Так первый отряд космонавтов понес первую потерю: 24-летний В. Бондаренко погиб 23 марта 1961 г., за 19 дней до полета Юрия Гагарина.
Гибель Валентина Васильевича еще раз заставила специалистов задуматься о том, что в космонавтике мелочей не бывает. С того рокового дня во время подготовки космонавтов на тренажерах больше трагических случаев не было.
Друг семьи Бондаренко, Геннадий Денисов, несколько десятков лет собиравший информацию о земляке, считал: «Своей жизнью он спас жизни всем последующим космонавтам. Мы же мгновенно изменили среду, изменили испытания, усилили противопожарные средства».
После гибели Бондаренко его жена Анна осталась работать в Центре подготовки космонавтов. Сын Александр стал военным летчиком. Много лет спустя он назвал своего ребенка в честь деда – Валентином.
После трагедии были слухи о том, что Валентин сгорел в ракете. Еще одна легенда, которая связана с именем Бондаренко: если бы он не погиб, то полетел бы в космос первым. Но ветераны Байконура опровергают эту версию. Так, П. Струщенко говорил: «Где был бы Валентин Бондаренко во время полета Гагарина, трудно сказать: возможно, на космодроме, возможно, был бы кандидатом на очередной пуск. На месте Гагарина он оказаться никак не мог. В группу из шести человек вошли Гагарин, Николаев, Быковский, Титов, Попович и Нелюбов».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 июня 1961 г. «за успешное выполнение задания правительства» В.В. Бондаренко был награжден орденом Красной Звезды (посмертно). Посмертно присвоили ему и звание космонавта.
Валентин Бондаренко похоронен на 10-м городском кладбище на окраине Харькова, где жили родители. На обелиске, установленном на могиле, высечена стандартная надпись: «Светлой памяти от друзей-летчиков». В 1980-х появилась приписка: «– космонавтов СССР».
В связи с секретностью проекта о гибели В. Бондаренко не объявлялось. Первые сведения появились на Западе только в 1980 г.: дескать, в Липовой Роще похоронен первый советский космонавт, сгоревший в ракете. А первые официальные сведения о трагедии появились только в апреле 1986 г. в газете «Известия», статья о Бондаренко была написана известным «космическим» журналистом Я. Головановым. Однако даже рассекреченные сведения никого не убедили.
Историю харьковца, который мог выйти на орбиту Земли, хорошо знают в Харьковском планетарии и обязательно показывают посетителям стенд, посвященный Валентину Бондаренко. Директор планетария Галина Железняк поддерживает связь с его сыном, который и сейчас живет и работает в Звездном городке, в Центре подготовки космонавтов. Он передал некоторые личные вещи отца в Музей космонавтики: орден Красной Звезды, фотографии, диплом об окончании военного училища, страницы из личного дела. Г. Железняк отмечает сходство В. Бондаренко с Ю. Гагариным. Ведь Сергей Королев, лично отбиравший претендентов в первый отряд и в первый полет в космос, говорил: «Он должен быть русаком, он должен быть голубоглазым, светловолосым, он должен быть с приятной улыбкой».
В Липовой Роще теперь есть тихая и приятная улица Бондаренко (бывший переулок Герцена), на которой в доме 15 жил космонавт.
Валентин Бондаренко все-таки вышел в космос: его именем назван крупный кратер на Луне по соседству с кратерами Циолковского и Гагарина (диаметр кратера 30 км; координаты: 17,8° северной широты и 136,3° восточной долготы). Имя Бондаренко внесено на мысе Канаверал в список погибших космонавтов и астронавтов.
Кстати, в истории NASA был эпизод, когда американские астронавты погибли при аналогичных обстоятельствах – 27 сентября 1967 г. Во время наземных тренировок в кабине космического корабля «Аполлон», насыщенной кислородом, от короткого замыкания возник пожар. Три астронавта погибли в течение пяти минут, пока открывался люк. Самым молодым из них был 32-летний Роджер Чаффи.
В 2012 г. отмечалось 75-летие со дня рождения космонавта, и 12 апреля на харьковском городском кладбище на Филипповке состоялось торжественное возложение цветов на могилу бойца первого космического отряда СССР Валентина Бондаренко.
В церемонии приняли участие представители администрации Октябрьского района Харькова, учителя и ученики Харьковской специализированной школы № 93, друзья и одноклассники В. Бондаренко.
«Трагическая гибель Валентина Бондаренко стала огромной утратой для космонавтики, – отметила одна из выступавших. – Но то, что этот человек был харьковчанином, символично, потому что Харьков по праву можно назвать одной из столиц космонавтики. День космонавтики – праздник знаковый как для Харькова, так и для всего мира. Те сильные впечатления, которые испытывали люди после полета Юрия Гагарина в космос, не сравнить ни с чем, Харьков и космос – это два неразрывных понятия, потому что многие космические проекты были реализованы именно в этом городе: это разработки наших научно-исследовательских институтов, наших ученых и, конечно же, это наш космонавт Валентин Бондаренко».
Бондаренко был первый космонавт-харьковец. Его великий почин подхватили другие. Харьковский журналист Е. Зеленина пишет: «В 2008 г. в космос с космодрома Байконур полетели сразу два харьковчанина – командир космического корабля Союз ТМА-12 Сергей Волков и бортинженер Олег Кононенко, взявшие с собой пассажирку – 29-летнюю южную кореянку Йи Сойон. Сергей Волков – сын харьковского космонавта Александра Волкова, родился в Чугуеве, первый в мире космонавт во втором поколении. Олег Кононенко окончил ХАИ. К слову, Харьков и Харьковская область – мировые рекордсмены по количеству космонавтов. Такое большое количество космонавтов объясняется тем, что в советское время в Харькове и области было пять высших авиационных училищ и один авиационный институт (сейчас осталось два: Харьковский университет воздушных сил имени И. Кожедуба и Национальный аэрокосмический университет «Харьковский авиационный институт имени Н.Е. Жуковского»)».
Лунный кратер Николая Барабашова
Этот выдающийся астроном знаменит и тем, что был одним из составителей атласа обратной стороны Луны. И лишь в Харькове по иронии судьбы, по воле алчных времен его фамилия оказалась привязанной к гигантскому вещевому рынку, который расположен возле станции метро имени академика Барабашова и который называют то «барабашка», то даже «барабан». Потомки ученого поначалу пытались бороться с этой несправедливостью, но потом махнули рукой.
К сожалению, мало кто из современных горожан знает, кто такой этот академик и за что его именем назвали в Харькове станцию метро. По станции в нынешнем ее состоянии и правда не сразу угадаешь, кому она посвящена, – в вестибюле на стенах изображены портреты ученых разных областей (самого Барабашова среди них, кстати, нет, зато имеется Эйнштейн) и расположено мозаичное панно с изображением Солнечной системы, на которой почему-то нет планеты Марс, и в этом тоже ирония судьбы, поскольку именно изучению Марса Николай Павлович Барабашов посвятил много лет своей жизни. Сама станция декорирована блестящими синими железными квадратами. Все же верится, что, ожидая здесь электричку, кто-то думает о выдающемся астрономе Барабашове, полвека читавшего лекции на кафедре астрономии Харьковского университета и в других вузах, и о его труде жизни.
Родился Николай Барабашов 30 марта (18 марта по ст. ст.) 1894 г. в интеллигентной семье. Отец Павел Николаевич, участник русско-турецкой войны, был известным в Харькове офтальмологом и работал в знаменитой клинике Леонарда Гиршмана (даже потом занимал должность заведующего этой клиникой), изобрел новый способ лечения роговицы. Как и Гиршман, Барабашов медицинскую помощь многим оказывал бесплатно.
Мать будущего астрофизика была человеком музыки – окончила консерваторию по классу фортепиано. Но стезю пианистки оставила, полностью посвятив себя семье. Неудивительно, что Николай с детства очень любил музыку, выучился играть на скрипке.
Сызмальства Н. Барабашов любил смотреть на звезды и планеты в подзорную трубу, также увлекался фантастикой, любимыми его писателями были Жюль Верн и Майн Рид. Больше других книг на юношу повлиял труд «Живописная Вселенная» французского астронома Камиля Фламмариона. Этот автор определил судьбу будущего астронома.
Отец Барабашова ездил по Европе, перенимая опыт лучших клиник, и однажды взял сына в командировку в Париж, где смог организовать встречу Николая с Фламмарионом в обсерватории провинциального городка Жювизи. В конце длительной беседы ученый подарил юноше свою новую книгу, сделав в ней надпись: «Моему новому коллеге Н. Барабашову от согражданина неба. К. Фламмарион». Вдохновленный юноша принялся усердно осваивать технику фотографирования Луны и других планет (такая фотография тогда была редкой и дорогой технологией), взялся за строительство собственного телескопа, а также конструировал всяческие летательные аппараты – самолеты и планеры, – совмещая увлечения с учебой в 1-й Харьковской гимназии, которую окончил с серебряной медалью.
Первые научные публикации у Барабашова появились в 15 лет. В «Известиях Русского общества любителей мироведения» стали выходить его статьи о солнечных пятнах, о наблюдениях Марса и Венеры. Труды пользовались успехом, их опубликовали во французском журнале «Астрономия». На публикации обратил внимание сам Циолковский, начав переписку с юным «согражданином неба».
Продолжил свое образование Н. Барабашов в Юрьевском университете (он назывался в разные годы Юрьевский, Дерптский, а ныне Тартуский, в Эстонии), где усиленно изучал астрономию. Тогда и подхватил вирус гриппа, осложнения от которого привели к острому туберкулезу. Врачи делали пессимистичные прогнозы, резкое ухудшение здоровья вынудило студента на время оставить учебу. Павел Николаевич, прекратив медицинскую практику, отвез сына в итальянскую клинику в Сан-Ремо, где подростка пытались лечить с помощью пневмоторакса. Лечение, увы, не было доведено до конца – началась Первая мировая война, и у семьи фактически закончились средства. Из Италии удалось чуть ли не бежать на пароходе. Недуг так и не был излечен – Барабашов всю жизнь страдал заболеваниями грудной полости, перенес несколько серьезных операций.