ет волнами, а я не шагаю – плыву по нему: главное не оглядываться… Оля и Арман тогда поступили, ну а мой полупроходной балл не спас. От кого? От чего? С полупроходным взяли вьюношей, а не девиц: привет сексизму… А 25 лет спустя понимаешь – окончи Литинститут, и не было б ни книг, ни публикаций, ничего. Милый, чао! Да не к ночи помянут будь.
04.02.2020
«Дольке Вита»! Он шагает по Парижу[Это сладкое слово travelogue[95]]
Книга-пинок[96], заноза, после которой хочется бросить все к такой-то мамахен да и позволить себе, трам-та-ра-рам, путешествие. Не отпуск, куда строго по расписанию отправляются манагеры, и иже с ними (да упаси б-г: «в отпуск» лишь «совки», б. у. – шные да новоиспеченно-скрепные, сплавляются) – именно путешествие. Не «отдыхающим» быть, не «туристом»: путешественником, ибо сие звучит: а) гордо; б) просто звучит! One way ticket не обязателен – возвращение предусмотрено хоббитовским туда и обратно. Возвращение неизбежно: треклятые родные осины тут же притянут за живое, попробуй-ка не вернуться, amen. Но пока ты там, внутри, пока ты паришь над страницами, где автор признается в любви Италии (его самое сильное чувство), Франции, Америке, Армении, Грузии и Молдове, пространство букв превращается в голограмму, в которой ты, обманув свое дурацкое измерение, шагаешь себе легче лёгкого по Риму, Парижу, Чикаго, Еревану, Тбилиси или Кишинёву. «Дольке Вита» – так называется сборник травелогов – почти dolce vita, но недоделанная, как пишет сам Игорь Михайлов, заядлый путешественник, в крохотном предисловии. Стоило, очень даже стоило б отправлять его в пресс-туры: глядишь, рекламные проспекты турагентств заполнили бы искусные страноведческие статьи, а не банальные описания всем известных places of interest. Игорь Михайлов – гурман путешествий: смакует каждую деталь… ходит ли с блокнотом по городам и весям или память настолько фотографична? Надо, пожалуй, спросить! Мне-то всегда лень не то что записывать в других странах, но и фотографировать(ся): изображений «Я и Кафка» после Праги или «Я и Черчилль» после Лондона и пр. нет как нет – и к черту ваши озабоченные селфи! Пишется только в-нашей-раше, за рубежом – исключительный relax, никаких буковок; по возвращении в Москву я зарисовала лишь этюд об Индии – остальные же трипы остались в Анахате, они не рвутся наружу, им лень: быть может, до поры, и однажды будет, что вспомнить?..
В книге «Дольке Вита» Игорь Михайлов вспоминает места, где ему удалось побывать, с невероятной силы нежностью и, к счастью, без упрощенного, напрочь лишенного романтики, «мужского взгляда». Перед нами тонкий литератор с отменным ч/ю, интеллектуал, эстет. Много раз, читая его эссе об Италии и Франции, ловила себя на мысли, что едва ли не сама пишу эти строки – сталкиваешься в лучшем смысле с «женским письмом», хотя гендерное деление в искусстве, конечно же, моветон. И все же… книга-пинок, манок, заноза!
27.01.2020
Обрывки из реальностей от Инги Ильм[ПоТегуРим[97]]
Инга Ильм – актриса, историк искусств, путешественница – написала прелюбопытную книгу, в каждой строке которой сквозит неподдельная любовь к Италии и собственно Риму: пресловутому городу на семи холмах, увековеченному знаменитостями всех видов и мастей (многие помнят в том числе и «Рим» маэстро Феллини) – городу, где ей довелось жить.
Те, кто не чувствует, что такое на самом деле Roma, вызывают у нее искреннее удивление, поэтому автор делает попытку понять инопланетян: «Неожиданно обнаружила, что некоторым Рим совсем не нравится. Растерялась. Пару дней бродила по нему и смотрела чужим, равнодушным взором. Ну да. Город как город. Старый. Весь в граффити. Местами грязный. И получше на свете бывают…». Но добавляет, словно не веря самой себе: «Я называю Рим: мой пансионат», уточняя, что «один из самых красивых городских рассветов – из тех, которые составляют мою личную коллекцию, – в Риме». Книгу нельзя назвать «путевыми заметками» в строгом смысле слова – травелог травелогом, о да, но это прежде всего дневниковая проза, эссеистика, перемежающаяся описаниями достопримечательностей, коих на берегу Тибра не счесть, но перемежающаяся избирательно и спонтанно. Инга Ильм не экскурсовод и не просит посмотреть сначала налево, а потом направо – скорее, исподволь водит читателя за нос, чтобы он сам захотел разгадать загадку Вечного города, увидев его своими глазами, но через ее бинокль.
«Обрывки из реальностей» – это жанровые зарисовки Roma Aeterna, еда и погода, улицы, дома, церкви, люди, а еще – труды любимых писателей и философов, с которыми автор любит проводить время и цитирует Сенеку, Льва Шестова, Генри Миллера, Бибихина… Ощущение, что они с нами, здесь и сейчас, в итальянской книге-фильме Инги Ильм, читать которую так же приятно, как, пожалуй, приятно пить кофе у горящего камина, зная, что ты никуда не спешишь и можешь сколь угодно долго смотреть на огонь, наслаждаясь вкусом жизни в ее ослепительно зрелой – лучшей – стадии. Эта книга на самом деле о свободе: передвижения, выбора, мечты. Ее можно читать с любой главы, с конца, с начала, с середины – она не относится к «шедеврам интеллектуальной литературы», но это в данном случае не столь важно. Автор очень точно описывает свои ощущения от города, сливается с городом, где хотя бы раз в жизни стоит побывать каждому: имеющий уши да услышит. «Моя работа теперь состоит в том, чтобы гулять, смотреть, читать и думать, – говорит Инга в одном из интервью. – И если первые четыре условия исполнены верно, то тогда нужно еще и писать… И задача ученого сегодня если не сохранить, то хотя бы зафиксировать те смыслы, те идейные устремления, которые отличали каждую из эпох. А для этого существует лишь одно средство – смотреть, читать и думать». Итак, читаем книгу Инги Ильм… кстати, когда-то именно она сыграла пионерку-красотку Машу Старцеву в «Приключениях Петрова и Васечкина». Не знали?.. Забыли?.. Не может быть?.. Что ж, тем интересней «Обрывки из реальности», ведь бывших актрис не бывает. Автор играет, кайфует, словно напоминая о том, что где-то есть и иная реальность – возможно, на итальянском Марсе, кто знает! В эпоху пандемии вспомнить о том полезно.
09.11.2021
Руссо граппа![Пир во время пандемии, или Венецейские похождения как они есть[98]]
Восторгов не будет – Венеция сама по себе восторг, да и кто только не писал о ней! Но все же сей томик о 416-ти страницах живого веса приковал автора этих строк к экрану на весь день, пока последняя страница не махнула на прощание: «Allorа!», что в переводе с итальянского примерно «Ну вот!». Ну вот, allora, что-то пошло не так, что-то в итоге пошло по диагонали – длиннот и сбоев вкуса, которых можно было б избежать, некто Евгений Петропавловский не избежал. Но магия травелога не исчезла: перед нами отличный рассказчик, мастер лепить истории хоть из воды венецианских каналов – и да устыдятся слабопишущие бессилия своего пред увлекательностью сюжета оного! Ибо не простой это травелог, а pandemiozo. Вообразите: в марте 2020-го френд-квинтет улетает из Краснодара не куда-нибудь, а в распрекрасную Серениссиму. Автор пишет о т. н. средневековом Нью-Йорке как о далекой возлюбленной, как о мечте, верит и не верит глазам своим, зарекаясь не прилетать к Ней никогда больше, боясь разочароваться годы спустя, но старая любовь не ржавеет, и что-то подсказывает – он непременно увидит свою Прекрасную Даму снова. Петропавловский – истинный рыцарь Венеции. Читая его текст, неизбежно вспоминаешь свои впечатления о сказочном граде и узнаешь места, где посчастливилось некогда оказаться; ну а тем, кто не был в дочумные времена сражен Серениссимой прямо в сердце, читать пандемиозный сей травелог стоит, вооружившись изображениями, благо в Сети их тьма… Забавно, когда-то и автор этих строк побывал в Museo della Musica Venezia – Музее раритетных музыкальных инструментов (Амати, Страдивари, Гварнери…), находящемся в старинной Церкви Сан-Маурицио, но сколь разные у нас впечатления! Allora, краснодарцы напоили смотрителя-реставратора 60-градусным самогоном – «Вирус, дезинфесьёне! Руссо граппа!», – дабы в момент его внезапной отключки поиграть на инструменте, напоминающем гитару, спеть что-то из матерного репертуара кубанских рокеров, и быстро убраться в распрекрасные венецейские чужаси… Russians – они такие. Колоритных эпизодов в травелоге немало, есть, над чем посмеяться, – немало и того, что стоило б назвать «культурно-историческим экскурсом». Петропавловский цитирует то Чехова, то Чайковского, то Тургенева, то Хемингуэя в связи с их появлением в блистательном городе – и все это на фоне итальянской граппы: разумеется, и к бабке не ходи – еще по одной, и Менделееву с Блоком или Ахматову с Гумилёвым увидишь, как пить дать! Возможно, Петропавловский и видел, кто знает?.. На Набережной неисцелимых он «видит», конечно, Бродского и напоминает нам его слова: «Венеция недосягаема. Если существует перевоплощение, я хотел бы свою следующую жизнь прожить в Венеции – быть там кошкой, чем угодно, даже крысой, но обязательно в Венеции». Впрочем, не будем забывать про жесткое pandemiozo: развеселым путешественникам пришлось сматывать удочки на три дня раньше – сообщение между странами прекращалось, френд-квинтет улетал к родным осинам последним аэрофлотовским рейсом: билеты подорожали вдвое, родная авиакомпания любит вас!
«„Красота-то какая, – он обвел рукой открывавшуюся перед нами водную перспективу, а затем, обернувшись, указал на выстроившиеся вдоль набережной палаццо: – Один раз увидеть все это – уже достаточно для того, чтобы сказать: жизнь прошла не зря“».
Viva Venezia! Мы вернемся.
11.11.2021