«Сегодня я проснулся в скверном расположении духа. Ужасы прошедших дней давили меня, как черная туча. Будущее представлялось мне в самом мрачном, безнадежном виде. Я всё больше и больше погружался в уныние».
К. Ф. Рылеева повесили. Е. П. Оболенского приговорили в каторжную работу навечно и отправили закованным в кандалы в Сибирь. А. М. Муравьёв получил 12 лет каторги.
А. В. Никитенко остался невредим. С 1827 года он служил секретарем в канцелярии покровительствующего ему попечителя Петербургского учебного округа К. М. Бороздина. По окончании университета в феврале 1828 года Александр Васильевич официально был утвержден в этой должности и занимал ее до июня 1835 года, что не помешало ему в апреле 1833 года стать цензором Петербургского цензурного комитета, а еще раньше, в 1830 году, начать читать лекции по политической экономии в Петербургском университете и по русской словесности в Екатерининском институте.
Необходимо отметить, что именно А. В. Никитенко в 1842 году дал цензурное разрешение на печатание «Мертвых душ» Н. В. Гоголя, что требовало определенного мужества.
Вернемся к эпидемии холеры. Болезнь свирепствовала в российских войсках. От нее 29 мая 1831 году умер генерал-фельдмаршал граф И. И. Дибич. Он во время войны с турками овладел крепостью Силистрия, совершил переход через Балканы к Адрианополю, создав угрозу Стамбулу. За свои военные подвиги граф получил титул Забалканского. Николай I назначил И. И. Дибича главнокомандующим армией, которая должна была подавить Польское восстание. Жертвой холеры стал и сопровождавший карательную армию великий князь Константин Павлович (умер 15 июня 1831 года) – виновник того, что Польское восстание превратилось в кровопролитную войну, длившуюся почти целый год.
Польское восстание
Польское восстание началось вечером 17 ноября 1830 года. Первое, что намеревались сделать заговорщики, – убить великого князя Константина Павловича, главнокомандующего польской армией и фактического наместника Царства Польского. 14 бунтовщиков ворвались в его резиденцию в Варшаве – Бельведерский дворец. Сообщники отперли им двери. Константина спас случай. Бунтовщики во дворце наткнулись на обер-полицмейстера Любовицкого, пришедшего к великому князю с рапортом. Любовицкий поднял тревогу и был убит. А Константин Павлович, в одном халате, убежал и спрятался в заранее приготовленном тайнике. Его не нашли.
Первые бои руководимой И. И. Дибичем русской армии с поляками оказались для нее неудачными.
Польское восстание продолжалось более девяти месяцев. Русские войска его окончательно подавили только тогда, когда 26 августа 1831 года взяли Варшаву. Во время штурма города погиб любимый брат В. И. Даля – Лев.
Владимиру Ивановичу также пришлось принять участие в подавлении мятежа. После ликвидации эпидемии холеры в Каменец-Подольске в апреле 1831 года медицинский департамент направил его младшим лекарем в Костромской пехотный полк, а затем прикомандировал к драгунскому полку, теперь уже старшим лекарем.
Следующее назначение – дивизионным врачом в 3-й пехотный корпус, которым командовал генерал Ф. Ф. Ридигер. Полку пришлось отступать под напором повстанцев. Русские солдаты подошли к Висле. Мост сожжен. Инженера нет. Выручил В. И. Даль. Ему помогла природная смекалка и военно-технические навыки, полученные в Морском кадетском корпусе. В напечатанной в 1833 году в петербургской типографии Н. И. Греча брошюре «Описание моста, наведенного на реке Висле для перехода отряда генерал-лейтенанта Ридигера» Владимир Иванович описал от третьего лица события, случившиеся 1 июля 1831 года:
«Даль… увидел неподалеку пустые бочки и предложил генералу устроить мост и перевести отряд на противоположный берег. Ридигер согласился. <…> Затем приступил он (Даль. – Е. Н.) к постройке моста. Понтонов не было; он употребил бочки, плоты, лодки и паромы и навел необыкновенный мост… Даль с отборной командой был отправлен Ридигером для уничтожения моста вслед за отступающими нашими войсками».
Ситуация складывалась критическая. До подхода повстанцев мост уничтожить не успели. Поляки уже вступили на него. Казалось, еще несколько минут – бунтовщики перейдут реку и нападут на русских. Ситуацию спас наш герой. В брошюре читаем:
«Подходя к середине моста, Даль ускорил шаги, прыгнул на одну бочку, где заранее был припасен остро наточенный топор. Разрубив несколькими ударами топора главные узлы канатов, связывающих постройку, он бросился в воду. Бочки, лодки, паромы понесло вниз… Мост расплылся. Под выстрелами… Даль доплыл до берега и был встречен восторженными кликами нашего войска».
Русский отряд был спасен. Это происшествие в дальнейшем сыграло важную роль в судьбе нашего героя.
За усердие к службе во время подавления польского восстания В. И. Даль был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени, Знаком отличия за воинское достоинство 3-й степени и перстнем с бриллиантом (от императора за постройку моста).
12 декабря 1831 года медицинский департамент назначил Владимира Ивановича старшим лекарем в Ставропольский пехотный полк, в то же время он продолжал числиться прикомандированным к штабу 3-го пехотного корпуса.
В Петербурге
21 марта 1832 года В. И. Даля по его прошению перевели ординатором в Петербургский военный госпиталь. Здесь он проработал до мая 1833 года. Правда, на полтора месяца (с 28 июня по 14 августа) нашего героя прикомандировывали к морскому Кронштадтскому госпиталю.
В мае 1832 года В. И. Даль выступил в печати в качестве публициста – в № 127–128 газеты «Северная пчела» за подписью Владимир Луганский, отставной флота лейтенант и доктор медицины была напечатана статья «Слово медика к больным и здоровым». В ней Владимир Иванович признался, что врачи «девяносто девять рецептов пишут если не вредных, то по крайней мере бесполезных, а один путный», а также сказал о том, что многие врачи из боязни потерять свой авторитет и, следовательно, клиентуру, обманывают больных.
Несколько позднее, в октябре того же 1832 года, в типографии известного петербургского книгопродавца и книгоиздателя Адольфа Александровича Плюшара была напечатана первая книга В. И. Даля – «Русские сказки, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток 1-й». В книгу вошли сказки: «О Иване, молодом сержанте, удалой голове, без роду, без племени, без прозвища», «О Шемякином суде и воеводстве и о прочем, была когда-то быль, а ныне сказка буднишная», «О Рогвольде и Могучане царевичах, равно и о третьем единоутробном их брате, о славных подвигах и деяниях их и о новом княжестве и княжении», «Новинка-диковинка или невиданное чудо, немысленное диво», «О похождениях чорта-послушника, Сидора Поликарповича, на море и на суше, о неудачных соблазнительных попытках его и об окончательной пристройке его по части письменной».
Годом ранее из этой же типографии вышла в свет книга, оставившая заметный след в русской литературе, – «Повести покойного Ивана Петровича Белкина, изданные А. П.». А. П. – Александр Пушкин. Теперь мы хорошо знаем: А. С. Пушкин – не издатель, он – автор повестей.
Вскоре после выхода в свет «Пятка 1-го», осенью 1832 года, состоялось личное знакомство В. И. Даля с поэтом. Во время встречи ему была подарена эта книга. Позднее (в 1860 году) П. И. Бартенев со слов В. И. Даля, говоря о нем в третьем лице, записал:
«Познакомился с Пушкиным <в> 1832 в Спб. Жуковский долго хотел поехать с ним вместе к Пушкину, но ему было всё некогда. Даль взял свою новую книжку и пошел сам представиться… Пушкин живо интересовался изучением народного языка, и это их сблизило. За словарь свой Даль принялся по настоянию Пушкина».
Да, В. И. Даль мог сказать П. И. Бартеневу в 1860 году, что за «Толковый словарь живого великорусского языка» ему посоветовал взяться А. С. Пушкин. Но в действительности в 1832 году, думаем, дело обстояло иначе. Владимир Иванович в ходе разговора с поэтом сообщил, что собирает русские слова и пословицы, что хочет составить словарь, который станет подспорьем отечественным литераторам; а то в России до сих пор нет истинно русской литературы, опирающейся на родной язык и выражающей характер русского народа. То есть наш герой высказал мысли, к которым пришел еще в середине 1820-х годов и которые содержатся в его неоконченном «Романе в письмах». А. С. Пушкин поддержал намерение В. И. Даля составить «Толковый словарь живого великорусского языка», к которому в 1832 году уже было собрано значительное количество материала.
О первой встрече с поэтом уже в зрелом возрасте Владимир Иванович написал воспоминания, где рассказал:
«Пушкин по обыкновению своему засыпал меня множеством отрывчатых замечаний, которые все шли к делу, показывали глубокое чувство истины и выражали то, что, казалось, у всякого у нас на уме вертится и только что с языка не срывается. “Сказка сказкой, – говорил он, – а язык наш сам по себе, и ему-то нигде нельзя дать этого русского раздолья, как в сказке… Да нет, трудно, нельзя еще! А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото! А не дается в руки, нет!”»
Первые сказки В. И. Даля вышли отдельным изданием в Петербурге в 1832 году. Полное название произведения было: «Русские сказки из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток первый». В состав сборника вошли пять сказок: «О Иване – молодом сержанте», «О Шемякином суде», «О Рогволоде и Могучане царевичах», «Новинка-диковинка» и «О похождениях черта-послушника». Сказки Даля просты, на первый взгляд, искренни и поучительны. Уже из названия видно, что сказки, во-первых, народные, а во-вторых, приспособлены к быту, к жизни, и в-третьих, разукрашены поговорками.