Вторжение американцев в Ирак показывало, что США действуют исключительно в своих собственных интересах и не намерены считаться с РФ, несмотря на ее уступки в Афганистане. Вашингтон не перестал оказывать помощь чеченским и кавказским сепаратистам, а известный геостратег Збигнев Бжезинский объяснил, что к «международном терроризму» следует причислять только тех, кто борется с Соединенными Штатами, а те, кто ослабляет их конкурентов и противников, в частности фундаменталисты Северного Кавказа, должны быть исключены из этой категории и приравнены к «борцам за свободу» (freedom fighters).
После 11 сентября многие российские эксперты поддержали Путина и его решение, и они же осудили его инициативу по созданию «оси Париж — Берлин — Москва» во время американо-британского вторжения в Ирак.
Резкое изменение курса российской политики при Владимире Путине в противоположную сторону от того направления, по которому события развивались перед этим, не было, однако, закреплено в стратегической доктрине России, мировоззренческих программах, манифестах, определении национальных интересов и методов их реализации, планомерном повышении совокупного геополитического, экономического и политического могущества России. Миссия Путина состояла в нормализации ситуации, в ликвидации наиболее разрушительных и катастрофических явлений.
Так выработался особый прагматико-технологический стиль его правления. Общая линия развития современной политики РФ направлена вдоль евразийского сухопутного теллурократического вектора, и это определяет основное содержание путинских реформ. Но концептуального и теоретического оформления она не получила. Политика проводилась преимущественно технологическими и политтехнологическими методами. При этом часто провозглашалось одно, а делалось другое; властный дискурс содержал в себе намеренные или случайные противоречия; апелляции к талассократическим ценностям, либерализму и западничеству перемежались с патриотизмом, теллурократией и обращениями к самобытности русской цивилизации. Благодаря этому в целом возникала атмосфера эклектики, в которой острые углы сглаживались сбивающими с толку пиар-кампаниями.
В период правления Путина обострилась геополитическая ситуация на постсоветском пространстве. Существуют две разнонаправленные тенденции. С одной стороны, с приходом к президентской власти Путина активизировались процессы интеграции ряда стран СНГ с центром в РФ одновременно на разных уровнях. На экономическом — это создание Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России, Таджикистана и Узбекистана; ЕЭП Белоруссии, Казахстана и России с приглашением в него Украины; ТС Белоруссии, Казахстана и России, а также ЕАЭС, в который в настоящее время входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Россия. На военно-стратегическом — ОДКБ Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России и Таджикистана.
В отношении ШОС Владимир Путин предпринял шаги, направленные на интенсификацию стратегического партнерства с Китаем в региональных вопросах, включая ряд символически значимых военных учений. Альянс с Китаем был построен на многополярной логике и ориентирован на обозначение возможного формата стратегического противостояния единоличной американской гегемонии и однополярному миру.
С другой стороны, возникла волна «цветных революций», направленных на приведение к власти в странах СНГ антироссийски и прозападно настроенных националистических политических сил, действующих на отрыв этих государств от РФ, срыв интеграции и их включение в перспективе в НАТО вслед за странами Прибалтики. Все эти революции были направлены на сближение государств, в которых они совершились, с США, Западом и технологически происходили по методологии «ненасильственного сопротивления», разработанной американскими стратегами в рамках проекта Freedom House на основе практики проведенных Центральным разведывательным управлением (ЦРУ) США диверсионных мероприятий и переворотов в Третьем мире.
Постсоветское пространство в эпоху Путина представляло собой поле противостояния воплощенной в РФ и ее союзниках цивилизации Суши и состоящей из стран Организации за демократию и экономическое развитие ГУАМ (Грузии, Украины, Азербайджана и Молдовы) цивилизации Моря. Heartland, с помощью интеграционных процессов, стремился расширить зону своего влияния на пространство СНГ. А США хотели через своих сателлитов ограничить распространение влияния России в постсоветской зоне, замкнуть ее только в своих границах и интегрировать в НАТО окружающие ее новые формально независимые государства.
Борьба на постсоветском пространстве евразийства и атлантизма, роль интеграционных процессов и «цветных революций» были очевидными. Но могущество атлантистских сетей влияния в РФ купировало потенциальную возможность широкого общественного осмысления сути вышеуказанных процессов. Направленные на решение интеграционных задач действия Путина замалчивались или критиковались, а царившая в Грузии или на Украине русофобия обходилась вниманием или трактовалась нейтрально.
Российские СМИ и экспертное сообщество не помогали Путину вести евразийскую кампанию на постсоветском пространстве, а даже мешали ему в этом. Это было одним из парадоксов периода президентства Путина.
Запад крайне негативно отреагировал на Мюнхенскую речь Путина, там заговорили о возобновлении холодной войны. Великая война континентов не прекращалась. После этого многие западные стратеги стали видеть в Путине четкое воплощение геополитического противника, традиционный, сложившийся на протяжении всей геополитической истории противостояния Моря и Суши образ «русского врага». Путин является континенталистом, евразийцем и державником.
«Территориальные размеры России требуют сильной власти.
Быть русским — значит не только говорить по-русски. Но значит — воспринимать Россию сердцем, видеть ее драгоценную самобытность и неповторимое своеобразие, понимать, что это своеобразие есть Дар Божий, данный русским людям, и в то же время — указание Божие, имеющее оградить Россию от посягательств других народов и требовать для этого дара — свободы и самостоятельности на земле. Быть русским — значит верить в Россию, так как верили в нее все русские великие люди, все ее гении и строители».
2.3. «Башни» Кремля
Высшее звено управления государством Российская Федерация находится в центре ее столицы. Администрация Президента РФ и другие ветви власти определяют параметры целостной политики державной страны. Соревновательность в выдвижении и отстаивании законодательных нормотворческих инициатив формирует конкурентность и плюрализм различных мнений и точек зрения. Кто матери-истории и государству более ценен, определяют обстоятельства и время. Личные интересы не должны преобладать и превалировать над общественными, общегосударственными.
Значимые события в России часто являются отражениями соперничества членов ближнего окружения Президента РФ Владимира Путина. Объяснения происходящего за кулисами политической сцены находятся в теории, выделяющей в президентской власти, прежде всего две конкурирующие между собой «башни» Кремля — силовую и либеральную, в состав которых входят другие элементы российской политической конструкции.
Понятным для примитивного представления является бинарный подход, оперирующий противопоставлениями «народ — власть», «либералы — силовики», «хороший царь — плохие бояре, «патриоты — пятая колонна» и т. д.
В кремлевских раскладах можно выделить четыре активные политические группы, ведущие между собой борьбу за влияние на Владимира Путина: «Либеральные мещане», «За царя!», «Полицейская Россия», «Метаумники».
«Либеральные мещане» не предлагают чего-то реформистского или судьбоносного. Их девизы: «Главное, чтобы завтра не было хуже, чем сегодня!», «Нам бы только ночь простоять да день продержаться».
Группу «За царя», или цезаристов, представляют Вячеслав Володин, Владимир Мединский, Ольга Васильева, некоторые высокопоставленные сотрудники спецслужб. Все они исходят из того, что Владимир Путин — гарант российской государственности и существования цивилизационного проекта «Русский мир». Для цезаристов внешняя политика растворяется во внутренней, а национальный консенсус складывается вокруг традиционных ценностей.
В «Полицейскую Россию» входят Игорь Сечин и Андрей Костин, силовики-прагматики. Универсальным средством от любого политического, экономического или социального недуга выступает полиция. Она главный инструмент защиты общественного блага, который может быть использован для управления страной. «Полицейская Россия» не идентифицирует Путина цезарем и не имеет прорывных идей для РФ (метафорически она игрок, а не сосуд добра). Экономическая программа «Полицейской России» — это эмиссионизм, государственное регулирование, контрактные отношения крупнейших госкомпаний и правительства: налоги, кормления и льготы как предмет закулисного торга. Внешняя политика в идеологии этой кремлевской группы отражает парадигму полиции: войны нужны как ставки в глобальной игре и инструмент достижения в ней своих целей. Например, когда Россия заняла жесткую позицию по Сирии — враждебный некогда Катар вошел в капитал ПАО «НК “Роснефть”». Жесткая позиция РФ по Украине обеспечила ответные санкции, которые укрепили российские госбанки, сделали их монополистами в кредитовании крупных проектов и эксклюзивными агентами Центробанка РФ по распределению рублевой массы в экономике. Однако, кроме внешнеполитических успехов, активу «Полицейской России» почти нечего предложить президенту Путину в качестве красивой картинки для простых граждан. Неолиберальный или неогосударственнический бизнес-прагматизм вряд ли станет для них популярной платформой.