3.5. Куда мчится Россия
Геополитический статус государства мира отражает реальные степени его безопасности и независимости, дееспособности и вовлеченности в международные процессы, прочности внутренних устоев, поддержки политическими и общественными силами его внешнеполитического курса, способности успешно развиваться в соответствии с требованиями современности и сотрудничать с международным сообществом.
«…гораздо более глубокую, чем когда-либо в прошлом, связь внутренних процессов, происходящих в тех или иных странах, с процессами общемировыми, с развитием мировой экономики и политики, возросшую взаимозависимость и взаимообусловленность различных сторон развития человечества».
Николай Николаевич Иноземцев, советский экономист, историк, политолог, член-корреспондент АН СССР Отделения экономики (мировая экономика и международные отношения), академик, основоположник отечественной теории международных отношений (изменения в мире ХХ века)
Двухполюсность международных отношений сменил их полицентризм. В мироустройстве стали доминировать взаимозависимость и глобализм.
При Президенте РФ Борисе Ельцине и главе МИД Андрее Козыреве в приоритете были не столько определение ее глобального статуса, сколько ее интеграция в сообщество развитых стран Запада. Выявившаяся с обеих сторон неосуществимость ускоренной конвергенции заставила руководство России исходить из реальности, требовавшей идентификации этого государства суверенным субъектом международных отношений — не противовесом Западу, но и не внутри его структур.
Став министром иностранных дел РФ, Евгений Примаков заявил: «Россия была, есть и будет великой державой». С тех пор это стало геополитическим целеполаганием России, концептуальной составляющей ее внешней политики, одобренными правящими и основными оппозиционными партиями, преобладающими общественными умонастроениями.
Эпохальные перемены выставили строгие критерии к претендентам на высокие места в геополитической «Табели о рангах». Расширился спектр показателей международной значимости государств по параметрам дееспособности, устойчивости, последовательности, предсказуемости. Геополитический статус стал отражать как традиционные национальные, так и повышающиеся международные потенциалы государств. Усилилась зависимость репутации той или иной страны в мире от состояния и направленности ее внутреннего развития и способности к активному участию в решении глобальных проблем.
Современная великая держава несет огромную ответственность перед своим народом и мировым сообществом, вносит свой весомый и общепризнанный вклад во взаимодействие с ними. Кроме обладания достаточными ресурсами, необходимо ясно видеть и правильно оценивать собственные и мировые реалии и перспективы их дальнейшего развития.
«Формируется качественно новый миропорядок, в котором нужно стремиться иметь максимально четкие ориентиры… Для понимания перспектив нашей страны в меняющемся мире особенно важно понимать, в каком мире ей предстоит действовать и развиваться, видеть, на что она в силах повлиять, а в чем необходимо избавиться от опасных иллюзий и исторических комплексов».
Александр Александрович Дынкин, российский экономист, академик РАН, президент Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) имени Е.М. Примакова РАН, академик-секретарь Отделения глобальных проблем и международных отношений РАН, председатель научного совета, член попечительского совета Российского совета по международным делам
Современность требует большой гибкости в постановке ориентированных на перспективу геополитических задач и расширения возможностей их решения высокоэффективными, дифференцированными средствами.
Одной из главных характеристик современного геополитического положения мира является неконфронтационная трансформация фактора военной силы.
Полицентричная структура мира международных отношений предполагает подвижность и переменчивость геополитической конфигурации. Одни сферы влияния в глобальной политике могут расширяться, другие — сокращаться или подпадать под контроль более сильных и устойчивых. Неизбежны возвышения и понижения геополитических статусов тех или иных государств.
Технологии геополитики меняются. Прямое силовое действие уступает свое место более изощренным, многоплановым невоенным моделям геополитического поведения. Акцент и центр тяжести перемещаются с «жесткой силы» (англ. hard power. — Ю.С.) на «мягкую силу», т. е. с военной доминанты на преимущественное использование политических, экономических, энергетических, финансовых, технологических, научных, информационных, культурных, гуманитарных и других ненасильственных и эффективных средств реализации геополитического влияния.
Востребованными становятся: искусство асимметричного реагирования, уравновешивания дисбаланса сил по одним геополитическим параметрам с максимальным использованием преимуществ по другим; долгосрочные сбалансированные стратегии участия в переустройстве мира. Это требует четкого видения перспектив долгосрочного концептуального развития структур международных отношений, путей дальнейшего формировании глобального геополитического пространства.
В российском руководстве, политических партиях, академических кругах представлены самые разные, иногда взаимоисключающие предположения и предсказания относительно современного мира и места в нем РФ, перехода от биполярности к мультиполярности международных отношений. Одни верят в то, что «единственная сверхдержава» — США способны построить однополюсный мир под своим верховенством. Другие ностальгируют по исчезнувшей советской сверхдержаве и уповают на ее возрождение в новом формате. Третьи исповедуют идеологию «одиночества» в окружении недружественных стран мира.
Современные международные отношения строятся вокруг стратегических тенденций полицентричного и глобализирующегося переустройства. Эта фундаментальная трансформация формирует ныне архитектуру мирового сообщества, статусность и сферы геополитической деятельности различных государств. В этих процессах присутствуют пароксизмы идеологической борьбы, особенности политического менталитета и общественного сознания, враждебности противостояния, взаимные фобии, подозрительность, недоверие.
Образы будущего многолики, многовариантны и могут быть вписаны в концептуальную и поведенческую парадигмы современной России.
Геополитическое положение РФ в полицентричном мире — это мощный резерв ее внешней и внутренней политики. При рациональном, творческом и своевременном подходе к нему его можно эффективно использовать для укрепления потенциала этого государства, проецирующего свое креативное воздействие на международные отношения в российских и всеобщих интересах.
Геополитические категории как субъекты реальности не должны определяться идеологиями и поддаваться манипуляциям под влиянием тех или иных предубеждений и пристрастий. Геополитике следует быть инструментом сотрудничества, а не соперничества.
Обновляющаяся геополитическая конфигурация мира заставляет его государства думать и действовать с позиций подлинных национальных и общечеловеческих интересов. Выработка рациональных подходов к современным международным реалиям помогает России утвердиться в заслуженном ее историей, географией, цивилизационным, политическим и культурным наследием статусе великой державы, вносящей свой достойный вклад в мировое развитие.
«Советское руководство, говорят нам, фанатично привержено идее скорейшего осуществления мировой революции. Так ли это? Отчасти, но во всяком случае это утверждение вводит в заблуждение. Оно не учитывает различия между тем, что советские коммунисты полагают желаемым в идеале, и тем, что они считают необходимым и возможным попытаться достигнуть в настоящий момент».
Джордж Фрост Кеннан, (призывая не отождествлять реальную геополитическую значимость советской внешней политики с ее идеологической окраской)
«Мир, свобода и безопасность для девяноста процентов населения земного шара находятся под угрозой со стороны остальных десяти процентов, которые угрожают разрушением всех международных законов и установлений».
«Американцы не позволят запугать себя угрозами и подчиниться воле диктаторов. Никакая комбинация диктатур Европы и Азии не остановит нас на пути, который мы выбрали для себя и для демократии».
Франклин Делано Рузвельт, 32-й президент США, (октябрь 1937 г.)
«…трудно примирить принцип разделения властей с внешней политикой, вдохновляемой пламенной идеологией и определяемой готовностью скоропалительно и в одностороннем порядке вмешиваться в дела других государств, равно как и с исполнительной властью, которая видит повсюду в мире интересы и угрозы, требующие от Америки незамедлительных и часто тайных обязательств и действий».
Артур Мейер Шлезингер, (осуждая трансформацию государственной политики США)
Позиционирующие себя гарантом и защитником демократии Соединенные Штаты Америки не во всем соответствуют требованиям конструктивного международного сотрудничества.
«Не сознавая огромных размеров своей собственной силы, мы не можем понять, какое колоссальное и губительное влияние мы оказываем на весь мир… Сам факт существования такой великой державы тревожит другие нации… Мы не можем удержаться от того, чтобы не напоминать другим странам об их собственной слабости».
Джеймс Уильям Фулбрайт, председатель комитета Сената США по международным отношениям в 1959–1974 годах, инициатор создания Программы Фулбрайта (о «высокомерии силы», мешающем американскому руководству видеть на международной арене равных себе партнеров)
«Столкновение политических курсов и целей, сил и характеров было предопределено внутренней природой каждого из двух полюсов еще только формировавшегося биполярного мира, когда силовой, военно-экономический разрыв между этими полюсами и другими, ближайшими к ним государствами оказался непропорционально велик.