«Зачем ехать в Варанаси? Зачем отправлять туда героиню? Что, мест на шарике нет больше?» – интересуется, сбивая со строчки, мой провокатор, и я отвечаю – я ведь должна ему отвечать: «Чтобы умереть спокойно. Дыхание Смерти почувствовать: она рядом, за левым… не так ли, Доппи? Ты ведь всегда там?.. Чтобы сразу после сожжения шкурки – да к Шиве за пазуху. Чтобы сансаркин-то круг прекратил, наконец, треклятое вращение… Чтоб никогда: ни камнем ни птицей, ни зверем ни человеком…».
Сказывают, умереть в Варанаси – удовольствие недешевое: многие индийцы откладывают на смерть всю жизнь, считая, что если тело сжечь на том же Маникарника-гхате, в него не вдохнут новую аниму. Хотите верьте, хотите – проверьте, но для начала совершите, ежели не брезгливы, ритуальное омовение в великой реке, где что только не плавает, – ну а мы полетели отмокать на Гоа, итак…
Часть третья, «Сон». Олэй! Все собаки на пляже были мои. Особенно же моя – Машенька, № 4572 на обрезанном ушке (гоанских «сестриц меньших» предусмотрительно стерилизуют – отсюда номер и метка), янтарные, как у кошки, глаза да милейший характер: повстречаете – кланяйтесь всенепременно да не забывайте кормить.
От нашего Мандрема (piano, Andantino) до Арамболя (forte, Allegro) рукой подать: вот и «подали» – и даже пресловутый баньян в джунглях нашли. Тот самый, у которого – врут? не важно: делать в Гоа все равно нечего, – убивала время «ливерпульская четверка». Ныне же этим занимался возлежащий у дерева хиппанутый дедуля, без малого сорок годков назад променявший рiдную Англию на пальмовый парадайз… «Ma-ma, – говорит он мне в знак особой симпатии, – ma-ma»…
Далее же по тексту следует самолет, Дели, и – лица, лица… Лица, которые не забыть никогда, как не забыть никогда и сон об ушедшем недавно из мира людей Саи Бабе: да вот же он, в оранжевом одеянии: Namaste! Кивая святому, я абсолютно четко осознаю, что вернусь в эту страну. И вот тогда, материализовавшийся «из слез, из темноты…» Доппельгангер позволит сыграть в Игру, не сыграть в которую будет, похоже, и впрямь даже смешно.
17, 28.04.2011
Тронный вирус, копирайт[Мимо букв[90]]
Началось! Витало в воздухе, собственно: те, кто продает сюжеты – назовем их продюсерами, – заинтересовались, хотя пока и неявно, «сториз» о тронном вирусе COVID-Вирусе «как истории успеха». Кому как не литагенту узнать о том первым, ибо тьма тьмущая сюжетов проходит через мою электропочту, и многие, чего уж там, гипертоксичны, и потому сразу утилизируются. Delete, Delete, я люблю тебя, кнопка Delete… Впрочем, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы не понять, насколько вирусная тема и суперскоростные темпы распространения COVID-19 (по причине, вероятно, особой любви к людям) захватят умы и сердца тех, кто отвечает за контент… ок, ок, далее опускаем, ведь те, кто кроит и шьет сюжеты, знают: история успеха здесь и сейчас, особенно от медиаперсоны, – наше всё, почти как «болдинский» Пушкин. «История успеха» хоть в больничке, хоть в морге, хоть в невесомости – электорат любит хеппи-энды, электорат подглядывает, как может, за пресловутыми медиаперсонами, от которых уж и не продохнуть в искусстве простому смертному таланту (все места заняты, все билеты проданы), а потому Пир во время чумы не заканчивается, и Мери поет, и председатель… впрочем, читайте классику, ну а это… ЭТО будет хорошо продаваться во времена массовой истерии на фоне трагедии – если будет кому читать.
«Медузка» методично собирает материалы на тему пандемии – печальная подборка про прекрасную Италию, в которую теперь уж неизвестно, когда снова, особенно сюрреальна… Тем временем продажи «Чумы» растут, самое время литераторам, обладающим временем и решившим сделать «ход конем», поиграть в Камю. Олэй, открывается новый тренд – остросюжетные романы с коронавирусом! Успей написать первым, чтобы не стать вторым!.. Во время самоизоляции помнить треклятое чекистское: холодная голова, горячее сердце, чистые руки (моем, моем).
Уэльбек, возможно, уже пишет новую книгу под названием «Коронавирус»: что ж, «Серотонин»-то был – как легко «нейминговать» тексты таким вот способом! Раньше ЭТО называлось, прости господи, «Жизнь» или «Любовь», теперь – «Серотонин» и «Коронавирус», why not? Жизнь изменилась, серотонина требуется все больше, коронавирус не думает соблюдать метровую дистанцию – знай себе обнимает того и этого, и вот уж словечко пандемия входит в наш обиход, а мальчишка дразнит другого: «Ну, ты, коронавирус!»
Социум четко разделен на сегменты. Первый: паникующие и сочувствующие – они-то и скупают всё и вся на случай «как бы чего не вышло», бдительно следя за своим и чужим кашлем. Второй – пофигисты: «чих» в салфетку игнорируют, приводя во праведный гнев паникующих с сочувствующими и условных агностиков, третий сегмент. Условные агностики понимают, что COVID-19, вероятно, где-то и существует, допуская как возможность своего им заражения, так и противоположный результат – условные агностики делают как надо: не паникуют, не скупают предметы первой необходимости в промышленных масштабах, принимают карантин как данность и моют руки. Четвертый – заболевшие и излечившиеся: кому-то, увы, уже ничего не поможет, а кто-то поправится и, быть может, опередит Уэльбека в написании новой истории. Той, которая потрясет требующий «большой чистки» мир.
15.03.2020
Дали, или Магическое искусство по-московитски[Эссе в красных перчатках[91]]
В конце января первого пандемичного года Фонд «Гала – Сальвадор Дали» и «Центр искусств королевы Софии» привезли в белокаменную около двухсот картин полубезумного персонажа, когда-то нахально заявившего: «Вот две самые большие удачи для художника – во-первых, родиться в Испании, во-вторых, носить фамилию Дали. В моей жизни случились обе».
Не успевшие добраться до Фигераса и Мадрида русскоговорящие с легкостью необычайной смогли добраться до московского Манежа: благо, время было допандемичное. «Центре́е» не бывает, налево пойдешь – на Red Square попадешь… что ж, близостью площади радостно пользуются толпы тех самых гостей столицы, желающих после селфи с тенью Дали увековечить свое изображение еще и у Кремля. Селфанутые всех видов и мастей представлены на выставке «Сальвадор Дали. Магическое искусство» едва ли менее вариативно, чем сами картины – каденции на фантазийные темы полубезумного криэйтора, мечтавшего о том, чтобы его искусство понимали и принимали все. Все без исключения.
Вот они и пришли, пониматели-приниматели – да возрадуется за них прах маэстро. «Сань, глянь!» – громкоговорящая дива с папарацци-айфоном пытается сдержать смех у картины 1934-го «Онирический бал», где изображена обнаженная сеньора с киндером в колыбели вместо головы, она же – безмозглая от чувств к чаду самка. Другие – и как тут не вспомнить, что «Ад – это другие» – смеются у иных работ, в частности у «Максимальной скорости Мадонны Рафаэля» 1954 года. Высказываются нарочито на forte: «Это же бред полный… Но ведь миллионер был! Миллионер! И все деньги Галка у него к рукам прибрала… во какая баба была, знала дело! Молоток!..»
Пробиться к «нетленкам» не всегда просто: судя по разношерстным посетителям, сеньор Дали – истинный «народный художник России». В залах можно встретить и интеллигентную старушку с редикюлем, и кожаного-прекожаного «молчéла» с дредами, и пышку-тетеньку неопределенного возраста в броне бижутерии, и ученую крыску в очочках с непременным рюкзачком, и умно-семейную пару с умно-семейным видео, и мамок-без-нянек, и людей в черном, и людей в белом, и людей в красном, и людей, говорящих по-английски, и людей, говорящих по-французски, и людей, говорящих по-белорусски, и людей, людей – куда ни глянь: сверху, снизу, сбоку… «Девушк, подвиньтесь, я аудиогид слушаю!»: вот вам и чувство локтя, заказывали? – Что? – Бесплатно!
Но если абстрагироваться, можно кое-что увидеть. И даже «улететь», как довелось вдруг «улететь» автору этих строк у работы Дали 1933 года «Призрачная повозка», на которой запечатлены радужные детские воспоминания художника. Картина эта тут же поглощает смотрящего – тот самый редкий случай, когда оторваться от изображения невозможно физически. Что-то подобное, вероятно, можно ощутить и у картины Врубеля «Жемчужина», где раскрывается первозданная галактика, увлекающая тебя внутрь по спирали… Дали колдует над картинами по-своему, иначе, чем Врубель, и невозможно объяснить, почему изображение примагничивает, да и не надо: знание убивает любовь, остальное – своему психиатру.
В сухом остатке: да, выставка дает представление обо всех направлениях, которые удостоил вниманием талантливый клоун – пуантилизме, авангардизме, кубизме, неоклассике. Отдельный зал в Манеже отдан фантасмагорическим иллюстрациям к «Божественной комедии» Данте: они признаны лучшими работами Дали в области книжной графики. Впрочем, консервативный социум принял их в свое время далеко не сразу: «Весь мир, от коммунистов до христиан, ополчился против моих иллюстраций к Данте. Но они опоздали на 100 лет!» – писал Дали в своем «Дневнике одного гения» и был, разумеется, прав: публика-дура – во всяком случае, дура – первое время, а там как повезет.
Чего не хватило на параде тщательно сконструированного безумия, так это известнейших сюрреалистических шедевров от т. н. Enfant Terrible: особо любопытствующим придется когда-нибудь отправиться в заморское королевство, дабы восполнить пробел от Дали по-московитски. Ощущение, что ты купил вместе с билетом половину слона, а не целого, пусть даже и мистическую его составляющую, не покидает все пять часов, проведенных в Манеже. Не спас от ощущения сего ни любопытный кинопортрет художника, ни «Андалузский пес», который крутили в другом зале, ни трогательный мультфильм «Destino» (в переводе с испанского – судьба