изм. Католицизм славянофилы обвиняют в отсутствии церковной свободы, потому что в нем существует догма о непогрешимости папы римского. Протестантизм впадает в абсолютизацию человеческой свободы как индивидуального начала разрушающего церковность. Лишь православие гармонично сочетает свободу и необходимость.
Особенность русской философии рубежа ХIХ — ХХ веков состоит в том, что она изначально провозглашала идею самобытности развития России как отражение ее исконно русских традиций. Отличительной чертой этой философии явилось и то, что самобытность России видится в «русской идее» мессианской ролью, объединяющей на основе православия весь христианский мир. Русская философия развивала идею самобытности, основанной на религиозном начале.
Истоки религиозной направленности русской философской мысли уходят во времена Киевской Руси и тесно связаны с христианизацией. В дальнейшем эти идеологические начала нашли свое выражение в теории «Москва — Третий Рим»». Эта религиозная направленность проявилась в русском религиозном мессианстве, особой миссии русского царства и народа — идее «Святой Руси». В ХIХ — начале ХХ века религиозные мотивы в русской философии были выражены в «Русской идее».
Выступившие за самобытность России славянофилы видели ее прежде всего в лоне христианства православия и отмечали ее принципиальные отличия в своем развитии от Западной Европы.
Русская религиозная философия конца ХIХ — первой половины ХХ века связана с возникновением философских систем. Характерными особенностями философии этого периода являются ее гуманизм и религиозный характер. Связь с развитием естествознания привела к возникновению русского коализма, который можно разделить на два направления. В мистическом из них выделяется Владимир Сергеевич Соловьев. Он внес значительный вклад в развитие «русской идеи» как феномена национального самосознания, выразившего самобытность русской философской мысли в христианстве. В представлении Соловьева русская идея и долг России заключаются в осуществлении, по аналогии с божественной, социальной Троицы — органического единства церкви, государства и общества. Христианская Россия, подражая Христу, должна подчиниться «Вселенской церкви». В таком образе «русской идеи» соединены идеи, выработанные в рамках этой концепции на протяжении истории России: «Святой Руси» (концепция «Москва — Третий Рим»), «Великой Руси» (реформы Петра I) и «Свободной Руси» (деятельность декабристов).
В отличие от европейской, русской философии чуждо стремление к абстрактной, чисто интеллектуальной систематизации взглядов. Русское мышление алогично по духу, оно преимущественно анти-рационалистично, часто основывается на интуиции. В отличие от западной, русская религиозная философия далеко не всегда выступала в роли «служанки богословия». Будучи прекрасными богословами и зачастую священнослужителями, русские философы в своих мыслительных построениях выходили далеко за тесные рамки чистого богословия.
Русские философы отмечали наличие соответствующей религиозному, как они полагали, характеру русского народа русской идеи. Поэтому русский атеизм, нигилизм, материализм, социализм и коммунизм приобретают религиозно-мистические черты. Имманентными чертами русского характера являются: коллективистские начала; примат общественного над личностным; понимаемая как растворение личного в общественном «соборность», являющаяся русским духовным понятием.
Русской философии свойственна антропоцентричность, в центре интересов которой — человек, его судьба и поиск смысла жизни. А мессианская идея в России существует как феномен.
Судьбою павшей Византии,
Мы научиться не хотим,
И все твердят льстецы России:
Ты — третий Рим, ты — третий Рим.
«Едва ли найдется какое-либо другое человеческое чувство, которое бы в наши дни подвергалось более глубоким изменениям, чем чувство национальное».
В этом контексте особое звучание приобрел вопрос о противоположных по своей природе, происхождению и задачам национальном самосознании и мессианизме. Последнее, в отличие от первого, мистично из-за того, что обращено к явлению Христа Грядущего и его антипода антихриста, претендует на универсальность, так как Христос пришел для всех, подчиняет национальный партикулярный и заземленный интерес устремлениями на спасение всего человечества. Мессианская идея может оторваться от религиозно-мистического основания и переживаться как духовно-культурное призвание, но в этом случае мессианизм превращается в миссианство. Главное отличие национального самосознания от мессианизма связано с тем, что оно как положительная ценность индивидуального народного бытия, не претендующего на всеобщность, хотя способного доходить до отрицания национальной самостоятельности другого народа, может быть укоренено на позитивной почве. С мессианской идей этого произойти не может, потому что она принадлежит к другому духовному порядку: национальное бытие является природно-историческим, за которое необходимо бороться; мессианское призвание находится вне природного процесса. Благоразумного мессианизма быть не может.
За обращенной не к земному миру и идущей не из него мессианской идеей стоит ожидание избавления жертвованием настоящими, индивидуальными интересами. Национальное сознание определяет развитие жизни своего народа, заявляет его претензии на исключительность и универсальность.
Концепция «Москва — Третий Рим» привязана к русскому народу, а национальное самосознание ориентировано на религиозно-эсхатологическую проблематику.
«В мессианском сознании всегда есть исступленное обращение к чудесному, к катастрофическому разрыву в природном порядке, к абсолютному и конечному.
Есть два преобразующих мифа, которые могут стать динамическими в жизни народа, миф о происхождении и миф о конце».
Вошедший в интеллектуальную историю человечества крушением многих социальных мифов XX век стал временем не мессианского сознания, а бурного развития национального самосознания, соотносящегося в ценностных смыслах с некоторыми его проявлениями. В моменты исключительного духовного подъема национализм и мессианизм соприкасаются, часто смешиваются и даже переплетаются.
Русский мессианизм стал важнейшей составляющей национального самосознания. В ткань русской культуры глубоко вошла татарщина.
«Татары — “нейтральная” культурная среда, принимающая “всяческих богов” и терпевшая “любые культуры”, пала на Русь, как наказание Божие, но не замутила чистоты национального творчества. Если бы Русь досталась туркам, заразившимся “иранским фанатизмом и экзальтацией”, ее испытание было бы многажды труднее и доля горше. Если бы ее взял Запад, он вынул бы из нее душу. Татары не изменили духовного существа России; но в отличительном для них в эту эпоху качестве создателей государства, милитарно-организующейся силы, они, несомненно, повлияли на Русь».
Туранский элемент оказал существенное влияние на развитие психологического склада и образ жизни русского народа.
«Пусть само Православие было воспринято русскими не от туранцев, а от Византии, пусть оно даже прямо противопоставлялось в русском национальном сознании татарщине, — писал он, — все-таки само отношение русского человека к Православной вере и сама роль, которую эта вера играла в его жизни, были в определенной части основаны на туранской психологии».
По мнению евразийцев, русская государственность в одном из своих истоков произошла из татарской организации власти, исходя из чего русский царь явился наследником монгольского хана. До XI века контакты России с Византией были более стабильными и основополагающими, чем с восточными соседями. Поэтому ориентиры социально-политической жизни и общественной мысли во многом формировались под византийским влиянием, воспринятым как близкая славянству культура.
«Византийские идеи и чувство сплотили в одно тело полудикую Русь».
«Восточная империя ввела молодую Русь в среду христианских народов, но, кроме этих отношений, нас связывает с судьбой Византии уже то, что мы славяне».
Одновременно антитеза «вселенское — национальное» трансформировалась в «православное — католическое», а со временем — в «российское — европейское». Это существенно повлияло на философскую рефлексию.
О Русь! В предвиденье высоком
Ты мыслью гордой занята;
Каким ты хочешь быть Востоком:
Востоком Ксеркса иль Христа?
Русский мессианизм в своей классической форме связан с мифологемой, сформулированной старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем в его посланиях сначала (около 1524 года) государеву дьяку Михаилу-Мисюрю Григорьевичу Мунехину, позже (около 1540 года) Великому князю московскому Василию Ивановичу.