Мой единственный друг,
Вы на пленниц совсем не похожи.
Разве мало Вам сцены
И славы бенгальских огней?
Вы не знали любви?
Но ведь в этом же счастие тоже —
Улыбаться с экрана во тьму
Никому — никому из людей!
Поняв, что новая слава ей не светит, Анна Стэн полностью возвратилась к частному образу жизни. Она с Юджином Френке проводила дни в своем особняке. Он скончался в 1984 году. Анна прожила еще девять лет. Она умерла 12 ноября 1993 года от сердечного приступа и похоронена рядом со многими другими ветеранами экрана.
Об Анне Стэн вспоминают киноведы, считая ее актрисой европейского масштаба, которая лишь частично реализовала свои творческие возможности в американской кинематографии.
Савелий Крамаров
Среди советских актеров второго плана, эмигрировавших в США, причем с немалым скандалом, был один человек, который, несмотря на то что он никогда не сыграл главной роли ни в одном фильме, был настолько широко известен, что зрители нередко шли на киносеанс, чтобы посмотреть именно на его игру. Таким же ярким исполнителем небольших, порой эпизодических ролей оказался он в Америке. Это был Савелий Крамаров, парадоксальное своеобразие которого вело как к тому, что ему просто не могли поручить никакой ведущей роли вследствие его внешности, так и к его всенародной известности.
Его отличала неординарная внешность с резкими чертами лица, легкое косоглазие вместе с особой, комической манерой поведения, которая была природной, но со временем превратилась в определенный актерский стиль, легко запоминающийся и удобный для того, чтобы оттенить игру ведущих исполнителей, особенно в комедийных фильмах. Такое своеобразие превратило Савелия Крамарова в одного из популярных актеров советского экрана.
Савелий Викторович Крамаров родился 13 октября 1934 года в Москве. Его отец, окончивший в свое время юридический факультет Киевского университета, работал адвокатом. Он был арестован в конце сталинского Большого террора, в 1938 году, и отправлен в концлагерь. В 1946 году, по отбытии каторжного срока, он был освобожден, но отправлен на принудительное поселение вначале в Барнаул, а затем в Бийск. В 1949 году Виктор Крамаров был повторно арестован (это была обычная практика «малого внутреннего террора») и отправлен в ссылку в Туруханск, где работал дворником. Здесь в марте 1951 года он покончил жизнь самоубийством. Незадолго до этого скончалась мать, и шестнадцатилетний юноша стал жить в семье своего дяди (брата матери).
Никаких симпатий к системе, причинившей ему и его семье столько горя, у молодого человека не было. Тем не менее необходимо было существовать, приспосабливаясь к господствующей системе. Савик, как его называли близкие, тяготел к театральному искусству. По окончании школы в 1952 году он пытался поступить в Государственный институт театрального искусства (ГИТИС) на актерский факультет, однако принят не был. Ему объяснили, что с его внешностью он не сможет играть ни в театре, ни в кино. Но дело было далеко не только в этом. Сыну «изменника родины», да еще и еврею, доступ в престижные советские вузы в позднесталинское время был закрыт наглухо.
Савелий был вынужден поступить в Московский лесотехнический институт и одновременно стал заниматься в театральной студии «Первый шаг» при Центральном доме работников искусств, куда также был принят с трудом, на этот раз, по всей видимости, только в связи с необычной внешностью.
Занятия в студии «Первый шаг» были полезны в смысле не только получения актерского образования, но и установления связей. По окончании института Савелий недолгое время работал по полученной специальности, но одновременно стал искать себе место в кино. Он разослал свои предложения (вместе с фотографиями, чтобы не играть втемную) ряду киностудий.
Положительный ответ пришел только из Одесской киностудии. Крамарову предложили крохотную роль в фильме «Им было девятнадцать», которую он с радостью принял. Так в 1960 году Крамаров впервые появился на экране.
Своеобразная манера игры понравилась режиссеру Владимиру Кочетову и коллегам по съемкам, среди которых были известные мастера Михаил Пуговкин, Сергей Столяров и другие. На молодого актера обратили внимание и зрители. С этого времени Савелия Крамарова стали приглашать сниматься. Зрительское внимание на него было обращено, когда он сыграл небольшую роль в приключенческом боевике Эдмонда Кеосаяна «Неуловимые мстители» (1966). Этот явно пропагандистский легковесный фильм о «подвигах» нескольких подростков в Гражданской войне в России стал для Крамарова важен, так как режиссер получил за него премию Ленинского комсомола, а это означало похвалу всему фильму и, соответственно, участвовавшим в нем актерам.
После этого Крамарову стали поступать многочисленные предложения сниматься в характерных ролях комедийных и приключенческих фильмов. Самой известной его ролью стал Косой в комедии «Джентльмены удачи», появившейся на свет в 1971 году и ставшей на целый год лидером проката. Ряд фраз из этого фильма стали крылатыми выражениями, в том числе реплика Косого «Кто ж его посадит, он же памятник!».
В 1972 году Савелия Крамарова приняли на актерский факультет ГИТИСа, по окончании которого он продолжал сниматься в кино во второстепенных ролях. Он стремился и к театральной работе, но ни в один из коллективов принят не был.
Связано это было, в частности, с тем, что Крамаров постепенно становился все более нежелательной фигурой для советских властей. Занявшись индийской йогой, он вступил в контакт с другими любителями этого занятия. Оказалось, что в кружке, который они образовали, велись «антисоветские», то есть попросту критические, разговоры, и группой заинтересовались в КГБ. Кроме того, кто-то из родственников подал заявление на выезд в Израиль, ему вначале отказали, затем выпустили, но это еще более усилило подозрения по отношению к Крамарову.
По всей видимости, руководители киностудий получили предупреждение, что Савелий Крамаров нежелателен для киносъемок, его стали приглашать все реже. В результате он, вслед за своим родственником, обратился к властям с просьбой о разрешении ему отправиться в Израиль на постоянное жительство, так как только там находятся его родные. Савелию было отказано, причем в отделе виз и регистрации милиции, куда следовало представлять документы на выезд, ему вполне откровенно заявили, что в случае его отъезда из СССР придется «класть на полку» все фильмы, в которых он снялся хотя бы в самой крохотной роли (к 1978 году он участвовал почти в шестидесяти советских фильмах).
Последний фильм, снятый в СССР, в котором участвовал Савелий Крамаров, назывался «По улицам комод водили». Это был киноальманах Одесской студии, состоявший из девяти новелл, в одной из них Крамаров играл профессора-экзаменатора, которому успешно сдают экзамен ничего не знающие студенты, защищающие «футбольную честь» института.
В течение нескольких лет Крамаров ежегодно подавал документы на выезд, и каждый раз ему отказывали. Ему приходилось нелегко, так как никакой работы в кино он не получал. Более того, находились коллеги по экрану, которые заявляли, что своими ролями он искажает образ советского человека, делает его глупым и что в советском кино вообще не место человеку с такой отвратительной внешностью.
Опасаясь высылки из Москвы за «тунеядство» (за «тунеядство» отправляли «за 101-й километр» от Москвы), Савелий Крамаров, подобно многим другим отказникам, нанимался на разные работы самого низкого характера — истопника, чернорабочего и т. п. Да и необходимо было просто зарабатывать какой-то денежный минимум, чтобы просуществовать. При этом приходилось маскировать свою внешность, чтобы «коллеги по физическому труду» не узнали довольно известного артиста.
В 1981 году Крамаров обратился с открытым письмом к президенту США Рональду Рейгану, которое он озаглавил «Как артист артисту» (напомним, что в начале своей деятельности Рейган выступал в качестве актера кино, игравшего второстепенные роли). В письме, в частности, говорилось: «Зрители до сих пор смеются над героями моих фильмов, но лично мне самому сейчас не до смеха. Я не умираю с голоду, но не одним хлебом жив человек. И хотя хлеб у нас с вами разный и питаемся мы по-разному, но мы оба любим творчество и не можем жить без него. Поэтому помогите мне обрести в вашей великой стране возможность работать по специальности». Документ завершался словами: «С искренним уважением к вам и вашей супруге — артист Савелий Крамаров, ждущий от вас ответа: быть или не быть ему актером в Соединенных Штатах Америки и любом из штатов, но желательно в Калифорнии, в Лос-Анджелесе — по вполне понятной причине».
Неизвестно, легло ли письмо на стол американского президента, но во всяком случае оно стало документом общественного значения. Его несколько раз передавали по радиостанциям «Голос Америки» и «Свободная Европа», печатали в виде листовки, которая нелегально распространялась в СССР. Не став активным диссидентом, Савелий Крамаров, таким образом, фактически включился в движение за права и свободы на своей родине.
Неизвестно, каковы были причины, побудившие советские власти в конце концов разрешить Крамарову покинуть страну. Рейган пришел к власти в обстановке ухудшения американо-советских отношений и продолжал этот курс, объявив СССР «империей зла». Можно лишь полагать, что власти в конце концов решили избавиться от известного человека, судьбой которого интересовались многие общественные деятели на Западе.
В конце октября 1981 года Савелий Крамаров с женой и дочерью выехал в Вену, откуда при посредстве известного антрепренера Виктора Шульмана отправился в США. Вскоре последовали гастрольные поездки по ряду стран Европы, во время которых Крамаров выступал перед русскоговорящей аудиторией.
Вслед за этим ему, еще плохо говорившему по-английски, стали предлагать небольшие роли в кинофильмах, главным образом на советские (или связанные с советскими реалиями) сюжеты. Приходилось участвовать и в телевизионной рекламе, обычно не очень грамотной и порой не вполне адекватной по существу. За нее, однако, прилично платили, так что в Лос-Анджелесе, где поселился Крамаров, он устроился скромно, но не бедствовал, как это подчас утверждается в прессе. Он вступил в Гильдию киноактеров — профессиональное объединение, представляющее и защищающее интересы своих членов.