Вместе с остатками армии Врангеля Константин Никулин выехал вначале в Турцию, затем перебрался в Германию, позже жил во Франции. Он зарабатывал на хлеб выступлениями во второстепенных ролях в возникавших и быстро распадавшихся эмигрантских театральных коллективах. Незадолго до Второй мировой войны (видимо, в 1937 или 1938 году) он перебрался в США, где сразу отправился в Лос-Анджелес и был принят в качестве актера второго плана компанией «Парамаунт пикчерз» (контракт допускал и выступления в фильмах других студий). Как и его сестра, Константин выступал под псевдонимом Шэйн.
Его первой ролью был некий диверсант в криминальном фильме 1938 года «Бульдог Драммонд в Африке». Роль была настолько второстепенной, что фамилия Шэйн даже не была названа в титрах. Затем последовали несколько других картин с чуть более заметным участием. В фильме «Миссия в Москву» 1943 года, созданном, как мы знаем, по мотивам книги бывшего американского посла в СССР Джозефа Дэвиса, в которой оправдывался сталинский Большой террор, Шэйну выпала роль Николая Бухарина, который был изображен предателем и германским нацистским агентом. Учитывая, что актеры русского происхождения умели достаточно подробно разрабатывать роли и в большинстве случаев интересовались историей и биографией персонажей, которых им приходилось играть, можно предположить, что Константин принял эту отвратительную роль, внутренне ненавидя советский режим со всеми его носителями, зная, что Бухарин в первые годы большевистской власти был одним из ее руководителей вместе с Лениным, а затем был близок к Сталину. Его судьба была актеру безразлична, если не ненавистна. Поэтому он и согласился с той исторической неправдой, в контексте которой фигурировал его персонаж.
В том же 1943 году Шэйн участвовал в фильме «Пять гробниц на пути в Каир», также посвященном близким по времени историческим фактам, но носившем намного более достоверный характер. Здесь шла речь о свежих событиях — военных действиях в Африке после высадки там американских и британских войск под командованием генерала Д. Эйзенхауэра. Правда, реальные события и подлинные персонажи, в частности германский генерал Эрвин Роммель, были лишь внешней канвой для романтической истории и всевозможных приключений британского танкиста, оказавшегося оторванным от своей части в африканских песках и случайно попавшего в среду германских офицеров из штаба Роммеля.
Афиша фильма «Пять гробниц на пути в Каир» (1943) с участием Константина Шэйна
Константин Шэйн играл приближенного к немецкому генералу майора фон Бюлова и, по оценкам критики, производил впечатление тем, что в соответствии с замыслом режиссера Билли Уайлдера представлял германского офицера не солдафоном и просто убийцей, а серьезным противником, одержать победу над которым было нелегко.
Фильм представлялся на несколько «Оскаров», наград не получил, но был высоко оценен критикой.
Тематике, формально связанной со Второй мировой войной, но на самом деле являвшейся приключенческим шпионским вымыслом от начала до конца, был посвящен фильм 1945 года «Побег в тумане» режиссера Бадда Беттикера, создавшего ряд вестернов. В этой работе Константин Шэйн играл более важную роль — владельца частной мастерской в Сан-Франциско Шиллера, который на самом деле оказывался руководителем шпионской сети. Следуют всевозможные головокружительные трюки, погони и перестрелки, в результате которых Шиллер и еще один вражеский агент случайно убивают друг друга.
В критике фильм называли «умеренно увлекательным» и в то же время в художественном отношении не очень примечательным. Соответственно игру Константина Шэйна оценивали сдержанно положительно.
После войны Константин Шэйн участвовал в ряде драматических и приключенческих фильмов, играя персонажей второго плана, часто русских по происхождению. Таковым был доктор Веров в картине «Плач большого города» 1948 года, где этот персонаж представал как гуманист, готовый оказать помощь и гангстеру, и полицейскому. Подобным был профессор Серж Брюлофф в картине «Красный Дунай», появившейся в 1949 году и посвященной судьбам советских перемещенных лиц, оказавшихся в Вене и не желающих возвращаться на родину, боясь преследований, несмотря на давление как американской администрации, так и преставителей СССР. Добавим, что в этом фильме участвовала и его сестра Тамара.
«Я был коммунистом для ФБР» — так назывался фильм 1951 года, основанный на реальной истории проникновения в компартию США агента секретной службы Мэтта Светича, своего рода «крота», который доносил своему руководству о деятельности коммунистов, являвшихся одновременно советскими разведчиками, в Питсбурге. Константин Шэйн играл фигуру вымышленную, не имевшую действительного прототипа, — шпион СССР по имени Герхард Айслер, за которым было установлено наблюдение, умело укрывался от преследователей. В результате коварная деятельность Айслера по подготовке забастовки и общей дестабилизации положения в стране оказывается все же подорванной, а сам он предстает перед Комитетом по расследованию антиамериканской деятельности палаты представителей Конгресса США.
Фильм был явно создан под влиянием обстановки холодной войны и в последующие годы подвергался за это критике и даже высмеивался. Несмотря на то что критика в основном отрицательно оценивала идейное содержание фильма, он пользовался в прокате успехом, а рецензенты отмечали находки режиссера Гордона Дугласа и актеров, включая Константина Шэйна.
В следующие годы Шэйн продолжал сниматься в фильмах, которые не вышли в американской кинематографии на первый план. Он участвовал в телевизионном сериале 1963–1965 годов «За гранью возможного» на канале Эй-би-си, в котором было несколько сюжетных линий, связанных с инопланетным разумом, некими монстрами, робототехникой и т. п.
Константин Шэйн прекратил актерскую деятельность в середине 1960-х годов. Последние десять лет жизни он провел в предместье Лос-Анджелеса в кругу своей семьи — второй жены и двоих детей. Он умер в ноябре 1974 года, войдя в историю американского кино как один из многочисленных, так и не ставших широко известными актеров, которых зрители замечали с тем, чтобы тотчас или вскоре позабыть.
Кирк — Дуглас-старший
Немалый вклад в американскую кинематографию внесли отец и сын Дугласы — Кирк и Майкл.
Кирк Дуглас — это псевдоним, который заимствовал у отца и его сын. Родился будущий Кирк 9 декабря 1916 года в иммигрантской еврейской семье Гершла и Брайны Данилович в крохотном городке под звучным названием Амстердам в штате Нью-Йорк. Он был единственным сыном (в семье были также четыре дочери).
Родители происходили из городка Чаусы Могилевской губернии. В поисках лучшей жизни они отправились за океан вскоре после женитьбы в 1910 году и через какое-то время изменили свои имена и фамилию, чтобы они звучали более привычно для столь же скромно живших американских соседей: они перезарегистрировались (что в США было не очень сложно), став Гарри и Бертой Демски. Сына же, получившего при рождении имя Исер, упрощенно называли Изи.
Семья была бедной. Родители, стремившиеся дать детям хорошее образование, считая, что только оно может послужить успешной карьере, в то же время приучали детей, особенно мальчика, к самостоятельности, к физической выносливости и умению зарабатывать себе если не на жизнь, то по крайней мере на мелкие расходы.
Исер Демски подрабатывал, выполняя вначале разовые, а затем систематические поручения местного почтового отделения и мелких торговцев, разнося по домам газеты и пищевые продукты и получая за это, кроме оплаты работодателей, крохотные чаевые.
В то же время его отдали в публичную (находившуюся на обеспечении штата и бесплатную для учеников) школу, в которой он успешно занимался, находя время и для мелкого заработка, и для спорта. Уже в начальных классах он серьезно заинтересовался драматическим искусством и стал устраивать домашние спектакли, привлекая к ним, порой преодолевая их немалое сопротивление, своих сестер.
По окончании школы Исер поступил в расположенный неподалеку, в том же штате Нью-Йорк, университет Сент-Лоренс. Хотя университет был основан деятелями протестантской церкви, он считался либеральным в том смысле, что не заставлял своих студентов следовать определенной религии и не препятствовал «свободомыслию» вообще. Это особенно устраивало юношу, который все больше отходил от верований и привычек родителей и, чтобы это продемонстрировать, вновь поменял, на этот раз не только свое имя, но и фамилию. Он теперь жил под тем именем, под которым вошел в историю кино, — Кирк Дуглас. С этого времени он чувствовал себя в полной мере американцем. Впрочем, сам Дуглас позже в своей биографии писал, что взял новое имя перед поступлением на службу в военно-морской флот США в начале Второй мировой войны, но это неточно, так как университетский диплом он получил уже на новое имя.
Юный Кирк стремился пользоваться всеми благами жизни. Он обращал внимание далеко не только на академические занятия, по которым успевал скорее в силу природных способностей, а не трудолюбия. Несравненно большее внимание он обращал на занятия спортом, дружеские посиделки и попойки, общение с девушками.
В то же время молодой человек стал задумываться о получении образования в области драматического искусства. Таковое стоило немалых денег, которые родители дать ему не были в состоянии, и он стремился теперь накопить необходимую сумму, работая портье в гостинице, рабочим и охранником на стоянке автомобилей, а чуть позже капельдинером в крохотном театре городка Кантон, рядом с которым находился университет Сент-Лоренс. Служба капельдинером, проверяющим билеты у зрителей при входе, помогающим им найти свои места, делала Кирка Дугласа «своим» в театре: он вступал в разговоры с актерами, наблюдал репетиции, учился азам театрального искусства, впитывая в себя те порой случайные крупицы, которыми он был в состоянии овладеть.
Это дало ему возможность в 1939 году, отправившись в Нью-Йорк, без помех поступить в Американскую академию драматического искусства. Хотя срок обучения в академии был небольшим — всего два года, это старейшее, основанное в 1884 году англоязычное учебное заведение по подготовке работников искусств, расположенное в Манхэттене, считалось весьма солидным центром подготовки будущих актеров и режиссеров. Студенты проходили ценнейшую практику в бродвейских театрах. Часто по окончании академии они оставались там на хорошей контрактной основе.