колько-нибудь заметной и, главное, признанной научной концепции или школы, в рамках которой появился бы известный концепт, раскрывающий идею Русского мира».
Валерий Николаевич Расторгуев, советский и российский философ и политолог, профессор, доктор философских наук, академик РАЕН, Государственной академии славянской культуры, Академии Платона, заведующий кафедрой теоретической политологии МГУ имени М. В. Ломоносова, директор Центра политической аксиологии Государственной академии славянской культуры
«Далеко не всем государствам и народам удается породить феномен глобального масштаба, который можно было бы назвать «миром», т. е. трансгосударственным и трансконтинентальным сообществом, которое объединено своей причастностью к определенному государству и своей лояльностью к его культуре. Такими мирами обладают наряду с Россией только Испания, Франция и Китай. Возможно, Ирландия вместе с Великобританией».
Валерий Александрович Тишков
Признаки Русского мира как цивилизационного образования формируют прежде всего духовная и нематериальная составляющие общей исторической памяти. В широком смысле Русский мир является совокупностью людей, для которых несомненную ценность представляют русский язык и русская культура. Русский мир, который сравнивают с американским (Pax Americana), составляют: многонациональный народ России и миллионы его соотечественников, проживающие за рубежом; эмигранты; диаспора выходцев из СССР, РФ, постсоветских территорий и потомков этих людей; православное сообщество, политические деятели, ученые и преподаватели, работники русскоязычных СМИ из разных стран; все, кому близки и дороги русский язык и русская культура, — это русские евреи, живущие в Израиле, русское этническое меньшинство в КНР другие.
Следует отметить, что в Германии русским языком владеет около 6 млн человек, из которых более 3 млн — выходцы из республик бывшего СССР. Русскоязычная диаспора в США составляет 1,3 млн человек, в Израиле — 1,1 млн человек. После расширения Европейского союза в 2004 году его жителями стали около 1 млн этнических русских в странах Балтии. Наряду с российским сообществом русское зарубежье стало частью формирующегося единого русского культурного мира.
Русский мир помогает созданию положительного образа России презентацией русской культуры, науки, других достижений. Это укрепляет страну, создает положительный имидж ее руководства, является проявлением инструментов «мягкой силы» (soft power. — Ю.С.), с помощью которой проводится международная политика.
«Национально-культурное объединение и национальные группы Республики Крым всегда себя позиционировали как неотъемлемая часть Русского мира».
Юрий Константинович Гемпель, председатель Региональной национально-культурной автономии (РНКА) немцев Республики Крым Wiederburt («Возрождение»), 2015 г.
«Греки понимают, что являются неотъемлемой частью Русского мира».
Иван Аристович Шонус, председатель РНКА греков Крыма «Таврида», 2015 г.
«Русский мир — это и духовное, и культурное, и ценностное измерение человеческой личности. Русские, даже которые именуют себя русскими, могут к этому миру и не принадлежать, потому что говорить на русском языке или понимать русский язык — это не единственное условие принадлежности к Русскому миру. <…> Россия принадлежит к цивилизации более широкой, чем Российская Федерация. Эту цивилизацию мы называем Русским миром. Русский мир — это не мир Российской Федерации, это не мир Российской империи. Русский мир — от киевской купели Крещения. Русский мир — это и есть особая цивилизация, к которой принадлежат люди, называющие сегодня себя разными именами — и русские, и украинцы, и белорусы. К этому миру могут принадлежать люди, которые вообще не относятся к славянскому миру, но которые восприняли культурную и духовную составляющую этого мира как свою собственную».
Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси
Иерархи РПЦ указывают на Россию, Белоруссию и Украину как на колыбель Русского мира, предлагают им развивать представления о нем, опираясь на сложившуюся со времен Древней Руси общность. Являясь не политическим, а культурно-цивилизационным ресурсом. Русский мир, объединяющими основами которого являются православие, русская культура и русский язык, общая историческую память, не несет в себе потенциала разрушения чьих-то суверенитетов.
«Мы, русские люди (как говорю на хоккее иногда, на тренировке ругаюсь на своих игроков — ты русский или не русский), мы — русские люди — будем воевать с русскими?»
Александр Григорьевич Лукашенко, Президент Республики Беларусь
Тяготение живущих в разных странах мира людей к России наблюдалось всегда. Причины этого в их мировоззрении, разделении ими тех ценностей, которые бытуют и у русских.
На постсоветском пространстве повсеместно наблюдаются признаки Русского мира. Он не противоречит суверенитету своих составных частей, не влияет на национальную идентичность, не претендует на изменение национального самосознания. Название «Малороссия» не унижает украинцев, а является синонимом понятия «Украина». Например, территория, с которой началось строительство польского государства, называется Малопольша.
В трех восточнославянских государствах наблюдаются отличия в понимании Русского мира и отношении к нему. В РФ власть воспринимает Русский мир положительно, оппозиция — настороженно, простой народ часто поддерживает его лозунги и представления, не вдаваясь в их анализ. В Республике Беларусь власть относится к Русскому миру как к инструменту, оппозиция — критически, а обычные люди примерно так же, как в России. На Украине для большинства политических сил Русский мир несет негативную коннотацию, а его сторонниками предпочитают не высказываться на эту тему. До событий 2014 года на Украине представления о Русском мире мало чем отличались от белорусских.
«Почему так важно более уверенное употребление понятия “российский народ” не просто как синоним русскому народу и не как отказ признать наличие других народов — этносов в составе российского демоса? Потому что множественное число (“народы”) ослабляет легитимность самого государства, всегда образуемого территориальным сообществом — демосом, который и есть по международно-правовым нормам самоопределяющийся народ».
Валерий Александрович Тишков
1.4. Центробежные и центростремительные процессы на европейском пространстве
Субъектность и субъективность решений в политике являются вечными реалиями процессов объединения и разъединения. Естественные игры интересов создают причудливые конфигурации, которые сложно, но интересно просчитывать наперед и анализировать постфактум. Важность ориентации на результат и удовольствие от процессов создают стимул и драйв, охотничий инстинкт и коллективный азарт. Возникает и обратный эффект, когда отношения РФ с США и ЕС подразумевают союзничество, партнерство, соперничество.
Полноценная интеграция охватывает политическую, экономическую и ценностную сферы. Любые объемы экономического взаимодействия недостаточны для того, чтобы сохранить мир (Первая мировая война), гарантировать от конфликтов в будущем (Китай — США в начале XXI в.), обеспечить региональную интеграцию (Китай, Япония, Южная Корея). Ситуация «экономически «свой», но политически «чужой»» неустойчива и потенциально опасна.
Зрелые демократии не воюют друг с другом. Этот вывод, однако, не распространяется на демократизирующиеся государства, применяющие силу для решения политических проблем (Грузия, Молдавия, сама Российская Федерация), и на зрелые демократии, конфликтующие с авторитарными режимами (США — Ирак). Для обеспечения мира и стабильности, мирного решение спорных вопросов, создания благоприятных условий для развития экономических отношений, контактов между людьми и т. п. необходимо политическое взаимодействия на институциональном уровне.
История второй половины XX — начала XXI века демонстрирует несколько моделей институционального закрепления отношений. К основным из них относятся: постоянный многосторонний военный союз — НАТО, всеобъемлющая интеграция — Европейский союз, двусторонние союзнические отношения — США — Япония. После распада СССР провозгласившие курс на демократию, рынок и возвращение в цивилизованный мир российские власти попытались реализовать все три варианта интеграции, но ни один из них не сработал.
Результаты исторических перемен конца XX века во многом определились не только делами, но и мировоззрением и личностью последнего генерального секретаря КПСС и единственного президента СССР — прагматика и идеалиста в одном лице.
Отправным моментом начатых в середине 1980-х годов перемен в советской внешней политике было прагматическое стремление Михаила Горбачева и значительной части советского руководства затормозить, приостановить гонку вооружений с целью направить высвободившиеся ресурсы на решение возникших экономических и социальных проблем. Во внешнеполитическую программу СССР 1985–1987 годов, в частности, входили: восстановление прерванного после 1979 года диалога на высшем уровне с США; торможение гонки вооружений; политическое решение конфликта в Афганистане; нормализация отношений с КНР.
Находясь на вершине власти и быстро эволюционируя, Горбачев проникся идеей общемировой цивилизации и, в частности, СССР как ее составной части. В результате этого внешнеполитическая перестройка из средства создания благоприятных международных условий для совершенствования советского социализма за два-три года превратилась в инструмент превращения Советского Союза в «цивилизованную страну».
Принципиально важной была цивилизационная составляющая мышления Горбачева, его соратников и сторонников. Аргументами о принятии общечеловеческих ценностей как о необходимом условии выживания человечества в ядерный век они разрушали классовый подход — идеологический базис коммунизма — и заменили его гуманистическим универсализмом. Михаил Горбачев эволюционировал от традиционных рассуждений на тему европейской безопасности, говоря о балансе сил с Западом в Европе, к идее общеевропейского дома без разделительных линий.