После трагических событий 1917 г. Всеволод Михайлович Марченко оказался не у дел. Еще при Временном правительстве его произвели в чин старшего лейтенанта (со старшинством с 28 июля 1917 г.), но сей факт был объявлен в приказе по Морскому ведомству Украины № 97 от 3 июня 1918 г. Дело в том, что в этот период черноморская морская авиация находилась в распоряжении Украины.
Самого Марченко в этот период на Черном море не было: в марте 1918 г. он оказался в Токио, где морской агент в Японии и Китае контр-адмирал Б.П. Дудоров выдал ему удостоверение, подтверждающее службу в Русском флоте, и направил летчика в Америку для поступления на военную службу волонтером. Такой путь продолжения борьбы с немцами избрал для себя целый ряд офицеров флота (кстати, в этот же период вице-адмирал Колчак собирался поступить волонтером в английскую армию).
Но в Америку Марченко не поехал, избрав местом дальнейшего пребывания Харбин, в котором проживал до конца октября 1918 г. В этот же период (февраль — март) в Китае находился и вице-адмирал Колчак, пытавшийся формировать антибольшевистские вооруженные силы в полосе отчуждения КВЖД. Поэтому можно предположить, что Колчак и Марченко встречались.
28 октября 1918 г. Марченко из Владивостока был направлен в распоряжение командира 1-го Сибирского корпусного авиаотряда, и уже 3 ноября его назначили на должность старшего офицера этого отряда. Как опытный летчик, он пользовался большим профессиональным авторитетом, о чем свидетельствует следующий приказ командира отряда от 4 ноября 1918 г.: «Приказываю всем свободным от нарядов гг. офицерам вверенного мне отряда и прикомандированным к нему…являться в определенное время на занятия в мастерских аэродрома в распоряжение старшего офицера 1-го Сибирского корпусного авиаотряда военного и морского летчика лейтенанта Марченко»[140].
1-й Сибирский корпусной авиаотряд базировался в городе Спасское Приморской области и в 1918 г. не участвовал в боевых действиях. Естественно, такое положение не могло устроить Марченко, горевшего желанием применить свои опыт и знания в боях против большевиков. Поэтому, когда после переворота 18 ноября 1918 г. Колчак становится верховным правителем России, Марченко стремится продолжить службу в рядах подчиненных адмиралу вооруженных сил. Приказом управляющего вновь сформированным Морским министерством контр-адмирала М.И. Смирнова от 22 декабря 1918 г. он был назначен на должность начальника гидроавиационного отделения Морского технического управления. 1 января 1919 г. приказом верховного правителя Колчака Марченко произвели в старшие лейтенанты за боевые отличия — как оказалось, в третий раз! В Российском государственном военном архиве сохранился приказ военного министра Временного Всероссийского правительства (Уфимской Директории) от 18 октября 1918 г. о производстве Марченко в старшие лейтенанты со старшинством с 23 октября 1916 г. (выше говорилось о производстве Марченко в этот же чин Временным правительством).
Фактически в руках Марченко оказалось управление всей немногочисленной гидроавиацией, имевшейся в распоряжении Морского министерства правительства адмирала Колчака. Главной задачей морской авиации стала разведка. Поскольку морская авиация действовала совместно с кораблями Речной боевой флотилии (Камской) и Обь-Иртышской речной боевой флотилии, для базирования самолетов в составе флотилии на Каме оборудовали гидроавиабаржу «Данилиха», служившую в качестве «плавучего ангара» для четырех машин. Но морской авиации так и не удалось принять участия в боях, а гидроавиабаржу впоследствии захватили части Красной армии.
На Оби и Иртыше базой для гидроавиации служил теплоход «Игорь»; ей также придавались катера «Альфа» и «№ 1». О состоянии морской авиации бывший морской министр колчаковского правительства контр-адмирал М.И. Смирнов говорил: «У нас имелось четыре гидроаэропланных лодки типа Щетинина 9 [речь идет о гидросамолетах М-9. — Н.К.] и 53 хороших запасных авиационных мотора, эвакуированных из Балтийского флота. Лодки были без крыльев. Благодаря выдающейся энергии авиатора старшего лейтенанта Марченко в Красноярске были сделаны крылья и даже начата постройка новых аэропланов, последние не могли быть готовы к весне, но крылья к 4 имевшимся лодкам были сделаны»[141]. Неоднократные обращения к союзникам с просьбами о присылке морских самолетов результатов, увы, не возымели.
В июне 1919 г. Марченко выступил на фронт во главе 1-го гидроотряда Красноярской гидроавиационной станции. В Сибири гидросамолеты занимались преимущественно разведкой. После уничтожение большинства кораблей Речной боевой флотилии в окрестностях Перми авиаторы отступили в Екатеринбург, а позднее прибыли обратно в Красноярск. Приказом Верховного правителя от 2 сентября 1919 г. старшему лейтенанту Марченко объявлялась благодарность «…за отличное сформирование гидроавиационного отряда и доблесть, проявленную при боевых действиях на реке Каме в кампанию 1919 г.».
В начале января 1919 г. Марченко смог покинуть Иркутск в составе небольшой группы морских офицеров, уходившей во главе с контр-адмиралом Смирновым. Затем, скорее всего, он оказался в Харбине, после чего решил продолжить участие в Белой борьбе, но уже в Крыму. По данным историка русского флота А.В. Плотто, Марченко эвакуировался из Крыма на транспорте-мастерской «Кронштадт», вахтенным начальником которой значился его друг и сослуживец Рагозин. Когда именно Марченко оказался в Крыму, успел ли он принять участие в боевых действиях — неизвестно. К апрелю 1921 г. Марченко уже находился в эмиграции в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев. В это же время он женился, и впоследствии его сын (по некоторым данным — приемный) Игорь продолжил дело отца, поступив в авиационную школу в Испании.
Будучи в эмиграции, Марченко не захотел расставаться с летной специальностью. Два года он служил в югославской авиации, но по примеру товарищей Рагозина и Крыгина в 1922 г. поступил на испанскую службу. В испанских источниках, как и другие русские эмигранты, он фигурирует под двойной фамилией, — Марченко-Ларинов. Около года Марченко прослужил в должности инструктора гидроавиации в той же самой школе, где до него служил Рагозин. До 1927 г. Марченко служил в Марокко, в том же году получил испанское гражданство. В дальнейшем, до 1931 г., он преподавал в школе пилотов гражданской авиации, расположенной в провинции Альбасьете, где вначале был преподавателем, а вплоть до 1934 г. являлся директором школы и аэродрома Бараяс. В 1935 г. Марченко прошел курс обучения ночным полетам в Германии. Затем Марченко перешел работать пилотом на гражданские авиалинии на маршруты Мадрид — Париж и Мадрид — Берлин. После выступления генерала Франко Марченко отстранили от полетов и арестовали, но вскоре с помощью французского посольства ему удалось перебраться во Францию, в Байонну. Оттуда за собственный счет он отправился обратно в Испанию, на подконтрольную франкистам территорию.
Естественно, опыт бывшего русского морского летчика оказался востребованным. Марченко служил в бомбардировочной авиации (первоначально в чине младшего лейтенанта; 10 марта 1936 г. он получил чин лейтенанта) и выполнял самые разнообразные и сложные задания. Например, он оказался одним из немногих летчиков, выполнявших ночные полеты. Марченко принимал участие в снабжении с воздуха монастыря Вирхен де ла Кабеса, расположенного на юге Испании в провинции Хаен. В монастыре и расположенном рядом дворце Эль Люгар Нуэва укрылись жандармы упомянутой провинции вместе со своими семьями. Осада монастыря продолжалась с 14 сентября 1936 г. по 1 мая 1937 г. Самолетами из Севильи осажденным регулярно два раза в сутки, в т. ч. и ночью, сбрасывались продукты питания, боеприпасы и почта. Выполнение этой задачи оказалось связано с немалыми трудностями, т. к. требовалось летать на предельно малой высоте, подвергаясь ежесекундно риску быть сбитым огнем зенитных орудий.
Марченко участвовал также в сражении у Брунете (наступательная операция республиканских войск, проведённая в июле 1937 г. с целью окружения и разгрома мадридского корпуса франкистов), бомбардировке важного торгового порта Альмерия (январь 1937 г.), в арагонской кампании 1937 г.
Поскольку в Испании еще не было достаточного количества летчиков, умевших летать ночью, вся тяжесть ночных полетов легла на известного испанского летчика капитана Карлоса де Айя Гонсалеса и самого Марченко. В марте 1937 г. капитан Айя организовал 1-ю ночную эскадрилью бомбардировщиков Ju-52, в составе которой и стал служить Марченко (с 5 марта). После того как монастырь монастыря Вирхен де ла Кабеса взяли республиканцы, Всеволода Михайловича Марченко перевели на сарагосский фронт. Рагозин вспоминал: «В наше последнее свидание с ним, я был поражен видом страшной усталости не только его лица, но отпечатывавшейся по всей его фигуре, и в тот же день написал начальнику авиации, прося перевести В.М., хотя бы временно, в Школу наблюдателей, зная, что Марченко раньше умрет, чем попросится в тыл. Ответ пришел, и положительный, но раньше пришло трагическое известие о гибели Всеволода Михайловича»[142].
Погиб В.М. Марченко, по рассказам его сослуживцев, при трагических обстоятельствах. Он вылетел на бомбардировщике «Юнкерс-52/3m» для нанесения бомбового удара по аэродрому республиканцев вблизи города Альканьис вечером 14 сентября 1937 г. в 20 часов 30 минут. Во время первого захода над аэродромом были сброшены осветительные ракеты. Во время последующих двух заходов Марченко сбросил 2/3 смертоносного груза. Но в тот момент, когда «Юнкерс» собрался идти на последний круг, чтобы сбросить оставшиеся бомбы, из-за облаков вышла полная луна, высветив силуэт бомбардировщика. Несмотря на это, Всеволод Михайлович не стал отказываться от завершения задания. Во время последнего захода его обнаружил республиканский истребитель И-15, ранее поднявшийся в воздух. Он зашел в хвост «Юнкерсу» и открыл огонь из пулеметов. Первая же очередь сразила второго пилота лейтенанта Мундатаса. Механик и радист попытались открыть ответный огонь из пулеметов, но уже следующая очередь попала в топливный бак, и самолет загорелся. В.М. Марченко отдал экипажу приказ спасаться на парашютах и сам выпрыгнул последним. При этом погиб радист, парашют которого загорелся, а Марченко и механик самолета благополучно достигли земли, не видя друг друга. Освободившись от парашюта, Всеволод Михайлович начал пробираться в направлении позиций франкистов, находившихся в 50–60 км от места его падения. Однако вскоре, невдалеке от шоссе, его обнаружили республиканские военные, выехавшие на автомобиле сразу же после того, как был замечен пожар и падение «Юнкерса». Марченко пытался отстреливаться, но вскоре в его пистолете кончились патроны, он попал в плен и был доставлен в расположение советских летчиков. Узнав соотечественника, они отнеслись к нему доброжелательно и даже послали за врачом, чтобы тот осмотрел его ожоги. Но внезапно в помещение вошли двое республиканцев и, ни слова ни говоря, убили Марченко выстрелами из пистолетов. Так описывает его гибель Н.А. Рагозин, опираясь на донесение спасшегося механика самолета Марченко. По версии однокашника по Морскому корпусу старшего лейтенанта Ф.Ф. Пелля, выдвинутой на основании письма сына В.М. Марченко, события выглядят несколько по-иному. По его словам, самолет Марченко был сбит во время четвертого, последнего пролета над аэродромом, который Марченко совершил для того, чтобы убедиться в результатах налета (для чего сбросил еще одну осветительную ракету). Всл