У котика, у кота
Колыбель хороша,
У моего Сашеньки
У кота, кота
Перинушка мягка,
У моего Сашеньки
Мягче его.
У кота, кота
Подушечка бела,
У моего Сашеньки
Соболиная лежит.
Основным приемом становится сравнение, сопоставляются не только предметы, но и окружающие, родственники, например, говорится, что «у кота мачеха лиха».
В колыбельных может содержаться связный рассказ. Повсеместно распространена русская песня о мужике (хозяине, барине, Федоре и т. д.), у которого полна хата ребят. Варьируются начало и конец, но основная часть текста сохраняется:
Баю-баюшки, баю.
Живет мужик на краю.
Он не беден, не богат,
Полна горница ребят.
Все по лавочкам сидят,
Кашку масляну едят.
Концовка существует в двух вариантах, в одном перечисляются ребята:
Первый Гришка,
Второй Мишка,
Третий Ванюшка сынок,
Сынок милый паренек.
В другом тексте встречаем иную концовку:
Кашка масляная,
Ложка крашеная,
Ложка гнется,
Нос трясется,
Сердце радуется.
В колыбельных песнях XIX века встречаются реалии, упоминания, не связанные с крестьянским бытом, называются такие предметы, которые в крестьянской обстановке не встречаются. Дитя качают «нянюшки, мамушки, сенные девушки», они «прилюлюкивают», что ребенок, когда вырастет, будет
Нянюшкам и мамушкам
Обновочки дарить,
Сенным девушкам —
По платьицу,
Старым старушкам —
Подзатыльнички…[75]
Параллельно упоминаются терем, золотое монисто у маменьки, соболи и куницы у папеньки, камка, парча, алый бархат; колыбель ребенка декоративно украшена: «крюки золотые, ремни бархатные, колечки витые». Очевидно, что подобные песни зародились в одной социальной среде и затем перешли в другую.
Анализируя представленный материал, О.И. Капица замечает: «Песни, рисующие идеалы крестьянской жизни, записаны преимущественно в Архангельской, Олонецкой, Вологодской губерниях, где крепостного права не было. В этих же северных песнях мы мало встречаем «мамушек, нянюшек и сенных девушек». Мечта крестьянки-матери ближе к действительности:
Надо пестунья толкова
И старушка стогодова.
Кабы бабушка родна,
Была б пестунья плотна.
В текстах, записанных в крестьянской среде, редко встречаются мечты о школе и обучении; попадаются редко, практически отсутствуют пожелания типа:
Станешь в школу ходить,
Станешь книжки учить,
Выучисся в книжке,
Станет батюшка женить…
Они появляются лишь с середины XIX века. Можно предположить, что подобная песенка сложилась среди крепостных, тем более что запись ее относится к 1857 году.
В фольклоре разных народов встречаются колыбельные песни, в которых говорится о работе членов семьи:
Баю, баиньки-баю,
Отец пошел за рыбою,
А матушка дрова рубить,
А бабушка уху варить.
Аналогичную песню мы находим и среди английских «Nurcery Rhymes»:
Father's gone hunting,
Mother's gone milking,
Sister's gone silking.
(Отец пошел на охоту, мать корову доить, сестра шелк ткать.)
В колыбельных часто встречается описание покупок на ярмарке или в городе, одного из значительных событий в крестьянской семье:
Байки, побайки,
Куплю матери китайки
Братцу бархатцу,
Сестре ленточку,
Дедке – сапоги,
Бабке – коты[76],
Ей к обедне ходить.
Ребенок всегда получает какой-нибудь подарочек или обновку:
Купим сынку валенки,
Наденем на ноженьки,
Пустим по дороженьке.
Достанутся ребенку и гостинцы:
Под подушкой калачи,
В руках прянички,
В щечках яблочки.
Форма колыбельной песни сложилась постепенно в результате многовекового отбора лучших вариантов. Она представляет собой небольшое по объему произведение, состоящее из восьми строк и коротких (1–2 стиха) строф.
Сюжет колыбельной песни развивается динамично, в каждом стихе развертывается новая картинка, поскольку ребенок не может долго задерживать свое внимание на одном предмете.
Образная система. Для колыбельных песен характерна персонификация предметов и явлений окружающего мира, наделение животных чертами и качествами людей.
Главным персонажем славянских колыбельных песен является кот. Он становится первым объектом наблюдения для ребенка – живет в избе, привлекает внимание своими движениями, игривостью, мягкой шерсткой. Кот изображается весьма подробно, с присущими ему внешними признаками, повадками и привычками:
Котик, коток,
Серый хвосток,
Шейка твоя белогорлистая.
Вместе с тем кот занят своими обычными делами:
Сирый кит
На колодку скик,
Зпиймав мышку,
Пустив у колыбку,
Мышка буде грати,
Ваня буде спати.
Воспринимая кота как помощника матери, его зовут ночевать, ребенка качать и обещают всякие награды: «кувшин молока, конец пирога», «папы в лапы», «склянку вина», «редьки хвост в великий пост», «сошьем тебе чоботы по самые животы», «хвостик вызолочу, лапки высеребрю» и т. д.
Кота уговаривают не ходить к чужим детям:
Не качай ты, коток,
Чужих деточек
Малолеточек.
Поди к нам ночевать
Да Ванюшу качать.
Кот осердился,
На печку спать ложился,
Онучи в голову клал
И Ванюшу не качал.
Приобретая человеческие качества, кот совершает обычные повседневные действия, выполняет традиционную домашнюю работу:
Кошка лыки дерет,
Коту лапти плетет.
Или:
Вымети сени,
Вымый ложки,
Погуляй трошки.
Иногда кот ведет себя как воришка, слизывает сметану, творог. Описания проказ кота, напоминающие типичные детские шалости, часто заканчиваются нравоучениями:
Не лизь на колодку,
Бо разобьешь головку.
Кот не послушался,
Пошел по водицу,
Тай упал в крыницю.
Во многих песнях говорится о вороватом коте:
Повадился коток
По сметану, по творог.
Как увидели кота
Два лакея из окна,
Они хлопнули окном,
Побежали за котом.
Ударили чоботом.
Иногда кот оказывается не виноват в случившемся, бывает и так, что
Повар пеночки слизал,
На меня, кота, сказал.
В колыбельных песнях также рассказывается о двух лакеях, которые гонят кота, забравшегося в погреб «по сметанку и творог».
Другие животные упоминаются реже, иногда на месте кота оказывается зайчик, а в колыбельных северных губерний можно найти соболей, куниц, лисиц.
Персонажами колыбельных песен могут становиться и птицы. Чаще всего в колыбельных появляются голуби, или, как их называют на детском языке, гуленьки. В песнях рассказывается, как голуби прилетают на колыбель ребенка и думают о том, чем бы его накормить, напоить, утешить и порадовать. Образ кроткого, нежно воркующего голубя олицетворяет нежность и заботу. Обилие уменьшительных префиксов, повторение буквы «л» в словах передают их воркование:
Люли, люли, люлиньки,
Сели гули на люлиньку,
Стали гули ворковать,
Чем Ванюшу нам питать?
Чайком, молочком, сахарком,
Залетели в уголок,
Зажигали огонек,
Стали кашку варить,
Стали Ваню кормить.
Реже в колыбельных упоминаются другие птицы – куры, вороны, грачи:
Ай качи, качи, качи,
Прилетели к нам грачи.
Они сели на ворота
Ворота-то – скрыл, скрып,
А Коленька спит-спит.
В колыбельных песнях также встречается персонаж, которым пугают ребенка. В русском крестьянском быту им может стать и медведь, и «серый волк», и «бука», и другие страшные для ребенка существа:
Придет серенький волчок,
Схватит Катю за бочок,
Утащит ее в лесок,
Закопает во песок.
Станут Катеньку искать
По болотам, по мохам…
А.Н. Мартынова полагает, что буку нельзя безоговорочно отнести к мифологическим персонажам. «Возможно, бука – собирательный образ всякого шума, мешающего ребенку спать, или образ, выдуманный взрослыми, чтобы пугать непослушное дитя». Действительно, в текстах бука часто замещает образы Других животных. «Буку» обещают прогнать, если ребенок будет слушаться старших[77].
О.И. Капица приводит описание укачивания ребенка, записанное в 1927 году в Весьегонском уезде Тверской губернии. Мать уговаривает ребенка спать: «Спи, сынок, спи, пёстышек. Спи, а то бука придет». Ребенок плачет. Тогда мать говорит: «Писаный ты мой, спи. И кошка спит, и Жучка спит, и мама спит, и сыночку спать хочется-хочется». Ребенок продолжает плакать: «Сыночек, бука идет. Вон, вон, слушай!» Мать поет грубым голосом:
Я на липовой ноге,