Консолидация элит проявляется в размыве разделительных линий между различными элитными группами и концентрации власти в руках ограниченного числа субъектов. При этом законодательные власти не имеют особой силы; федеральные органы сохранили достаточно административного и финансового влияния над регионами; военная элита лояльна и подчинена политическим силам; «левые» и «правые» партийные группы тянутся к политическому «центру».
«В качестве одного из возможных механизмов, позволяющих ассоциациям интересов посредничать между своими членами (индивидами, семьями, фирмами, локальными сообществами, группами) и различными контрагентами (в первую очередь государственными и правительственными органами)».
Филипп Шмиттер, американский политолог (о корпоративизме)
В демократический правопорядок органично вписывается корпоративизм, о чем свидетельствует его распространение в развитых демократических государствах и со значительными рецидивами — в странах неконсолидированной демократии. Корпоративность в политической системе означает господство в ней лиц, объединившихся для достижения, реализации и удержания государственной власти. Взаимодействуя между собой, политические корпорации могут делить рынок власти, не допуская к нему представителей широких слоев населения. Корпорации строятся по социально-классовому, профессиональному, родственно-земляческому и иным признакам, но на базе основополагающих интересов, которые увязываются и согласовываются между собой. В политической системе РФ происходит взаимодействие корпораций.
Для того чтобы быть действенными, политическим корпорациям необходимо обладать определенным уровнем монополии на представительство своих интересов. Это необходимо исходя из фактора влияния на принимаемые политические решения, поскольку государственная власть, формируя цели и задачи своей деятельности, учитывает лишь группы интересов и корпорации, располагающие соответствующими ресурсами и возможностями мобилизовывать и контролировать значительные группы населения. Таким путем складываются определенные корпоративистские представительства, а государство становится корпоративистским.
Наиболее могущественными корпорациями в современной России являются базирующиеся на фундаменте финансово-промышленных групп, обладающих огромными материальными ресурсами, контролирующими важнейшие предприятия, производства и рынок средств массовой информации (СМИ), чем способны влиять на процесс принятия парламентских и правительственных решений.
Особенность корпоративистской системы в РФ состоит в ее основанности на договорной взаимозависимости наиболее влиятельных заинтересованных групп и государства. Покровительствуя корпорации ПАО «Газпром», правительство Виктора Черномырдина взамен решало с его помощью социальные проблемы России. Побуждаемая необходимостью преодоления кризиса, государственная власть в ней, предоставляла возможности для подобной монополизации интересов в обмен на политическую и финансовую поддержку. Главной опорой политического режима в России в 1990-х годов были корпорации.
«В результате “рыночного” реформирования базовых институтов государство растворилось в частных политико-финансовых корпорациях… За каждой группой министерств, регионов, производственных комплексов России стоит определенный правящий клан».
Татьяна Ивановна Заславская, советский и российский социолог и экономист, академик РАН, ВАСХНИЛ и Академии Европы, доктор экономических наук, профессор
Разновидностью политической корпорации, получившей название «Семья», было окружение Бориса Ельцина во время его второго президентского срока после 1996 года. Ее появление стало последствием регентства. Во время болезни Бориса Николаевича шла борьба за доступ к нему с целью влияния на государственные решения. В результате этого расклада образовалась сплоченная коалиция, общим интересом которой было сохранение у власти президента, имеющего сомнительную дееспособность. Эту коалицию составляли близкие родственники Ельцина, банкиры, доверенные чиновники, охранники.
«По многим вопросам такой внеинституциональный центр власти, как ближайшее окружение Ельцина, которое принято было называть «Семьей», играло куда большую роль, чем все предусмотренные Конституцией институты вместе взятые».
Вячеслав Алексеевич Никонов, советский и российский историк, писатель, политолог, государственный и политический деятель, доктор исторических наук
В 2000-е годы появилась корпоративистская структура, связанная с принадлежностью к спецслужбам. В ней существует присущий сотрудникам безопасности корпоративный дух единения. Его подтверждением является высказывание президента Владимира Путина: «…бывших чекистов не бывает». Такой элите свойственны солидарность, устойчивость, патриотизм, либерализм.
«Во-первых, это наличие самостоятельных, независимых от государства групп интересов, и их нацеленность на взаимодействие с ним ради укрепления социального партнерства и повышения экономической эффективности. Во-вторых, это та или иная степень институционализации указанного взаимодействия и способность государства «навязывать» в ходе переговорного процесса приоритеты, диктуемые общенациональными интересами. И наконец, в-третьих, это соблюдение всеми сторонами взятых на себя обязательств и соответствующая система контроля над их выполнением».
Сергей Петрович Перегудов, советский и российский историк, политолог, доктор исторических наук, профессор (об укрепляющем демократию и социальный мир корпоративизме)
Будучи переложенными на политическую сферу, данные принципы могли бы предотвратить или ослабить негативные последствия политического корпоративизма.
«Властвующая элита состоит из людей, занимающих такие позиции, которые дают им возможности возвыситься над средой обыкновенных людей и принимать решения, имеющие крупные последствия… Это обусловлено тем, что они командуют важнейшими иерархическими институтами и организациями современного общества… Они занимают в социальной системе стратегические командные пункты, в которых сосредоточены действенные средства, обеспечивающие власть, богатство и известность, которыми они пользуются».
Чарльз Райт Миллс, американский социолог, публицист, публичный интеллектуал, один из основоположников леворадикального направления в западной социологии.
«Для элитистской парадигмы характерно утверждение о том, что общество не может нормально функционировать без элиты, что она имеет право на привилегированное положение, более того, должна бдительно охранять свои привилегии от «посягательств» со стороны масс».
Геннадий Константинович Ашин, российский политолог, доктор философских наук, профессор, действительный член Академии военных наук и Академии политической науки
Власть сопряжена с распределением ценностей и ресурсов, открывает широкие возможности для реализации индивидуальных интересов элиты и ее окружения. Борьба за власть — это во многом борьба за привилегии, возможности, влияние.
Черты современной элиты России во многом аналогичны и свойственны политическим элитам демократических государств с многопартийными системами. Однако основной удельный вес в политэлите РФ принадлежит административно-политической элите, которую составляет высший персонал государственно-административных органов.
Во времена президентства Бориса Ельцина в российскую политическую элиту вошли лишь 10 % новых людей, 37 % личного состава стали политической элитой еще при Леониде Брежневе, 39 % — при Михаиле Горбачеве. Около 70 % глав администраций регионов занимали руководящие позиции в прежних поколениях политической элиты.
В постперестроечный период практически для всех субэлитных групп открылся неноменклатурный путь наверх. Примерно половина всех лидеров партий, более половины новых бизнесменов, значительная часть депутатов, около четверти президентской команды и правительства никогда в прошлом не были в составе номенклатуры. Наиболее традиционно рекрутировалась региональная элита, лишь около 20 % которой в конце 1990-х годов оказались свободными от номенклатурного прошлого.
Этот этап сближает современную российскую элиту с характерными для западных элит институционализированными формами воспроизводства и продвижения. Однако сохранилась преемственность с номенклатурной ротацией кадров. Распространенной становится ротационная кадровая схема: «политическая элита — административная элита — бизнес-элита». Она воспроизводит в обратной последовательности прежнюю номенклатурную схему: «хозяйственный руководитель — административный работник — политический руководитель».
Указанная особенность маргинализирует элиты и за счет циркуляции и инфильтрации повышает степень их корпоративности. Этим российская политико-административная элита ближе к номенклатурной, чем к ее западному типу. Такую систему можно считать номенклатурно-демократической, поскольку власть в ней фактически не избирается, а распределяется в рамках нескольких политических центров, между которыми затем идет борьба за первенство. В своих регионах фрагменты центральной элиты с различной ориентацией имеют социальную базу и поддержку местных элит.
Непосредственной генетической предшественницей политико-административной элиты является номенклатурная. В социально-функциональном отношении советская партийно-номенклатурная система была связана с программно-целевым типом государственного управления. Вначале он реализовался в борьбе за получение государственной власти, а затем, при ее использовании, в решении социально-экономических и военно-политических задач. По мере их изменения и усложнения трансформировалась и партийно-номенклатурная система.
Начатая элитной группой Михаила Сергеевича Горбачева и частью партийной номенклатуры перестройка подготовила начальный этап перехода от системы программно-целевого политического управления к социально-представительскому типу политического управления, призванному реализовать социально-экономические интересы разных слоев и групп населения. Партийно-номенклатурная система в этих условиях оказалась неэффективной.