ажу поллюцию с насморком!
– Реально сожрала, сволочь толстая! – охотно подхватил один из майоров, тот, что постарше.
– И обе ноги – правые! – завыл другой офицер. Внимательный, наверное, из разведки.
– Натурально правые, – согласился первый майор. И грустно констатировал, видимо, в духе любимой спортивной передачи, – Обе ноги толчковые…
Олимпийская ассоциация явно поддатого защитника Отечества в фуражке, каким-то чудом лихо держащейся на затылке, была настолько ни к селу, ни к городу, что дама из палатки спохватилась и ринулась в запоздалую контратаку.
– Магазин закрыт, – объявила она и попыталась запереть окошко. – Вы, граждане, пьяные. Уходите, а то милицию вызову!
Но Серега, у которого все нахальнее сосало под ложечкой с голодухи, оказался начеку. Он успел засунуть руку по плечо в окно и схватить продавщицу за лацкан засаленного халата:
– Я тебе, фря паркетная, покажу милицию!.. Мужики, переворачивай палатку! Пускай все, на хрен, погорит!
Встрепенувшиеся военные взялись за углы деревянного сарайчика и дружно качнули его.
– Рату-у-уйтя-я-я! На по-о-омощь! Карау-у-ул! – истошно заорала хозяйка цыплячьей преисподней, увидевшая, как грозно накренился стоявший в лавке у горящих рожков длинный, похожий на жирную сардельку баллон со сжиженным газом. Но ответом на ее «SOS!», напоминавшим кваканье засохшего клаксона, была лишь тишина. Да бездомный барбос рванул от ночного всхлипа подальше в сторону и захрустел сухостоем в канаве вдоль шоссе – мимо белой энигматической надписи на заборе: «Колка и вывоз».
– Ой, стойте, ребятки! Стойте! – заквохтала куриная тетя, понявшая, что бомба вот-вот взорвется, а помощи ей, как Саддаму Хусейну, ждать неоткуда. – Подождите, мужчины! Произошло недоразумение…
– А ну, лягва, быстро цыплят гони! – скомандовал не на шутку разошедшийся Сережа, не выпуская липкого теткиного лацкана. – И лаваш жиром полей. И приправу с чесноком не забудь… А то, блин, все вокруг пожжем к ядреной фене!
Как часто бывает с ультиматумами, они органично приводят к установлению идеального консенсуса. Выдав в панике клиентам двух вполне ординарных, двуногих и двукрылых цыплят, запакованных по полной официальной форме в лаваш и фольгу продавщица даже позабыла про одноногого мутанта, который остался боевым трофеем у военных. Забрав свою законную добычу, Серега, отдышавшийся и совсем уже не грозный, пожал руки обоим майорам, угостившим его незнакомой сигаретой с филь тром, и деловито направился в сторону дома, но тут его окликнул один из офицеров:
– Как звать-то тебя?
– Сергеем.
– Прости, а ты русский?
– Судя по доходам – да, – не без грусти констатировал Сергей. И вспомнил объявление, только что увиденное на фонарном столбе: «Сниму комнату. Скромный, тихий, порядочный, русский».
– А у нас, Серега, сегодня праздник. Нам по звездочке подняли. Давай по маленькой с товарищами подполковниками! Тем более что теперь есть чем закусить… Слушай, а ты – вообще-то – пьешь?
– Скорее однозначно да, чем вряд ли нет, – в меру уклончиво ответил Сережа.
И понеслось! Эхма, давай-давай! Кто же на Руси выпить за чужой счет откажется?.. Выяснилось, что у экс-майоров, воинская часть которых располагалась в соседнем поселке, было под платформой свое, «прикормленное», место. Три камушка-стула и дощатый ящик-стол. Совсем рядом с редким для Загрязнянки неразбитым фонарем, так что в схроне было светло, как в сельском клубе на седьмое ноября.
– Что пить-то будем? Я, ребята, сегодня совсем пустой, – сразу уточнил Сережа.
– Не беда! – примирительно сказал старший Аника-воин и щербато улыбнулся. – А у нас в кустах стоял рояль… Рики, тики, алкотрон, выходи скорее вон! – Он хлопнул в ладоши и жестом массовика с большим затейником достал из пухлого дерматинового портфеля серьезную бутылку: спирт «Ройал».
– Инновации рождаются на стыке, – с энтузиазмом добавил второй стратег и вынул из-за пазухи бутылку спотыкача с неунывающим запорожцем на этикетке.
Кто понял жизнь, тот не спешит. Наливай, не зевай!.. Русское застолье состоит из трех фаз. Первая: один говорит, все его слушают. Вторая: все говорят разом, один слушает. Третья: все говорят одновременно, но никто никого слушать уже не в состоянии. К этому пленительному восхождению приступили и наши герои. Старший майор умело протолкнул стальным мизинцем пробку в бутылку спотыкача и начал разливать его вместе со спиртом:
– Фирменный коктейль «Скандал»! Эффект гарантирован в течение трех минут!
Выпивка без тостов – все равно что атака без артподготовки. Поэтому члены стихийно возникающего загрязнянского ордена одноногих бройлеров, прежде чем опрокинуть в нутро зажигательную смесь, выдохнули разом:
– Ну-у-у будем!..
Бум! И тишина…
Ах, чудненько! Ой, как хорошо!..
Серега зажмурился и натужно выдохнул, чувствуя, как тепло торжествующе разливается жадной волной от живота к груди и – дальше, дальше… К пяточкам, к носочкам, к коготкам!..
– Середочку напоил, и краюшки заиграли, – по-философски изрек главный из майоров, видать, бывалый, и начал деловито наливать по новой. – Между первой и второй и пуле не пролететь!
Они не заметили, как в перерыве между первой и второй успели выпить третью.
Опять крякнули разом в свое удовольствие. На этот раз уже закусили – еще не остывшим цыпленком. Вновь разлили по граммулечке.
– Один в поле не воин… – произнес верхушку нового тоста старший из майоров.
– …Один в поле по нужде! – ловко, отработанно поддержал второй майор, из сообразительных. И назидательно добавил, пропагандист хренов: – Береги печень смолоду!
– За сказанное! – крякнул Сережа.
Опять выпили. Опять сурово, по-мужски помолчали. Взглянули друг другу в глаза и поняли все, как и подобает настоящим воинам, без слов: вновь налили. Но торопиться пить на этот раз не стали. Выдержали паузу, так потом еще слаще будет…
Как патроны перед атакой, раздали сигареты. Многозначительно затянулись.
– Чем занимаетесь, ребята? – спросил Сергей после того, как из пластиковых стаканчиков, тоже появившихся загодя из полкового портфеля, было с пониманием опрокинуто по третьей дозе голландско-славянского коктейля: спирт вместе с настойкой на слезах Тараса Бульбы.
– Снабженцы мы. Обеспечиваем, как можем, хозматчасть родимой армии. Котлы, насосы, топливо разное… Поле непочатое! Красная Армия, которая – и дураку известно – всех сильней, гикнулась, теперь на нас, снабженцев, одна надежа. Штыков в хозяйстве позарез не хватает… А ты что, Серега, по жизни творишь?
– Котлы, говорите?.. Насосы?.. – Сережа будто не заметил их вопроса. Он думал, крепко думал… Почему бы и нет? А что, если ему самому сделать фирму по поставке в армию всей этой необходимой для жизнеобеспечения воинства дребедени? И назвать ее оригинально и без претензий: «Планета котлов»! Если существуют «Планета колготок», «Планета паркета» и «Планета вин», почему бы не быть и еще одной «Планете»?.. Таким образом, целая новая галактика у нас получается, а за Большим взрывом дело в нашей стране, как известно, никогда не станет.
Не прошло и куцей недели, как «Планета котлов» стала главным делом Серегиной жизни. И порой, благодаря новым друзьям-военным, – вполне денежным.
Бурлаки без «Волги», или Созидательная хроника поселка Загрязнянка
«Пиджак от Версаче для работы на даче».
Короче, Серега занялся обеспечением воинских гарнизонов всем необходимым для их выживания в условиях зарождающегося рынка и сразу поставил себя в зависимость от нерегулярного российского оборонного бюджета. Мой друг – из разряда тех многочисленных нациообразующих деловиков, у которых в кармане то густо, то пусто. Чаще, к сожалению, второе. Но он от этого не горюет, не грустит. Он занят типично русским делом: бесконечно строит дачу.
Она досталась моему другу в наследство от матери. Милейшая женщина, та – в свою очередь – унаследовала часть дома в Загрязнянке и несколько соток земли при нем от Сережкиной бабки, обаятельнейшей Салтычихи, имевшей много детей. Перед смертью она не придумала ничего лучше, как по образу и подобию средневековых феодалов поделить некогда огромный, просторный дом между тремя своими отпрысками. Вот и получилось, что каждому из них достались только рожки да ножки. Сережа, правда, попытался бросить вызов судьбе – предложил тетушке, младшей сестре матери, продать ему свою долю. Но та заартачилась, а потом пристроила свою часть дома по завышенной цене собирающейся на пенсию дантистке-надомнице из соседнего Швидково, столичного города районного масштаба… Фамильное гнездо в одночасье распалось, и птенцы оказались брошенными на волю хищного, хаотичного мира.
Когда я после лет, проведенных во Франции, в первый раз приехал к Сереге, старую дачу не узнал. По всему некогда немалому, уютному участку пролегла огромная стена наподобие Берлинской. Так соседка Фима Яковлевна, наварившая состояние на внедрении золотых зубных коронок в челюсти советских товароведов, спекулянтов из комиссионок и фарцовщиков, обособилась от загрязнянских аборигенов. На месте же куска дома, некогда оттяпанного Сережкиной теткой, возвышался настоящий замок из розового кирпича. Мой друг, правда, времени зря тоже не терял. Вовсю вел стройку века: завез кирпич, доски, раствор… Достроился до того, что однажды поймал себя на странной мысли. Сереге показалось, что, когда он покупает в магазине молоко «Домик в деревне», в каждом пакете с идиллическим изображением бабулькиной халабуды лежит кирпич.
Хозяйничали на Сережиной стройплощадке два белобрысых парня, похожих между собой, как презерватив и воздушный шарик. Они даже упакованы были одинаково – в сиротские тренировочные костюмы, завезенные челноками из Поднебесной в Белокаменную, и в сатиновые тапочки «Скороход».
– Колька с Вовкой – близнецы? Нет, ничего подобного: даже не братья! – объяснил мне потом Сережа. – Просто я их постриг под полубокс и одел одинаково. В целях экономии средств. А явились они ко мне, можно сказать, почти голыми.