…А рядом с нами продолжало происходить нечто непривычное даже для Москвы, казалось бы, видавшей все и всякие виды. Эфэсбэшнику видимо, остро не понравилось слово «потерпевшие» по отношению к нам в исполнении гаишника, и полковник принялся вправлять мозги могущественному в любой другой ситуации дорожному инспектору.
– Ты кино смотришь? – начал издалека блюститель российской безопасности.
– Смотрю-ю-ю, – протянул, не чувствуя кэгэбешного коварства, милиционер.
– Что делается с человеком, когда его вампир кусает? – не унимался офицер ФСБ.
– Как что?! Он сам вампиром становится…
– Вот-вот. А тебя, мудака, баран укусил!.. Ты должен на страже власти намертво стоять, а не поддаваться каким-то там журналюгам!
– Стоп, товарищ офицер! – напрягся хозяин разбитого БМВ. – Оскорблять нас вы не имеете права. Если вас прислали сюда, выполняйте свой долг, но без хамства.
– Да ладно вам! С кем не бывает?! – пошел на мировую эфэсбэшник, из-за спины которого вынырнул мент. Ему хотелось поскорее разделаться и с нами, и с депутатами Госдумы, и с кагэбэшниками заодно…
– Все, мужики! Все! Вот ваши документики, забирайте… – Выпоротый эфэсбэшником гаишник выдал нам наши паспорта с водительскими правами и назначил через два дня встречу в ближайшем отделении ГИБДД с абсурдным адресом Проектный проезд – для окончательной разборки и подготовки бумаг для страховки.
Мы переглянулись с телевизионщиком, и я почуял, что у него на душе, как и у меня, кошки скребли.
– Раз не повезет – так до конца не повезет! – сказал в сердцах мой товарищ по несчастью и витиевато выругался, – Бывают такие дни, что и на надувной кукле триппер поймаешь!.. Ну что, коллега? Раз день уже пошел насмарку, не пойти ли нам залить горе водкой? К счастью, я сегодня выходной.
– Водку в первой половине дня я не потяну, а вот пивка литрика два приму с радостью.
Мы поставили в переулке наши обшкрябанные машины – завтра заберем, в таком виде к ним ни одна собака не привяжется – и заглянули в ближайший пивной гадюшник, которых сейчас тьма-тьмущая. Взяли по кружаблику подмосковно-турецкого «Эфеса», хлопнули по половинке – «За знакомство! Будем здравы!» – и всепонимающе помолчали. Впрочем, за нас и за всех присутствующих шумела за соседним столом веселая компания молодых людей, которым достаточно было палец показать, чтобы их рассмешить. Телевизионщик заговорил первым – неожиданно резко:
– Оптимисты – самая многочисленная популяция идиотов в Москве. – Он мрачно кивнул на наших соседей.
– Ты не любишь этот город?
– А что тут любить? Грязь, суетня, хамство… Вкалываешь до посинения, а домой из конторы возвращаешься, как из Интернета выходишь – ничего вокруг не узнаешь. Раньше приходил с работы и еще успевал писать для себя, так сказать «в ящик». А теперь, как сажусь за клавиатуру только две буквы и получаются: «у.е.»… Решил от тоски начать учить английский. Так, обнаружил, что знание этого языка сводится в Москве к трем словам: гламур, пиар и креатив… Одно слово: Москвариум!
Мне понравился этот образ, и я продолжил игру словами:
– Читал аксеновскую «Москва-ква-ква»? – Коллега отрицательно мотнул головой. – Так вот, вдохновленный Василием Павловичем, я решил тоже пофантазировать. И получилось, что все московское население сегодня делится на «москвайеров», «москвакеров» и «москвачей». Представь себе! «Москвайеры» – это так называемая элита: олигархи разных калибров, политики всех мастей, номенклатурные чиновники, банкиры… «Москвакеры» – это средний класс: коммерсанты, банковские служащие, журналисты, рекламщики, врачи-частники… А «москвачи» – это все остальные, те, кто не живут, а выживают. Именно их подавляющее большинство в нашем муравейнике… Слушай, я телевизор редко смотрю. Напомни, ты чем сейчас в «ящике» занимаешься?
– Новостями, будь они трекляты!
– Тяжелый случай, – охнул я. – Какие ныне новости?! Сплошные геи с их запрещенным Лужковым «парадом», коряки с землетрясением, единоросы с выборами и мусульмане с террором…
Сосед кивнул и, пародируя самого себя, ведущего новостную программу, затараторил:
– …Никакого банковского кризиса не наблюдается. Правительство выполняет штатную процедуру изымает деньги у населения… Вопреки Конфуцию спасатели продолжают искать черные ящики от самолета в Черном море… В связи с акциями скинхедов против геев усилена охрана российского министерства обороны… – Потом прервал скороговорку и неожиданно провозгласил: – Рекламная пауза! Выпущены р-р-революционные гигиенические прокладки! Они задерживают не только влагу, но и звук!..
Он замолчал и как-то весь опал – словно из него весь воздух разом выпустили. Затянулся сигаретой:
– Ну что, коллега? Как я понимаю, ты такой же бисексуал, как и я: на работе выматываешься так, что сил остается заниматься сексом не более двух раз в год.
– Есть малость… – признался я.
Мы чокнулись кружками, допили пиво и заказали по новой. Расторопная девушка-официантка пришла быстро, но, едва она принялась сгружать пиво на наш столик, как рядом, у шумных, дотоле веселых соседей, вспыхнула ссора. Один из парней вскочил, увертываясь от удара, и толкнул официантку под руку. Наши полные, кипящие пеной, играющие прессованными гранями, такие желанные, заветные кружки взлетели в воздух, как две желтые петарды, и взорвались аккурат по центру нашего стола, залив нас по уши. До дужек очков! Все произошло как в замедленной съемке: я словно наблюдал за собой со стороны, но ничего поделать, чтобы избежать неизбежного, не мог. Бах! – и в душ ходить не надо. Что за жизнь такая неуемная?! То вице-спикерская машина с утра, то эти злосчастные кружки теперь… Русский экстрим не уставал проверять меня на сопротивляемость.
Я перевел взгляд на коллегу невольно ища поддержки, но не дождался. Телеведущий был в таком же аховом состоянии, что и я сам. Он догадался подтянуть видавшую виды скатерть, чтобы промокнуть ею лицо, смахнул с плеча кружечные осколки и вымолвил, стоически стиснув ровные керамические зубы:
– А ты хочешь, чтобы я полюбил эту страну!.. Я очень стараюсь, Бог свидетель. Но пока что у меня ничего не получается…
Волею судеб через неделю после инцидента у светофора на Тверской меня вызвали по профессиональным делам в высокий – представьте себе! – кремлевский кабинет. Пока мы с коллегой пили зеленый чай в мягких креслах «предбанничка», дожидаясь ответственного рандеву, из глубин коридора возник пухлый вице-спикер. Тот самый, который так резво убегал от меня, задирая колени, по бывшей улице Горького Трепетно приблизился к столу секретаря большого кремлевского администратора и заметил по пути нас. У знал или нет, не знаю. Но с отработанной улыбкой бросился пожимать нам руки. Скорее всего не потому, что определил в нас журналистов, а потому что увидел представителей равной с ним касты: раз мы вот так, no-домашнему почти по-хозяйски, сидим на пуфах, как тузики, и хлебаем казенный китайский чай, значит – мы свои. Или как минимум почти свои.
И тут розовощекий вождь попал впросак. Едва его пухлая, холодная ладошка, похожая на снулую рыбу, легла в мои тиски, она оказалась в ловушке. Думец дернулся в сторону, но я его крепко держал. Он с удивлением посмотрел сперва на наши сцепившиеся руки, потом – на меня и услышал вопрос словно из полузабытой советской картины «Государственный преступник». Там чудом выжившая жертва, встретившись глазами со злодеем, тихо спрашивает его:
– Вы меня узнаете?
Вице-спикер вздрогнул, и я увидел в его глазах страх.
– Вспомните! Тверская, череда машин у светофора, и ваш автомобиль с мигалкой разбивает две машины, – свистящим шепотом продолжал я. И после драматической паузы: – Вы тогда сбежали с места аварии…
– Ах, так это вы там тогда были?! – хлопнул себя по круглым бедрам госмуж. – Так я даже и не знал, что это вы!.. Да, нехорошо вышло. Но я так спешил… Встреча с избирателями, знаете ли. Пришлось ехать от Тверской на метро…
– В принципе, можно было бы и извиниться, – гнул свое я. – Вы-то хоть метро, наконец, в первый раз за многие годы увидели, а у меня целый день пропал. Да и ремонт машины пришлось делать.
– Мне потом рассказали, что две машины пострадали. Тогдашнего водителя я уволил… Готов искупить свою вину! – бодро перехватил инициативу политик. – Приглашаю вас поланчевать со мной в любое удобное для вас время.
– Хоть завтра! – оживился я.
– Не-е-е. Завтра не могу. Совещания, заседания, понимаете ли…
– Через неделю? Скажем, в пятницу, – не отставал я.
– Увы, буду в Питере. У меня конференция.
– Когда же тогда?
– Я вам позвоню… Как только освобожусь, так сразу – поверьте – и наберу. Или вы мне не верите?.. – Народный вожак, включил третью скорость профессионального обаяния и собрался обидеться: – Н-е-ет, нашей партии можно и нужно верить!..
В общем, как только – так сразу! Мы обменялись визитками. Нас с коллегой позвали на высокую аудиенцию, а наш герой, вырвавшись от меня, поспешил очаровывать секретаршу ответственного товарища…
Прошло два месяца. Мой «вице» после кремлевской встречи так и не позвонил. И тут – на тебе! Сталкиваюсь с ним нос к носу на очередном торжественном заседании. Мой политик поднимается по ковровой лестнице, а я спускаюсь:
– Здрасьте! Ну, и как у нас со званым ланчем?
А мой думец в ответ:
– Как-как?.. Я все жду, а вы все не звоните… Все не приглашаете! Думаю, сдерживают ли вообще эти журналисты свои обещания…
Это да! Вот что значит настоящий политик. Он и слона унасекомит. Вам, простым смертным, и не снилось!
Багровая косметика, или Полный паракало!
«Летите в Грецию. Отдыхайте, как Боги!»
Раз в кои веки мы с женой воспылали желанием поехать отдыхать в Грецию, на чудесный полуостров Халкидики. С неприсущей ей педантичностью «моя половина» решила готовиться к поездке на берега древней Эллады заранее. И первым делом задумала купить пляжную «амуницию». Как назло, в одном из московских винтажных журналов прошла реклама «уникального солнцезащитного средства» под названием «Тотальный экран». Моей жене это дьявольское снадобье сразу пришлось по сердцу. Прежде всего – потому, что средство было французским. Его рекламировала с фотографии белозубая и загорелая мадам неопределенного возраста, обещавшая всем и вся «98-процентную защиту от ультрафиолетового излучения».