помогал старший брат, смог купить в 1910 году небольшой парк развлечений в соседнем штате Нью-Джерси — в округе Берген, который являлся по существу дела продолжением Нью-Йорка, только находившимся на другом берегу реки Гудзон. Со временем парк разросся, став одним из важных развлекательных центров в округе, в котором проживало в основном зажиточное население, что приносило его владельцам хороший доход. Шенки владели парком до 1934 года, хотя сфера их интересов к этому времени стала совершенно другой.
Дело в том, что Маркус Лоу, с которым установились прочные деловые связи, всерьез занялся кинобизнесом. В 1904 году он создал компанию по демонстрации короткометражных фильмов, в основном носивших характер водевилей. Такие легкие картины привлекали зрителей, что позволило Лоу расширить бизнес, образовав в 1910 году новую компанию, владевшую несколькими театрами, в которых ставились водевильные спектакли и демонстрировались фильмы. Николас стал его основным помощником, а затем и компаньоном.
В 1919 году Маркус Лоу перешел от демонстрации фильмов к их производству, создав в Нью-Йорке свою киностудию, в которой Николас Шенк стал основным администратором.
Попутно в дела, связанные с производством фильмов, втягивался и его старший брат. Джозеф Шенк, который вначале был на вторых ролях, в 1916 году познакомился с молодой актрисой Нормой Толмадж, снимавшейся с 1910 года, но особых успехов пока не достигшей. Вскоре молодые люди вступили в брак, а затем перебрались на западное побережье в район Лос-Анджелеса, где Норма рассчитывала раскрутить свою карьеру, а Джозеф, помогая ей, надеялся добиться успехов в кинобизнесе.
Расчеты пары оправдались в полной мере. Норма успешно дебютировала в ряде мелодраматических фильмов. Она стала объектом внимания массовой прессы, когда после успешных выступлений в фильмах компании «Юнайтед артистс» в 1927 году случайно наступила на влажный, только что выложенный бетон перед зданием кинотеатра Граумана, оставив в нем отпечатки своих туфель. Соответствующие фотографии были помещены во многих газетах, положив начало голливудской Аллее Славы. Эта аллея не столь знаменита, как Аллея Звезд, о которой уже говорилось, но и она является свидетельством признания деятелей кино и местом, которое посещают туристы. Впрочем, второстепенность Аллеи Славы проявляется уже в том, что свои отпечатки оставляют здесь кинодеятели, отобранные не общественной организацией, а владельцами кинотеатров.
Так или иначе карьера Нормы Толмадж способствовала коммерческому успеху ее супруга, который был принят на работу в студию «Юнайтед артистс», став вскоре администратором, а затем прошел путь до вице-президента. Он также являлся продюсером ряда фильмов, в частности тех, в которых выступала его жена. Джозеф Шенк работал и на студии «ХХ сенчери — Фокс».
В последующие годы Джозеф Шенк переживал как успехи, так и неудачи. Он расстался с Нормой, карьера которой дала первоначальный толчок его успехам. Он встречался с начинавшей Мэрилин Монро, некоторое время был ее любовником, способствовал ее карьере. Вскоре после Второй мировой войны он был обвинен в сокрытии доходов и был приговорен к тюремному заключению за неуплату налогов. Просидев менее года в тюрьме, Джозеф был помилован, возвратился в студию «ХХ сенчери — Фокс», где продолжал карьеру, став даже одним из руководителей Американской академии кинематографических искусств и наук. Признанием заслуг Джозефа было появление звезды в его честь на Аллее Звезд в Голливуде. В 1952 году Джозеф Шенк получил премию «Оскар» за вклад в развитие кинематографии. Он ушел на пенсию в 1957 году и скончался в 1961-м, оставив по себе память как один из видных организаторов американской киноиндустрии.
Возвратимся, однако, к его младшему брату Николасу, который оставался основным компаньоном Маркуса Лоу в кинобизнесе на восточном побережье. Именно он вел переговоры с двумя другими фирмами об объединении, с тем чтобы создать крупную компанию, которая могла бы успешно конкурировать с основными студиями Голливуда и всего западного побережья. Внезапная смерть Маркуса Лоу в 1927 году способствовала превращению Николаса Шенка в фактического руководителя объединенной компании.
Безусловно, основной причиной успеха переговоров об объединении и создании мощного киноконцерна стояли финансовые соображения, а общность происхождения из одного государства существенной роли не играла. Но, по всей видимости, какое-то влияние на выработку взаимного доверия это сходство, да и владение русским языком, сохранившимся в качестве второго разговорного, все же оказывало.
Вторым участником переговоров об объединении являлся Сэмюэл Голдвин, владевший своей кинокомпанией.
Родившийся в Варшаве в бедной еврейской семье в августе 1879 года, Шмуэль Гелбфиш самим фактом своего рождения был подданным российского императора Александра II. Это было связано с тем, что единое Польское государство в то время не существовало, бывшая Польша в результате ее разделов в XVIII веке была поделена между Россией, Германией и Австрийской империей. Варшава являлась главным городом Царства Польского, которое формально существовало в качестве автономной части России, но по существу дела входило в централизованную империю.
В поисках средств к существованию Шмуэль подростком отправился в Великобританию, где в городе Бирмингеме у него были какие-то дальние родственники. Там он переделал свое имя на английский манер, а затем и перевел на новый язык свою фамилию, став Сэмюэлем Голдфишем (чуть позже было осуществлено еще одно изменение, и на свет появился Голдвин).
Жизнь в Бирмингеме, зависимость от родственников тяготили юношу, который пытался заработать себе на жизнь мелкими торговыми операциями. В 1898 году он перебрался в США, где, став независимым, смог вести торговлю более успешно. Он поселился в Сан-Франциско, где вскоре познакомился с девушкой по имени Бланш Ласки, которая была дочерью также выходца из России Исаака Ласского. Женитьба на ней привела к общению с братом Бланш Джесси Ласки, который являлся автором водевилей и был в силу этого связан с киностудиями.
Так Сэмюэл Голдвин начал проникать в мир кинобизнеса. Постепенно круг общения и взаимных инициатив в этом мире расширялся. Важную роль сыграло знакомство, а затем сотрудничество с драматургом и организатором гастрольного бюро, сыном выходцев из Франции Сесилем Демиллем. В 1913 году Голдвин, Ласки и Демилль, накопив средства, решили заняться кинопроизводством, учредив для этого специальную компанию, которая произвела на свет фильм «Муж индианки», не пользовавшийся широким успехом, но все же давший некоторую прибыль.
Правда, в 1916 году Голдвин был вытеснен из руководства компании. Но он, теперь уже прочно связавший свою жизнь с новым бизнесом, стал предпринимать усилия по собственному продвижению в кинопроизводстве. Именно в этом году он образовал собственную компанию «Голдвин пикчерз».
Первые работы — короткометражные комедии, а затем более продолжительные драмы — собирали определенную аудиторию, давали небольшую прибыль, но серьезного влияния на развитие кинематографа не оказали.
Положение изменилось, когда в начале 1920-х годов студия Голдвина, занявшая небольшое помещение в Голливуде, создала фильм «Алчность» — мистическую драму, поставленную Эрихом фон Штрогеймом, который написал и сценарий фильма. Это была картина, основанная на повести Фрэнка Норриса «Мактиг: Сан-Францисская история». Действие повести происходило в XIX веке, но сценарист перенес ее в ХХ век, что позволило значительно удешевить производство.
Длившийся почти два с половиной часа фильм был одним из самых продолжительных кинопроизведений эпохи немого кино (некоторые авторы считают его самым продолжительным). Контракт с Штрогеймом был очень удачной находкой для Голдвина.
Эрих фон Штрогейм был предельно своеобразной фигурой. Происходя из австрийской семьи, занимавшейся коммерцией, он выдумал и свою фамилию, и аристократическое прошлое, приписав себе военные заслуги как в Австро-Венгрии, так и в США. Приписал он себе и аристократическую приставку к фамилии «фон». Но его творческие заслуги были подлинными. Он выступал в качестве актера в ряде фильмов, причем играл «врага» — циничного и безжалостного, настолько реалистично, по впечатлениям зрителей, что подчас ненависть посетителей кинотеатров оборачивалась против него самого. С 1919 года он работал в компании «Юниверсал пикчерз» в качестве режиссера, но одновременно выступал актером, сценаристом, художником по костюмам.
Буквально переманив этого незаурядного кинодеятеля, Голдвин и поручил ему создание «Алчности».
Руководителю фирмы пришлось вытерпеть претензии весьма притязательного режиссера, с самого начала рассчитывавшего создать шедевр. Штрогейм стремился к максимальному соответствию развертывания фильма тем обстоятельствам, в которых происходило действие. Впрочем, и Штрогейм считался с интересами своих нанимателей, прилагая силы, чтобы по возможности удешевить производство.
В то же время режиссер привлекал к съемкам лучших, по его мнению, актеров. По его требованию в Сан-Франциско были приобретены два дома, которые наиболее соответствовали сценам, происходившим в книге Норриса. Некоторые эпизоды снимались в Долине Смерти — местности в Калифорнии с исключительно высокими температурами — здесь была зафиксирована максимальная со времени начала наблюдений температура — 56,7 градуса по Цельсию. Сам Штрогейм по этому поводу вспоминал: «Мы были первыми белыми (41 мужчина и одна женщина), которые проникли в эту самую низкую впадину земли после поселенцев. Мы работали в тени и без тени при температуре 142 градуса по Фаренгейту (61,1 градуса по Цельсию. — Г. Ч., Л. Д.)». Можно, впрочем, отметить здесь явное температурное преувеличение, возникшее под влиянием действительно страшной жары.
В фильме была показана жизнь представителей низшего и среднего классов Америки, стремление заработать как можно больше любыми путями, а при появлении первых немалых денег — жажда их умножить. На этом фоне развертываются драматические любовные и криминальные истории. Ставшего богатым главного героя Мактига преследует его бывший друг Маркус, который настигает его в Долине Смерти. Завязывается борьба, Мактиг убивает бывшего друга, но уйти из Долины Смерти он не в состоянии, так как прикован наручниками к убитому. Так, отнюдь не счастливым концом завершается этот фильм, ставший новаторским хотя бы в силу своего пессимистического финала. Неуемная страсть к наживе превращает людей в убийц, не знающих жалости, — такова главная мысль этого произведения. Эрих фон Штрогейм писал в связи со своим произведением: «Зрители устали от кинематографических пирожных, их желудок испорчен слишком большими дозами сахара в фильмах».