкинем, а полиции работы прибавится.
Вернувшийся Батыр вместе со мной занялся оружейной комнатой, выгружая её всю. Хозяин на вооружении охраны не экономил. Компактные «Узи», чешские пистолеты-пулемёты «Скорпион» и «калаши». Из пистолетов – «Глок», «Heckler & Koch» и очень неплохие швейцарские «SIG Sauer Р 230» скрытого ношения. Ну и, разумеется, ПБ, АПС, АПБ, ПСМ и ПСС[6]. Куда же мы без Родины-то?
А вот что меня откровенно порадовало, так четыре МЦ-1 – спортивный пистолет Марголина. На него глушитель сварганить, и для меня лучше бесшумки нет. Да и вообще люблю я пистолет Марголина. Я в своё время на Вельской погранзаставе из него столько патронов извёл.
Порадовал и малогабаритный специальный пистолет «Гроза» скрытого ношения – такие пистолеты в основном спецназ ГРУ и КГБ используют. Таких было четыре штуки, и два мы с охраны сняли.
Боеприпасов – огромное количество. На все стволы в цинках обойм по шесть штук на каждый. Как в пещеру Аладдина попали. Выгрузили всё. Хорошо, что у охраны пикап американский, огромный, как сарай, всё вошло, задние сиденья только пришлось снять и на месте оставить. Одна из хозяйских машин – такой же большой чёрный американский джип «Шевроле Бронко». Его тоже загрузили под потолок и выехали на двух машинах через второй выезд из посёлка.
Выпустили нас без проблем. Чуть под козырёк не взяли. Второго охранника, понятно, мы тоже убрали. Раз мы предатели, так нет нам прощения. Он сам свою судьбу выбрал, когда за хозяином побежал из России, но основное – охранник Лейлу видел, а она – мой личный джокер. Мною спасённый, холимый и лелеемый и, наверное, даже любимый.
Чёрт его знает, как я к ней отношусь. Сам ещё в себе не разобрался. Три дня тогда в отеле просидели, оторваться друг от друга не могли, даже еду заказывали в номер. Лина всё время ко мне прикасалась, гладила, будто боялась, что я исчезну. Положит меня на живот на кровати, сядет сверху – она лёгонькая, как пушинка, и гладит, гладит пальчиками по шрамам на спине, целует их и плачет. Случайно поймал, когда слезинку на спине почувствовал.
У меня много этих шрамов. Один пересекает другой: и осколками посекло, и палками периодически получал – за побеги и так, для профилактики. Даже ножевые шрамы есть. За что я тогда на Мохаммеда-то и полез. Любитель он был сзади подойти и кинжалом по спине провести или ткнуть глубоко, до кости. Скотина. Один раз я чуть кровью не изошёл от такого пореза. Откачали, но нет худа без добра: меня тогда на два месяца в общую камеру перевели, а там я с Лёшкой Савиничем и Ревазом познакомился. До этого меня в основном в одиночке держали. Подсаживали, конечно, якобы пленных из тех, кто к тому времени уже сломался, на разговор пытались вывести, но это не со мной. Я всё время молчал и говорил только фамилию и звание.
Засыпала Лина только в моих объятиях. Она всегда так: свернётся калачиком, обнимет мои руки своими, чуть сожмёт пальчиками, вздохнёт и уже спит. Засыпает так быстро, что я долго привыкнуть к этому не мог. А я не могу уснуть. Вот и лежу, слушаю её дыхание, наслаждаюсь запахом её волос. Мне сложно заснуть, когда спина не прикрыта камнем или стенкой, привык в каземате за год, а до этого – в Афгане. Утром просыпается – и опять на меня смотрит и ласкается, выгнув спинку, как кошка.
Вспоминаю, а у самого мурашки по коже бегают. Да и сейчас Линка на меня косится как на икону. Знает, что если пообещал ей ребёнка, значит, разобьюсь, но сделаю, а я сделаю. Я уже придумал, как, но ей не скажу. Надо нам до дома добраться, а там Реваза с Батыром подключу. Эти двое луну с неба достанут – родственников-то куча. Загрузят кого-нибудь младшего моим заданием, а тот ради старших, уважаемых всем родом братьев в лепёшку расшибётся, но сделает.
Перегрузили всё награбленное в грузовик к братьям. Они ждали нас в условленном месте. Грузовик был загружен всякой полезной мелочью от строительных материалов до автомобильных шин, купленных оптом. Я потихоньку стал закупаться для начала торговли, да и планировал очистить очередную дачку богатенького буржуина. Не позволил бы Куратор остаться, вернулись бы позже. Что нам, сложно через забор перескочить? Внешняя охрана этого посёлка только въезды плотно контролирует. По периметру лишь видеокамеры стоят, а их обойти не проблема.
Так что загрузили всё в приготовленные короба, заставили шинами и коробками, отправили братьев в путь и только после этого отзвонились Куратору. Правда, несколько стволов я оставил, да и братья привезли пяток «калашей» и пару пистолетов на местную заначку. Прикопали в привезённом ящике в приметном месте. Мало ли пригодится?
Куратор отпустил нас на две недели. Я попросил. Всё же три недели мы над этой дачкой трудились. Личная охрана у хозяина особняка была реально хорошая. На выездах всегда втроём. Маячок в дороге не прицепишь – машину телохранители никогда без присмотра не оставляли. Если выходят, двое с хозяином, один остаётся в джипе и тут же уезжает, из машины никуда не выходит.