2.3. Зигзаги политических линий
Системы и смены траекторий в действиях государств обусловлены изменениями их внешних геополитических периметров, внутренними трансформациями, приходами к власти новых или оппозиционных политических сил.
По иронии истории именно собирательница земель — Россия сыграла решающую роль в роспуске СССР. Это было связано с политической стратегией боровшегося с союзными властями руководства РСФСР и явилось следствием усталости от имперского бремени. Оно выражалось в пренебрежении к русскому ядру многонационального государства и перераспределении его ресурсов от русских областей национальным окраинам. Предполагалось, что окраинные провинции, даже став формально независимыми, будут по-прежнему тяготеть к России и зависеть от нее.
В первое десятилетие после распада СССР, несмотря на официальные декларации, РФ рассматривала Содружество Независимых Государств (СНГ) как второстепенное внешнеполитическое направление, функция которого состояла в том, чтобы быть для нее комфортным внешним окружением. Необходимых ресурсов и сильного желания для реальной интеграции новых государств у России не было. Существенно продвинуться в этом направлении удалось лишь с Белоруссией, с которой сначала в 1996 году было создано сообщество, а затем в 1999 году Союзное государство. Договор о коллективной безопасности от 1992 года в 1999 году Россия реформировала в реальную военную организацию. Обнародованная в 1994 году идея Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева о Евразийском союзе долго не находила своего практического воплощения.
Содружество Независимых Государств было формой не интеграции, а цивилизованного развода с бывшей метрополией — Россией. Главными задачами бывших республиканских элит в 1990-е годы стали создание и упрочение новых государственностей, отстаивание своих независимостей прежде всего в отношениях с Россией. Звучавшая в этот период от руководителей новых государств интеграционная риторика была предназначена прежде всего для того, чтобы понравиться Москве и в обмен на это получить от РФ реальные уступки, главным образом льготные цены на энергоносители.
В начале 2000-х годов отмечены первые попытки подлинной интеграции в Евразии. В 2003 году Владимир Путин выдвинул проект Единого экономического пространства (ЕЭП) РФ, Украины, Казахстана и Белоруссии. Фактически это был план обустройства РФ в пределах географического контура, очерченного писателем Александром Солженицыным в его известной статье 1990 года. После своего выхода из СССР Украина проявляла заинтересованность лишь в льготном доступе на евразийский рынок, но не в интеграции в Единое экономическое пространство. После «оранжевой революции» 2004 года Украина прекратила обсуждения, касающиеся ее возможного членства в ЕЭП.
Сформировавшие интеграционное ядро Таможенного союза (ТС) — ЕАЭС государства сразу же заявили, что готовы участвовать лишь в экономическом, но не в геополитическом или геостратегическом проекте. Это было естественно, так как для Армении, Белоруссии, Казахстана и Киргизии самостоятельность — это прежде всего независимость от России.
В 2009 году, будучи главой правительства РФ, Владимир Путин форсировал процесс создания ТС в составе Белоруссии (9 млн жителей), Казахстана (16 млн жителей), РФ (142 млн жителей). С осени 2011 года евразийская экономическая, политическая и военная интеграция были фактически обозначены в качестве главного внешнеполитического проекта России. В 2012 году ТС официально стал ЕЭП трех стран.
С точки зрения Путина и его главного советника и помощника в деле евразийской интеграции Сергея Глазьева, этому проекту требовался единый рынок численностью в 200 млн потребителей. Для решения этой проблемы Россия предприняла новую попытку привлечь Украину с ее 45 млн жителей к евразийскому проекту. Избрание в 2010 году четвертым президентом Украины Виктора Януковича, который сменил ее прозападного главу Виктора Ющенко, казалось необходимой для этого предпосылкой.
Виктор Янукович отозвал просьбу о вступлении Украины в НАТО, провел через Верховный Совет Украины закон о внеблоковом статусе этого государства. В политике официального Киева антироссийские тенденции были приглушены, русский язык в ряде областей Украины в соответствии с новым законом получил статус регионального. Однако экономического сближения Украины с Россией при четвертом президенте Украины Януковиче не произошло. Киев был готов к сотрудничеству с ТС/ЕЭП, но не к интеграции с Российской Федерацией и ее партнерами. Янукович, движимый семейными и клановыми интересами, собирался маневрировать между Россией и Западом.
Кремль оценивал это как межеумочную позицию. Выступая в сентябре 2013 года на Валдайском форуме, Путин говорил о предполагаемом мире, структурированном вокруг крупных цивилизационных проектов, выполняющих функции геополитических и геоэкономических конструкций. В этой концепции «Русский мир» выступает единым российско-украинско-белорусско-евразийский блоком, соприкасающимся с Евросоюзом на западе, с Китаем на востоке, с Ближним и Средним Востоком на юге. Владимир Путин говорил о русских и украинцах как о едином народе.
Руководство РФ приложило много усилий для того, чтобы показать Виктору Януковичу и его команде, что курс на сближение и интеграцию с Россией и ее партнерами по ТС и ЕЭП в интересах Украины. Ей был фактически гарантирован огромный рынок почти в границах бывшего СССР. В ЕАС Украина может занять самое важное положение после России. Она также была готова помочь Украине решить ее сложные финансовые, экономические и социальные проблемы. С 2012 года Владимир Путин был готов создать российско-украинский союз на самых выгодных для Киева условиях.
Одновременно ЕС двигался к оформлению первых результатов «Восточного партнерства» — соглашений об ассоциации с партнерами, договоренностей о свободной торговле с ними. Эти скромные проекты позволяли включать ассоциированные страны в западное сообщество. Проект «Восточного партнерства» стал прямым конкурентом интеграционных планов РФ. Он влиял на экономические отношения России и Украины, между которыми с 1990-х годов действовал режим свободной торговли в рамках СНГ.
В этой ситуации Москва проявила гибкость. Однако ее предложения о трехсторонних переговорах ЕС, Украины и России о будущих торгово-экономических отношениях между ними были принципиально отвергнуты Брюсселем как неприемлемое вмешательство в компетенцию двух первых участников. В Европе и США отказывались признавать какие-либо права РФ на обсуждение отношений бывших республик СССР с государствами Запада. Киев, не обозначая своих долгосрочных приоритетов, по привычке маневрировал между Брюсселем и Москвой.
В ответ она решила продемонстрировать Украине, какие последствия будет иметь принятие Украиной европейских условий без согласования с Россией. Вслед за «пряником» заманчивых перспектив интеграции РФ продемонстрировала Украине «кнут» таможенных и иных экономических ограничений.
В конце осени 2013 года президент Виктор Янукович, решившись на рискованный маневр, отложил подписание Соглашения об ассоциации Украины с Европейским Союзом. Результатом этого стали уличные протесты со стороны тех, кто связывал европейский выбор Украины с надеждой обуздать коррупцию и обеспечить гражданам страны достойную жизнь. Казалось, Янукович ставил себя в положение, выход из которого был только один — согласие на интеграцию с РФ. В декабре 2013 года украинский президент договорился о кредите с ее стороны на сумму 15 млрд долларов.
Из преимущественно проевропейского майдан быстро превратился в националистический и антироссийский. Он перестал быть мирным. В Москве ожидали, что для восстановления конституционного порядка Виктор Янукович применит силу, и были готовы поддержать его. Еще в феврале 2014 года этот президент Украины оставался ее самым популярным политиком. Однако вместо этого Янукович, попытавшись обеспечить свое личное выживание гарантиями США и ЕС, отступил перед оппозицией, подписал отложенную капитуляцию перед своими политическими противниками, а далее, увидев, что Запад не выполняет взятых на себя обязательств, бежал из Киева, а затем и из Украины, оставив ее во власти лидеров майдана.
Опасаясь чрезмерного усиления России и восстановления Советского Союза в новом формате, США и страны ЕС стремились не допустить вхождения в интеграционный проект РФ Украины. Они предлагали ей альтернативу — перспективу ассоциации с ЕС и эвентуального членства в НАТО.
Решающим фактором было не противодействие Запада, а нежелание строить новую Евразию вместе с Россией украинских националистических галицких, прозападных киевских и олигархических восточных элит. Сознательно или подсознательно они видели в этом общем деле угрозу для дорогого для них — самостоятельного украинского национального проекта. Тесное сближение Украины с Россией превращало бы ее в зависимую от нее Малороссию.
В этом причина желания украинцев отдалиться от россиян, подчеркивать не общее между двумя народами, а их особенности и различия. Поэтому свою книгу второй президент Украины Леонид Кучма назвал «Украина — не Россия». Стремление дистанцироваться от РФ обусловлено неуверенностью украинских элит в собственной способности конкурировать с притягательностью «Русского мира» для большинства населения Украины. Отсутствие в политическом классе Украины значимого евразийского, общерусского, общеславянского движения превратило ее захолустные западные области в национального лидера.
При наличии у РФ четкого стратегического подхода она могла содействовать формированию на Украине элиты, ориентированной на постсоюзное сближение с Россией. Так как такая цель поставлена не была, выросший на западе государства и распространившийся в его центре и столице украинский национализм не получил конкурента на русскоязычном юго-востоке Украины. Даже «оранжевая революция» 2004 года не изменила этот подход. С 1991 года руководство РФ было нацелено прежде всего на соглашения с властью Украины, а не на работу со своими потенциальными серьезными стратегическими союзниками в Харькове, Одессе и Донецке. Дополняющим это инструментом стали политические технологии.