Однако основное внимание все же было направлено на кинопроизводство. Определенной удаче способствовал случай. На студию как-то пришел отставной солдат со своим псом — немецкой овчаркой по кличке Рин-Тин-Тин (tin по-английски — олово, то есть речь шла о цвете собачьей шерсти, напоминавшей оловосодержащий сплав), привезенной им с войны во Франции. Собака уже умела участвовать в съемках, ее сняли в нескольких фильмах, но особого внимания тогда ни на собаку, ни на фильмы зрители и критика не обратили.
Пса показали Джеку Уорнеру, которому он почти сразу понравился и своим «артистическим» видом: окрасом, оскаленной пастью и поведением — умением по команде проявлять добрые чувства и агрессивность. Джек Уорнер позже рассказывал, что Рин-Тин-Тин «проявлял больше ума, чем герои некоторых комиксов» его собственной компании. Пес был «зачислен в штат». Почти одновременно с этим компания установила контакт со сценаристом Дэррилом Зануком, который после нескольких проб был зачислен в состав фирмы, прежде всего для написания сценариев фильмов, в которых главную или одну из главных ролей играли собаки.
Первый же фильм, снятый по сценарию Занука, привел к успеху, который критика подчас называла грандиозным. Фильм назывался «Где начинается север». В нем играла начинающая канадская актриса Клэр Адамс, исполнявшая роль хозяйки пса, но, по признанию самой Клэр, именно Рин-Тин-Тин был главным героем картины. Рассказывалось, как щенок овчарки был принят в волчью стаю на Крайнем Севере, как он стал взрослым и приобрел манеры волка, но сохранил привязанность к людям и однажды спас человеческую жизнь. Оказалось, что тяга к людям была сильнее, чем звериные привычки. Это в особой степени проявилось, когда произошла встреча Рин-Тин-Тина (он выступал в фильме под собственным именем) с добрым человеком — его взяла к себе женщина по имени Фелис Мактавиш, которую и играла Клэр Адамс.
На фильм с этим главным героем было затрачено примерно 60 тысяч долларов, а сборы приближались к половине миллиона. И братья Уорнер, и их сотрудники признавали, что фильм о собаке спас компанию от возможного банкротства. Помимо США, фильм демонстрировался в Канаде и некоторых европейских странах. «Братья Уорнер» постепенно завоевывали зарубежную аудиторию.
В последующие годы было снято еще несколько фильмов о Рин-Тин-Тине — все по сценариям Занука, который, по его словам, стал другом Джека Уорнера и писал много сценариев для компании также и по другой тематике, будучи одновременно ее исполнительным продюсером.
Успехи этих и других фильмов позволили компании Уорнеров вступить в конкуренцию с «главной тройкой» Голливуда, в качестве каковой считались в то время фирмы «Парамаунт пикчерз», «Юниверсал пикчерз» и «Ферст нэшнл»[29]. Важную роль в этом сыграло появление звукового кино. Если до середины 1920-х годов в кинокартинах использовался исключительно фоновый музыкальный звук, то развитие техники позволило начать первые опыты с синхронизированным звуком, то есть стали предприниматься попытки «научить актеров разговаривать с экрана», как выразился Сэм Уорнер, являвшийся инициатором создания принципиально новых кинокартин, одним из творцов революции в кино, связанной с переходом к звуковому кинотеатру.
После определенных колебаний президент компании Гарри Уорнер согласился с младшим братом о целесообразности экспериментов по отказу от немого кино. Для того чтобы профинансировать новое дело, Гарри продал личные акции на четыре миллиона долларов, вложив вырученную сумму в эксперименты, связанные со звуковым кино. Братья посетили лабораторию компании «Вестерн электрик»[30], которая проводила соответствующие опыты, убедились в перспективности использования синхронизированного звука, подписали контракт, после чего началось создание вначале кратких, а затем и полнометражных звуковых картин.
Именно эти фильмы и вывели братьев в ряды крупнейших американских кинопроизводителей. Так появились четыре фильма — «Певец джаза», «Огни Нью-Йорка», «Поющий дурак» и «Террор», о которых следует кратко рассказать.
Афиша фильма «Певец джаза» (1927)
Фильм «Певец джаза» был снят по пьесе (и затем сценарию) известного драматурга и писателя-фантаста Самсона Рафаэльсона. Поставленная Аланом Кросслендом под руководством Дэррила Занука, это была первая полнометражная кинокартина с живым звуком, появившаяся на экранах осенью 1927 года. Правда, синхронизированная речь персонажей была только в отдельных эпизодах, но она показала возможности нового подхода и прежде всего по этой причине привлекла к себе внимание по всей стране и за ее пределами.
Особое впечатление производили игра и пение Эла Джолсона, которого на пике его актерской и концертной карьеры подчас называли величайшим артистом страны и даже мира. Именно на фильм «Певец джаза» пришлась вершина творческой жизни Джолсона, который исполнил в фильме «живым звуком» шесть песен, тотчас ставших популярными.
Первой произнесенной фразой в картине стала реплика главного героя: «Погодите, погодите минутку! Вы еще ничего не слышали!», ставшая символом наступления эры звукового кино.
В фильме рассказывалось о еврейском юноше Джейки Рабиновиче, который порвал с традициями своей набожной семьи, став сначала самодеятельным певцом и просто выступая на открытом воздухе, а затем, изменив свои имя и фамилию на Джека Робина, поднялся на вершины джазового певческого искусства.
Правда, в фильме было немало дешевых поворотов и, разумеется, счастливый конец — примирение Джека с семьей и исполнение им со сцены песни «Моя мама» в присутствии последней, у которой видны слезы на глазах. Но это отнюдь не портило впечатления от фильма, тем более что американская публика просто не воспринимала картины, в которых бы не побеждало добро.
Премьера фильма состоялась 6 октября 1926 года в нью-йоркском кинотеатре Уорнеров. Перед этим событием произошла семейная трагедия. Простудившийся Сэм, являвшийся главным инициатором перехода на живой звук, невзирая на болезнь, продолжал подготовку премьеры. Простуда переросла в воспаление легких, от которого Сэм Уорнер скончался. В результате его братья на премьере не присутствовали, отправившись на похороны в Калифорнию.
Представители семьи, однако, оставили в Нью-Йорке своих членов. Одна из них, Дорис Уорнер, написала подробные воспоминания о памятном событии. В них говорилось: «Каждый из музыкальных номеров Джолсона был смонтирован на отдельной катушке с отдельным сопровождающим звуковым диском. Несмотря на то, что фильм длился всего 89 минут… надо было управлять пятнадцатью барабанами и пятнадцатью дисками, и киномеханик должен был иметь возможность очень быстро прокручивать пленку и включать записи… Малейшие заминки, колебания или человеческая ошибка привели бы к публичному и финансовому унижению компании». К счастью, никаких накладок не было. Дорис Уорнер продолжала: «Примерно в середине фильма я почувствовала, что происходит нечто исключительное. Внезапно лицо Джолсона появилось крупным планом, и он сказал „Погодите, вы еще ничего не слышали“. Аудитория была ошеломлена, увидев и услышав, что кто-то разговаривает в фильме… Аплодисменты сопровождали каждую его песню. Волнение нарастало, и когда Джолсон и Бессерер начали свой диалог, аудитория впала в истерику».
«Певец джаза» был продан европейским компаниям, демонстрировался во многих зарубежных странах. В 1928 году Гарри и Джек Уорнеры выезжали в Великобританию, Францию и Германию, где наблюдали за демонстрацией фильма и реакцией на него публики, ведя в то же время переговоры о дальнейшей демонстрации своих фильмов в европейских городах.
В критике предрекали скорое окончание немого кино. Как это часто бывает, пресса торопила события: его конец был не совсем близок. Однако совершенствование «разговорного кинематографа» продолжалось, и прежде всего компанией Уорнеров.
Немалым шагом вперед был криминальный фильм «Огни Нью-Йорка», появившийся на экранах в июле 1928 года и основанный на сюжете, связанном с действовавшим в то время в США «сухим законом» (запрещением продавать спиртные напитки). Это была первая картина без текстового материала, полностью построенная на живом звуке. Подчас критики и зрители выражали недовольство тем, что фильм был короче, чем вошедшие в моду (обычно они продолжались полтора часа и даже чуть дольше, тогда как эта картина длилась всего около часа). «Огни Нью-Йорка» увлекали публику и остротой сюжета, и мастерской съемкой, и игрой актеров. Фильм был поставлен Брайаном Фоем, начинающим режиссером (это была его вторая работа в кино — до этого он снял в уорнеровской фирме один короткометражный фильм), но уже известным как автор песен и актер, выступавший в водевилях.
Все действие развивается вокруг подпольного бара, маскировкой которого является парикмахерская. И то и другое заведение содержат бутлегеры (незаконные распространители спиртного). На этом фоне разворачиваются столкновения с полицией и любовные драмы, которые постепенно выходят на первый план. Важную роль в этом смысле играла считавшаяся уже кинозвездой Хелен Костелло, исполнявшая главную женскую роль.
Сборы от фильма были рекордными. На его производство было затрачено 23 тысячи долларов, а доход от демонстрации в США и других странах составил более 1,2 миллиона.
Появившийся вслед за «Огнями Нью-Йорка» фильм «Поющий дурак» был развитием успеха звукового кино, хотя он не произвел столь ошеломительного впечатления, как предыдущие две ленты. Поставленный по новелле Лесли Бэрроуза и носивший явно сентиментальный характер, фильм повествовал о поющем ресторанном официанте и его жизненных перипетиях, успехах и неудачах, радостях и горе.
Это был первый звуковой фильм, продолжавшийся стандартное время (чуть более полутора часов). Гарри Уорнер был недоволен тем, что картина обошлась дорого — было затрачено около 400 тысяч долларов. Но успех фильма — на этот раз обусловленный не столько тем, что он был звуковым (живой звук начинал входить в привычку зрителей), сколько сентиментальным сюжетом и песнями главного героя (его играл все тот же Эл Джолсон), был таким, что он собрал почти рекордные суммы. В кассы компании поступило около шести миллионов долларов.