– Во-он он наш вулкан! – объявил Олег, указав куда-то вперед. – Точка Ноль. Будем на месте через полторы минуты.
Я кивнул, прищурившись и всмотревшись вдаль. Визор шлема услужливо приблизил картинку, продемонстрировав мне засыпанный крупными камнями пологий склон и резко обрывающийся край жерла, из которого поднимался слабый дымок.
Выпустив потоки раскаленного воздуха из тормозных сопел, челнок медленно опустился на каменистый склон. Из люков выдвинулись шасси, и «Антигона», грузно качнувшись, закрепилась на пологом откосе.
– Ииии… Готово! – объявил Олег, отпуская штурвал. – Добро пожаловать на ЗОД-15!
– З-ноль-Д-15, – машинально поправил я, отстегивая ремень безопасности.
Затекшие ноги подкосились, и мне пришлось схватиться за поручень над головой, чтобы сохранить равновесие.
– Шеф? – Пилот озабоченно глянул на меня.
Его лицо за линзой шлема казалось погруженным в аквариум. Голографические экранчики плавали перед ним словно диковинные рыбешки. Я потряс головой, отгоняя странное сравнение.
– Я в норме, – выдохнул я и сделал шаг вперед по кабине, направляясь к выходу. – Работаем по стандартной схеме. Олег, на тебе карта, Вань, как обычно, прикрываешь.
– Понял, – кивнул Иван, снимая с креплений и привычным движением активируя ружье.
Не винтовку, наподобие тех, которыми была вооружена Армия, а именно ружье. Согласно международным законам, космопроходцам запрещалось иметь многозарядное оружие мощнее, чем табельные лазерные пистолеты. Именно поэтому на «Антигоне» имелось ружье. Уродливое древнее чудище времен Первой Экспансии. Медленно заряжающееся, требующее охлаждения после каждого выстрела, но способное прострелить насквозь кусок скалы толщиной в полметра.
Я отвернулся и подхватил с пола сумку с сигнальным маячком. Металлическое устройство негромко попискивало и помигивало зеленой лампочкой. Именно его мы должны будем поставить на вершине, чтобы застолбить планету.
Закинув на плечи тяжелый груз, я шагнул к выходу. Олег откинул крышку с портативного анализатора, над голографическим проектором вспыхнула трехмерная карта местности. За спиной пилота висел длинный тубус с флагом. Еще одна вещь, которую мы собираемся водрузить на покоренной вершине и сфотографироваться вместе. А как же без этого?
Вдавив ладонью кнопку разблокировки, я замер в ожидании. Раздалось негромкое шипение компенсации давления, а затем створки люка скользнули в стороны. Нижняя, раскрывшись, превратилась в пандус и негромко стукнулась о сухую землю, подняв облачко пыли. Медленно мы сошли на поверхность нового мира.
– Обалдеть… – негромко выдохнул Иван, опуская ружье.
Я не мог с ним не согласиться. Внизу под нами раскинулась широкая, заросшая лесом долина. По ней к далеким горам, синеющим на горизонте, бежала полноводная река. Тут и там над верхушками деревьев поднимались широкие растения, похожие на папоротники, и яркие цветы размером с посадочные площадки для ховерлетов. Между ними порхали причудливые насекомые, напоминающие помесь медуз с бабочками. Стаи крупных птиц вальяжно двигались в вышине, возможно, направляясь на зимовку. Интересно, местные пернатые вообще летают зимовать?
Где-то рядом раздался громкий рев, похожий на гул пароходной трубы. Через мгновение ему вторил еще один и еще. Посмотрев в направлении звука, мы увидели странное существо, резво вышагивающее между деревьев. Вернее, его крохотную плоскую голову на длинной шее. Рогатый пришелец самозабвенно жевал листья и периодически ревел с помощью двух пульсирующих наростов на лбу. Его собратья отвечали ему, ведя нескончаемый диалог.
– Вон какие красавцы! Настоящие… Шуб-Нигураты! – восхищенно выдал Ванька, стоящий рядом, закинув ружье на плечо.
Я скосил на него взгляд.
– Ну вы идете там или нет? – окликнул нас Олег, уже поднявшийся метров на десять вверх по склону.
– Да погоди ты! Дай пейзажами полюбоваться! – раздраженно откликнулся Иван.
– Еще успеете! А сейчас главное… Уфф… – пилот перескочил через небольшую расщелину и продолжил подъем. – Сейчас главное поставить маячок!
– Во торопыга, а? – усмехнулся Иван. – Ладно, пошли, что ли!
Друг хлопнул меня по плечу и двинулся следом за Олегом. Я не ответил, продолжая глядеть вдаль. Как же здесь красиво. Я понял, что я буду жалеть об этом всю свою жизнь, если не вдохну воздух этого девственного, не запятнанного технологиями мира.
Руки сами скользнули к горжету шлема. Пальцы защелкали замками.
– Шеф?!
– Андрюха, ты чо творишь?!
Крики моих друзей раздавались из наушника, а сами они бежали обратно ко мне по склону. Видимо, решили, что я спятил. Я улыбнулся их страху и стащил шлем.
Воздух оказался холодным и сухим, наполненным запахом болота и влажного леса. Еще к нему примешивался дымок, исходящий из пасти вулкана. Я сделал глубокий вдох, затем выдохнул и все так же улыбаясь, обернулся к напарникам.
– Надень шлем, придурок! – заорал на меня Иван, схватив за плечи. – Если сдохнешь здесь, я тебя обратно на своем горбу не попру!
– Профессор сказал, что воздух не опасен для дыхания, – все так же по-идиотски улыбаясь, ответил я.
Солнечные лучи ласкали мою уставшую от света ультрафиолетовых ламп кожу. Прохладный ветерок трепал волосы – то, чего никогда не почувствуешь в вакууме. Настоящий воздух наполнял легкие. Я чувствовал себя живым как никогда за эти полгода.
– Ну вообще-то он сказал, что не обнаружил в нем известных земной науке вирусов и патогенов, – насупившись, проворчал Олег. – А это не одно и то же.
Я отмахнулся, глядя на окружающий пейзаж.
– «У капитана солнечный удар», – пробормотал Иван.
– Ага, «Куда бы его макнуть», – поддержал друга пилот.
– «Отставить макать капитана!» – закончил я старую цитату и, подмигнув, первым пошел вверх по каменистому склону.
Мои напарники переглянулись.
– Идиот, – беззлобно сообщил Иван, голосом врача констатирующего факт.
– Вы двое меня когда-нибудь в гроб загоните, – покачал головой Олег, но затем тоже улыбнулся.
Рассмеявшись, мои друзья двинулись следом.
– Открываю шлюз! Вакуум через три… Две… Одну…
Бунвел прищурился и наклонился вперед. Магнитные замки на подошвах ботинок щелкнули, надежно прикрепляя его к полу. На капитане был поношенный абордажный скафандр, весь в заплатках и желтых подтеках герметической пены. Его форма наводила на мысли о боевой броне Европейской Агломерации, но все старые знаки различия были уничтожены подчистую. Дополнительный обвес из установленных на плечах импульсных карабинов и широких острых когтей, закрепленных на запястьях, придавал доспеху громоздкий вид. Впрочем, внешность была обманчива: если на свете и были вещи, которые Бунвел делал хорошо, то ими были питье пива и управление прыжковым ранцем.
Двери ангара начали медленно расходиться, и между ними хлынул поток уходящего в бездну воздуха. Бунвел напрягся, чувствуя, как могучая сила пытается оторвать его от пола и вышвырнуть в темноту. К счастью, магниты в ботинках выдержали, и через несколько секунд разгерметизация отсека завершилась. Капитан открыл глаза.
Звуки исчезли. Лязг металлических конструкций, писк приборов, похабные шуточки подельников в рации. Теперь вместе с ним было лишь его собственное дыхание, гулко отдающееся под сводами шлема. Бунвел вгляделся в мириады звезд, сияющих в черноте. Уже мертвые солнца, чей свет только сейчас добрался до нас. Это был момент абсолютного спокойствия, который Бунвел всегда испытывал перед стартом. Холодная вечность безразличного космоса обычно примеряла капитана с его собственной судьбой.
Но секунда прошла, и все вернулось на круги своя: затикал таймер, отмеряющий количество оставшегося в баллонах кислорода, заскользили, ища цель, сетки наведения, а в рации затрещали гогот и хамоватые перепалки подчиненных. Пиратский корабль медленно полз в сторону зависшего на орбите планеты русского разведчика. Бунвел вскинул кулак.
– Флибустьеры! За мной! Добыча ждет! – крикнул он, но без какого-то особого энтузиазма.
Его бойцы ответили дружным ревом, и капитан Бунвел, включив прыжковый ранец, с разбега первым сиганул в темноту.
Звездолет русских приближался. С каждой секундой его серый фюзеляж с двуглавыми орлами на бортах становился все больше. Это продолжалось до тех пор, пока он не понесся под Бунвелом, словно стальное поле. Вытянувшись, капитан нырнул вниз, к невысоким башенкам радиолокационных систем и антеннам дальней космической связи. Когда до поверхности судна оставалось метров двадцать, пират развернулся и врубил двигатель прыжкового ранца. Мужчину резко подбросило вверх, раскаленный поток сжатого воздуха лизнул спину, но броня старого скафандра выдержала. Балансируя на огненной струе, Бунвел осторожно приземлился и сразу же, как только подошвы ботинок ударились о металл, сорвался с места. Оказалось не зря. Старые рефлексы не подвели, поскольку мгновением позже из металлического тела корабля поднялись сдвоенные турели, злобно сверкающие алыми визорами. Ближайшая к Бунвелу беззвучно подняла стволы вверх и выплюнула два потока плазмы. Выругавшись, капитан пригнулся, сияющие сгустки промчались мимо. Бросив быстрый взгляд назад, Бунвел успел заметить, как один из них врезался в грудь пирату, пытавшемуся спланировать на своем ранце. В наушнике раздался вопль, а охваченный огнем человек камнем рухнул вниз и покатился по корпусу судна. Крик резко оборвался, а одно из зеленых имен, парящих на голографическом дисплее перед глазами Бунвела, окрасилось красным.
– Ах ты ж черт! – выдохнул капитан. – Всем найти укрытие! Не стойте на открытом месте, болваны!
Плазменные шары продолжали носиться в воздухе, опаляя полусферы защитных кожухов блоков РЛС, за которыми укрылись пираты. Один из них неосторожно высунулся наружу и тут же получил раскаленным зарядом в лицо. Обезглавленное тело, кувыркаясь, улетело прочь.
– Кэп! Сколько файвоклокер заплатил за эту работенку? – крикнул в рации Элиас.