<включая> одного офицера. 6.08.44 г. в р-не боев за м. Островец при выполнении задания по разведке переднего края обороны противника отличился, уничтожив из личного оружия десять солдат противника». Кстати, из этого наградного листа мы узнаем о легком ранении В. Лисунова 25.11.1943 г.
Но из последнего, посмертного наградного листа следует, что Василий Лисунов был представлен к званию Героя Советского Союза.
В отпечатанном на машинке, с проставленной чернилами датой «11.5.45», посмертном наградном листе указано (сохраняю язык оригинала): «Лисунов Василий Филиппович, гвардии ефрейтор, автоматчик-разведчик 55 Гвардейской танковой бригады… русский, чл. ВКП(б)… Представляется к присвоению звания «Герой Советского Союза»… посмертно. <…>
При прорыве немецкой обороны западнее р. Нейсе при форсировании р. Шпрея, при окружении и штурме Берлина т. Лисунов показал себя смелым, решительным, героическим разведчиком. 19.4.45, находясь в составе ОРД, т. Лисунов продвигаясь из с. Найкузен на Гросс-Осинг, точно разведал обороняющегося пр-ка, уточнил расположение огневых средств вражеской обороны, что послужило успехом в овладении с. Гросс-Осинг. При взятии Харнишдорф, где составом ОРД было уничтожено до 150 гитлеровцев, 2 танка, 2 противотанковые пушки, а также захвачено более 200 солдат и офицеров противника.
20.4.45 отважный разведчик одним из первых форсировал р. Шпрея и на западном берегу уничтожили гранатами и огнем из автоматов более 25 гитлеровцев. Во время боев при штурме Берлина 26.4.45 т. Лисунов в составе РП стремительным броском продвинулся к перекрестку улицы Хеерштрассе и Теудельзе, где зашли автоматчики-фаустники. Проявляя смелость и геройство, под сильным оружейно-пулеметным огнем перебрался через улицу и забросал гранатами 2 пулемета противника, тем самым дав возможность быстрейшему продвижению РП и выполнению поставленной задачи. Во время боев в районе стадиона гвардии ефрейтор Лисунов заметил три тяжелых орудия противника, пробрался незамеченным к расположению вражеских батарей и меткими очередями из своего личного оружия заставил бежать в панике расчеты вражеских пушек. Также на стадионе разведчики встретили автомашины с солдатами. Тов. Лисунов, проявляя инициативу и находчивость, выдвинулся вперед и огнем из автомата уничтожил более 30 солдат и подбил 2 автомашины. При выполнении задания соединения с частями I Белорусского фронта, т. Лисунов действовал… и, проявляя смелость и геройство, с криком «ура» атаковали вражескую оборону, уничтожив сопротивление, разведчики вышли к реке Шпрея. Форсировали ее – соединились с передовыми частями 2 танковой армии. В период боев с 16.4.45 по 29.4.45 отважный разведчик Лисунов уничтожил более 80 немецких солдат и захватил в плен более 100 солдат и офицеров п-ка. 29.4.45 при выполнении задания погиб смертью храбрых.
Достоин присвоения звания «Героя Советского Союза».
Командир роты управления гвардии капитан Рой. 1.05.45».
В левом верхнем углу наградного листа стоит наискосок резолюция карандашом: «Славы I степ.».
Представление на Героя прошло все инстанции – штаб бригады, корпуса, армии, фронта и ушло в Москву, – указывает автор сайта «Герои страны» Сергей Каргопольцев.
Видимо, командование сочло более резонным увековечить подвиг павшего воина, сделав его полным кавалером ордена Славы всех степеней, что, как мы знаем, статусно приравнивается к званию Героя.
Ордена В.Ф. Лисунова (даты – как указано на сайте Минобороны России): орден Красной Звезды, 25.07.1943; орден Отечественной войны II степени, 22.01.1944; орден Славы III степени,19.02.1944 (орден № 3936); орден Отечественной войны I степени, 07.09.1944; орден Славы II степени, 01.02.1945 (орден № 10214).
У меня хранятся орден Красной Звезды и ордена Отечественной войны обеих степеней Василия Лисунова, гвардейский знак. Награды моего двоюродного деда мне отдала тетя Сима (Серафима Филипповна Лисунова). Еще у нее хранились ордена Славы II и III степеней. Однако их у Серафимы выпросил уже в конце 1970-х «для музея» некий представитель харьковского военкомата, о чем она жалела до конца дней своих.
Фото Василия мы с мамой у его сестры не взяли. Ей оно было дорого, а потом, увы, оно для нас затерялось. Письма родственникам Лисуновым пока ничего не дали. Однако 28 августа 2016 г., в праздник Успения Пресвятой Богородицы, на пятый день по праздновании освобождения Харькова от немецких нацистов, пришла чудесная весть от историка-исследователя из Иванова С. Каргопольцева, который сообщил, что обнаружил фото героя в книге мемуаров Д.А. Драгунского «Годы в броне». (3-е изд., доп. М.: Воениздат, 1983. 384 с., 12 л. ил., с портр.), изданной в серии «Военные мемуары» тиражом 100 000 экз. Книгу можно посмотреть и прочитать в Интернете. Теперь она есть и у меня в доме.
Когда-то, в начале 1980-х, я написал такие строки:
В закатном Берлине
мой пращур убитый
стоит над орудием
Спасом огрудным.
Величие жертвенного подвига этого мальчишки меня, тоже уроженца Харькова, потрясает.
Уже несколько раз в День Победы я прошел по Соборной площади Белгорода с «Бессмертным полком»; и придумка журналиста-сибиряка представляется грандиозной. Если угодно, это и есть зримое явление идеи единения – когда мы видим сотни тысяч, а по всей России миллионы наших сограждан всех возрастов, национальностей, социальных слоев, политических убеждений и вероисповедений, идущих по улицам городов с портретами и наградами отцов-дедов-прадедов, которые – вместе! – участвовали в Великой Отечественной, вернулись с нее или пали в боях. Мы понимаем, что в таком удивительном акте соединены родовые и духовные вертикали, память личная и общая память Отечества. И эти записки есть мое памятное приношение и моему предку, и всему «Бессмертному полку».
Два года в оккупированном Харькове
Из очерка «Счастливая жизнь мученика Александра»
Для всех нас, выросших в этом Отечестве, та война была и остается и Великой, и Отечественной. Мой отец не дожил до 60-летия Победы три месяца, но все годы, что были ему отпущены после войны, много рассказывал о ней, думал, видел ее во сне. Она длилась в нем, как мина замедленного действия, и спустя 17 лет после окончания отняла у него зрение.
…Красивый, ослепший в 33-летнем возрасте белоголовый отец, словно возвышающийся над обыденностью неземным ви́дением, зрящий в жизни (или над нею) больше, чем многие зрячие, – таковым я и воспринимал его всегда, и это было для меня с детства нормой, повседневностью. Он был терпелив и лишь изредка мог воскликнуть: «Как я устал от этой темноты!»
Незнакомцы иногда принимали мою маму за его дочь, поскольку он рано поседел; а седеть начал лет с тринадцати, в оккупированном Харькове, где, мальчишка с гипертрофированной ответственностью, как вол трудился, чтобы кормить семью и не раз оказывался в расстрельной ситуации. Слепота его – это тоже «эхо войны»; терять зрение он начал после того, как немецкий солдат ударил его прикладом по затылку.
Первый день войны
На стене у моего сына, тоже Александра Минакова и тоже уроженца Харькова, висит дедова похвальная грамота, подписанная 29 мая 1941 г., – понятно, с портретами Ленина и Сталина, – об отличном окончании 4 классов Харьковской СШ № 13. Задумаешься: до начала Великой Отечественной войны оставалось меньше месяца.
А в середине июня 1941 г. двенадцатилетний мальчик с родителями отправился из Харькова в Бессарабию, в г. Бельцы, что совсем недалеко от румынской границы, – погостить у родственников, семью которых направили из Белгорода на работу на железнодорожный транспорт.
Отец рассказывал мне о доброжелательности молдаван, о том, как вся семья гуляла на молдавской свадьбе, о низких ценах на продукты в магазинах и на рынке. И – как увидел самолеты с крестами, бомбившие нефтехранилище. Вот его впечатления, записанные моей мамой под диктовку отца в 2001 г. для стенгазеты белгородской первичной организации Всероссийского общества слепых:
«Стою во дворе, запрокинув голову, и вижу, как почти над крышами домов летит самолёт с жёлто-чёрными крестами. Летчик в шлеме и очках смотрит на меня, а я с удивлением – на него. По телу бегут мурашки, ведь, ухмыляясь, лётчик может пустить пулемётную очередь.
Немецкая авиация целый день обливает город какой-то жидкостью. Позднее сбрасывает зажигательные бомбы, что превращает Бельцы в сплошной пожар.
…В этот же день я увидел воздушный бой: один советский истребитель вступил в неравный поединок с четырьмя немецкими истребителями и был сбит. И я расплакался от жалости и обиды…»
Обыденность все-таки не вмещается в человеческое сознание.
Вот еще детали: «С большими трудностями пробились в эшелон с семьями военнослужащих, эвакуированных из Бессарабии. Это были товарные вагоны, заполненные женщинами и детьми. Медленным ходом эшелон вёз нас на восток в ночной темноте. В вагоне царила гнетущая тишина, в мерцающем свете я видел печальные и тревожные глаза взрослых. На одной из остановок военные произвели перепись всех пассажиров. После этого нам раздали бесплатные сухие пайки: хлеб и колбасу… Через двое суток, доползший до украинской Знаменки, эшелон был поставлен на запасный путь… Едва успели пересесть в одесский поезд. Вечером прибыли в затемнённый Харьков. На многих окнах уже были наклеены бумажные кресты. А 4 августа родилась моя сестрёнка Валя. Ровно через 4 месяца после начала войны, 23 октября 1941 года, немецкие войска вошли в горящий Харьков».
В тех бомбежках первых дней войны мой отец получил осколочное ранение ноги. Рана на кости голени не заживала все военные годы, а потом затянулась тонкой пленкой. Помню, отец сослепу нередко расшибал ногу о стул или табурет.
Мороз и солнце… Оккупация
…У Тихона Минакова, моего деда, были братья Петр и Михаил, а также сестры Вера и Александра. Последняя (в замужестве Сорокина), как и Тихон, жила с дочерьми Клавой и Женей в Харькове. Остальные Минаковы сгруппирова