Никто не забыт, ничто не забыто. Харьковские ополченцы сразу, по горячим следам, стали вместе с милицией проводить рейды по домам харьковских «правосеков», находя хитроумные способы их выявления. Изымались огнестрельное и иное оружие. Некоторые родители особо молодых «правосеков» были шокированы как визитами милиции, так и фактом того, что их дети оказались в рядах нацистов, фактических совершивших групповое убийство.
В Интернете быстро появился список харьковских «правосеков», задержанных той ночью на Рымарской, – с фото и биографиями.
В Интернет просачилась инсайдная информация о том, что из офиса нацистов после их ареста милицией было вынесено и арестовано три десятка автоматов Калашникова. И уж совсем занимательно выглядели сообщения о том, что в этом офисе были найдены несколько заявлений от «правосеков» к Геннадию Адольфовичу Кернесу с просьбой «дать денег» и полтора десятка долговых расписок – на суммы от 10 до 25 тысяч долларов, от разных частных компаний и представителей малого бизнеса.
О том, что Гепа крышует нацистов «Патриота Украины» и что именно под его патронатом нацики иногда перемещались по городу с факельными шествиями, слухи ходили уже года два.
27 человек из 38 задержанных ночью на улице Рымарской в день похорон все еще находились под арестом, были открыты уголовные дела. Однако истинные руководители харьковского «Правого сектора» остались в тени.
Харьковские ополченцы также внимательно отслеживали деятельность полтавского «Правого сектора», прямо причастного к харьковским событиям.
Среди харьковских «правосеков», не имевших отношения к стрельбе, а это несколько сотен человек, ополченцы вели и разъяснительную работу. Многие мальчишки (а это ведь мальчишки – футбольные «ультрас» и т. п.) были шокированы ситуацией и, увидев, чем всё оборачивается, стали менять взгляд на происходящее в стране, покидать нацистские ряды.
Действительно, когда смотришь на молодые лица харьковских и любых иных «правосеков», вспоминаешь про гитлерюгенд. Были сообщения, что снайпер, устроивший 18 марта пальбу со смертями и ранениями на улице Кубанской в Симферополе, оказался семнадцатилетним зомби из Львова. «Вот что оно забыло у нас в Крыму? – спрашивал пораженный крымчанин. – Сломанная психика этого пацана и десятков тысяч его ровесников на совести американских и европейских манипуляторов, на совести укрополитиков».
Константин Кеворкян, руководитель видеоканала «Первая столица», высказался на актуальную тему весьма внятно: «Если вы популяризируете идеи современного нацизма доступными вам способами – например, через СМИ или убеждая в его пользе своих знакомых, материально поддерживаете нацистские формирования или их идеологические структуры, – вы являетесь пропагандистом и распространителем нацистской доктрины. Если вы поощряете силу, которая нарушает законы вашего государства, топчет историю вашего народа, и таким образом бьете в спину тем, кто держит оборону от нашествия нацистов, – вы предатель. Если вы все вышеперечисленное делаете сознательно, в своих политических или карьерных целях, – вы мерзавец. Если неосознанно, просто из любви к громкой фразе и эстетике бунтарства, – вы дурак. С нацистами договариваться нельзя ни о чем. Доказано историей человечества».
А политсовет «Правого сектора» из Киева поставил Харькову ультиматум. Примечательно, что требования были высказаны харьковским правоохранителям, которые вроде бы должны подчиняться новой, самозваной власти. Вот их «предъява», взгляд неонацистов на ситуацию: «Штурм дома на улице Рымарской осуществили пророссийские сепаратисты, которыми руководит спортивный клуб «Оплот». В свою очередь, эта организация получает инструкции напрямую от российских спецслужб. «Правый сектор» требует освобождения патриотов, задержанных правоохранительными органами во время штурма, и ареста тех, кто на самом деле виноват, – членов клуба «Оплот». В случае игнорирования наших требований оставляем за собой право освободить своих сторонников всеми доступными методами, действуя по обстоятельствам».
И волной пошли сообщения о зверствах «правосеков» по всей Украине. Тогда «по обстоятельствам» стали действовать и харьковские ополченцы, и харьковская милиция, среди которой подавляющее большинство (если не все) было против бандеровцев.
Нельзя не согласиться с общей оценкой, данной тогда простым жителем Харькова: «Давайте трезво оценим ситуацию, что же происходит! В нашей стране произошел государственный переворот, и новая власть пытается отнять у нас нашу историю, наш язык, нашу религию и навязать свои идеалы! Но сейчас важно даже не это! Нами манипулируют, пытаются внушить, что наши главные враги – РОССИЯНЕ!
Я хочу обратиться к каждому из вас: поймите, нас пытаются убедить, что украинская нация не чтит заслуги воинов Великой Отечественной войны, что советские воины были врагами, а настоящие герои-патриоты – это солдаты ОУН-УПА и СС «Галичина»! И сейчас, пугая нас вторжением российских войск, они хотят настроить нас друг против друга и разорвать те узы, что связывают нас! Как можем мы, потомки тех, кто плечом к плечу шли против фашизма, потомки тех, кто жертвовал своими жизнями ради того, чтоб мы жили в мире, предать их память и склонить головы перед портретами Бандеры и Шухевича! Но Россия хочет не воевать с нами, а помочь избавится от коричневой чумы, если такая помощь понадобится. Давайте не дадим повториться Волынской резне и Бабьему Яру!»
«Я – человек русской имперской парадигмы»
Интервью С. Минакова информагентству «Россия сегодня», для Украина. ру
– Станислав, за что тебя исключили из «Нац. спилки пысьмэнныкив»? Кто инициатор? Как проходило обсуждение на собрании, на котором тебя исключали? Что удивило и поразило во время исключения?
– За что? За то, что русский. Русский писатель. На «исключительном» заседании правления я не был, на совет нечестивых не пошел, как нас и учили, потому о происходившем знаю лишь по отголоскам. Будут ли свидомые теперь выносить решение правления на общее собрание, а дальше – в Киев, не знаю. Каковы процедуры их устава, имеют ли они право вообще кого-то исключать и за что, не ведаю. И не слежу. Всё равно.
Инициировано исключение, говорят, было «сверху». Что есть для них «верх», не берусь судить. Но поскольку двумя неделями прежде был исключен из Национального союза журналистов Украины глава телеканала «Первая столица» депутат Харьковского городского совета Константин Кеворкян, а 30 июля – «поэт и публицист Станислав Минаков, являющийся также членом Союза писателей России и Всемирной ассоциации писателей International PEN-Club (Moscow Center)», понимаю, что это заработала система. Показательно, что мы оба принимали 12 февраля участие в конференции губернатора Харьковщины Добкина «Социально-экономические и политические процессы в посткризисной Украине», в результате чего губернатор был обвинен в сепаратизме, арестован и выпущен. На него отделом по борьбе с организованной преступностью МВД было заведено уголовное дело, а Кеворкян и Минаков допрошены по этому делу как свидетели.
Удивляет поспешность, с какой руководители творческих организаций стремятся выполнить указания новой киевской власти – по исключению из своих рядов инакомыслящих. Очевидно, киевская хунта установила тоталитарный режим, не терпящий свободы мнений, пренебрегающий толерантностью и терпимостью к инакомыслию. То есть воздействие на оппонентов осуществляется в Харькове и через общественные организации. Хунта и ее клевреты пытаются укусить или как-то притеснить и весьма известных в городе и далеко за его пределами творческих людей, которые неоднократно публично выступали в прессе и перед общественностью с критикой нынешнего режима, несогласных с нацистской идеологией киевской хунты, высказывались за федеративное устройство Украины и необходимость тесного сотрудничества с Россией, Таможенным союзом.
К творческому процессу это судилище отношения не имело. Это был воистину «европэйський ривень» расправы за политическое, гражданское инакомыслие. За внятно выраженные мною акценты как в моих энциклопедиях и альбомах – «Храмы России», «Храмы великой России», «Святыни великой России», выпущенных в Москве с многократными переизданиями с 2008 г. А также за обильную публицистику последнего десятилетия, когда я написал, пожалуй, сотни статей, в том числе о политической, культурной, религиозной, правовой, общегражданской ситуации на Украине. Кстати, в этих своих книгах я немало уделил внимания православию на Украине, которое невозможно отделить от общей плоти нашей Церкви, от духа русского народа. То, что мы называем Святой Русью, есть одно: от Херсонеса, Почаева, Чернигова и Киева до Полоцка, Новгорода, Москвы и далее.
– А зачем ты вообще был членом Союза писателей Украины? Вон даже такие свидомиты, как Андрухович и Цибулько, не состоят в этой свидомитской организации, а ты, русский поэт, там состоял?
– Меня принимали-то ровно 20 лет назад, и давали мне рекомендации Борис Чичибабин и Ирина Евса. Тогда еще сохранялась иллюзия эдакого «профсоюза литераторов», именно в смысле социальной защиты. Однако за 20 лет я никакой материальной помощи от союза не получил – ни в виде путевок в дома творчества, ни в каком ином. Членство в НСПУ в последние времена оставалось единственной нитью моей социализации: с 2007-го моя трудовая книжка лежит в тумбочке, и там записано: «Находится на творческой работе». А это значит, что в соответствии с законодательством Украины продолжается трудовой стаж. Теперь мои «коллеги» меня, похоже, лишили этого статуса. Ну что ж, тем лучше.
Ещё до оранжа было сказано: Минакова легче убить, чем договориться по украинскому вопросу. Этот актуальный тезис озвучил чоловьяга с внешностью Чайковского, который мне говорил: «Цэ ж ваш батька Олэксандр Тыхоновыч працював вчитэлэм и пионэрватажком в 1950-х у 2-й украйиньскойи гимназии? Свята людына!» Я отцу успел передать эти слова. А свидомитской организацией «спилка» стала в полноте с 2005 г., когда они заоранжевели и закоричневели и на меня стали строчить доносы, исключили из правления. С тех пор я в Клуб писателей не ходил, но взносы платил. Сумасшествие, ксенофобия, ненависть к России и всему русскому там начали процветать с 1991-го, с самого начала вражеского «проекта Украина». Нынче, на почве «антипутинизма» и русоненавистничества, они свихнулись окончательно. Комплекс их самонедостаточности вылез наружу в таком виде.