Сразу раздались голоса:
– Но это очередная ссора с его святейшеством папой Гонорием.
– Опять интердикт?[228]
Но Джакомо Лентини медленно произнес:
– Если арестованного епископа почтительно проводят к его святейшеству с описанием нарушений указания папы и приказа императора, с просьбой принять по нему решение и, по возможности, назначить другого епископа, я не думаю, что у его святейшества будет большое желание ссориться дополнительно с императором. Он слишком заинтересован в отбытии императора на Восток. Такое описание прегрешений епископа и просьбу от имени императора наша канцелярия подготовит. И нужно предложить мусульманам переселение в Италию.
Мне только осталось добавить:
– Но флот должен обязательно предварительно показаться в Алькамо и в Трапани. Тогда я мог бы сказать эмиру, что вмешательство альмохадского халифа Абу Якуба ал-Мустансира исключено. Он не может и не захочет направлять весь флот к берегам Сицилии. У него своих забот хватает и в Африке и в Испании. А малыми силами он ничего не сможет сделать против нашего флота. Да и не захочет халиф отвлекаться от развлечений – слишком молод.
Ландграф Людвиг поднял руку, привлекая наше внимание:
– Мое решение. Адмирал, подготовьте предложения, в каком составе и в какие сроки вы можете выдвинуть флот к Трапани и Джирдженти. Это должна быть солидная эскадра. Барон Мюльштейн, сколько солдат реально мы можем в течение недели-двух выдвинуть в сторону Корлеоне? Сколько еще нужно нанять всадников, и сколько это будет стоить? Я проверю, сколько рыцарей мы сможем привлечь к кампании. Граф, подготовьте предложения императору по проведению кампании. Господин нотарий, будьте добры подготовить проект письма его святейшеству и депеши королю Германии. Подготовьте верительную грамоту для господина барона. Барон Клопофф, я надеюсь, наши предложения будут одобрены императором. Готовьтесь к отъезду сразу же после выхода в море эскадры. Договоритесь о приличествующем эскорте. Господа, я хотел бы иметь все ваши предложения послезавтра вечером, не позже.
Мы разошлись, думая каждый о своем. По крайней мере, я думал совсем не о предстоящей поездке, а о том, что нужно наладить отношения с переданными мне солдатами. Ведь от спутников многое зависит в дальних поездках. А в эту поездку я не собирался брать с собой большую свиту. Два всадника были простыми вояками-профессионалами из Северной Германии. Чувствовалось, что им безразлично, с кем и за что воевать. Лишь бы платили нормально. Но сержант оказался для меня очень полезным. Незаконнорожденный сын мелкого дворянина из окрестностей Перуджи[229], он твердо знал, что никогда не дослужится до посвящения в рыцари. Винченцо Карпаччи, так звали моего сержанта, служил в той же должности у рыцаря, погибшего совсем недавно в Апулии. Не только я присматривался к нему, он тоже присматривался ко мне. Пришлось провести с ним тренировочный бой на мечах, после которого я почувствовал, что сильно вырос в его глазах. Теперь решился попросить его потренировать меня работе с турнирным копьем.
У меня впереди было несколько свободных дней, так как адмирал Аппиано обещал подготовить флот к выходу только через десять дней. К этому же сроку был приурочен выход армии. И целую неделю я мог упражняться с копьем. Винченцо приготовил несколько вариантов тренировок. Сначала я должен был попадать копьем по неподвижной мишени. Для этого использовали свисающую с толстого сука веревку с жестким кольцом на конце. После того как я через три дня стал регулярно попадать в кольцо, которое мы делали все более узким, Винченцо усложнил задачу. Теперь кольцо раскачивалось взад-вперед и немного изменяло свою высоту. Винченцо объяснил, что это больше похоже на движущегося всадника.
Не думайте, что это была легкая работа. Настоящее турнирное копье очень тяжелое. Винченцо предлагал сначала использовать легкое копье, но я настоял, что условия должны быть максимально приближенными к реальности. Мы должны были уже перейти к работе с настоящим ломающимся копьем и твердой мишенью, но граф Альберто предупредил, что император утвердил наши предложения и флот уже выходит в море. Я поинтересовался, действительно ли предполагается после усмирения восставших начать переселение. И куда хотят переселить арабов.
– Император предполагает переселить арабов с запада Сицилии в Лучера[230]. Это на северо-востоке от Неаполя, километрах в восьмидесяти. А берберов в Джирифалко[231], это недалеко от Катандзаро[232].
– И там не будет конфликтов с местным населением?
– Нет, эти места не очень заселены, а земли там прекрасные. Есть и еще одно не очень заселенное сейчас место – Асеренца. Можно будет и там расселить желающих.
– Я имею право начать обговаривать это расселение?
– Да, я думаю, это будет уместно.
На следующий день после выхода флота я с сопровождающими меня тремя всадниками отправился утром знакомой уже дорогой к селению Юсуфа. Со мной были небольшие подарки Юсуфу и его семье, в основном женщинам. Юсуфу вез кинжал джанбия[233], изготовленный в Дамаске. Рукоятка кинжала с двух сторон украшена четырьмя вставленными в гнезда динарами с именем султана Салах ал-дина, широкое кривое лезвие укреплено мощным средним ребром. Кинжал утоплен в красивый кожаный чехол, украшенный вставленными в гнезда полированными камнями хорасанской бирюзы. Его я специально для этого случая купил в лавке торговца дорогим оружием. Дамам мы везли отрезы шелковой и льняной ткани, притирания, украшения. В общем, всякую ерунду, которую так любят женщины.
До селения Юсуфа добрались за полтора часа. Нас опять встретила группа всадников, напряженно всматривавшихся в моих спутников. Меня они сразу узнали. Я приветствовал внука Юсуфа и попросил разрешения быть представленным Юсуфу вместе со своими спутниками. Юсуф тоже настороженно оглядел моих спутников, но успокоился после моего пожелания мира его дому и всех благ, даримых нам Аллахом.
Старший сын Юсуфа Ибрагим занялся моими спутниками, а мы с Юсуфом сели, как и в прошлый раз, в тени и насладились маленькими порциями очень крепкого кофе с ледяной водой. Выждав некоторое время и завершив церемонный обмен вопросами о здоровье, я перешел к своему делу. Рассказал, что являюсь посланником императора к эмиру Трапани и хотел бы, чтобы Юсуф или Ибрагим провели наш маленький отряд к эмиру. На осторожные вопросы Юсуфа поделился заготовленными сведениями, что император, встревоженный захватом людьми эмира Джирдженти города Корлеоне, намерен примерно наказать его. Но император не хотел бы, чтобы его верный вассал эмир Трапани вмешался в действия императорской армии. Император предлагает ряд мер, которые, по мнению советников императора, должны содействовать укреплению доверия и любви христиан и мусульман Сицилии.
Потом попросил Винченцо принести подарки. Преподнес кинжал Юсуфу и указал на остальные подарки:
– Это женщинам твоего дома.
Юсуф позвал внука, передал ему подарки и приказал унести к бабушке.
Видно было, что джанбия произвела впечатление на Юсуфа. Он несколько раз вынимал кинжал из ножен, рассматривал лезвие, провел по нему ногтем. Украшения на кинжале и на ножнах тоже были внимательно рассмотрены. Потом он передал джанбию Ибрагиму, и тот в свою очередь внимательно рассмотрел ее, уважительно прочитал имя Салах ал-дина и сдержанно похвалил. После этого джанбия оказалась за поясом Юсуфа.
Юсуф встал и сказал, что он лично поведет наш отряд к эмиру. Через полчаса мы в сопровождении Юсуфа и шести всадников его селения отправились по горной тропе. Собственно, по тропе мы шли только полчаса и вышли на вполне приличную дорогу, вьющуюся по горному лесу, изобилуя спусками и подъемами. Еще час, и мы вышли на плато, с которого прекрасно было видно лежащее в пяти-шести километрах от нас море. Прошли мимо небольшого христианского селения Партинико и опять углубились в лес. Немного спустились вниз, к протекающему полноводному ручью. Юсуф показал слева довольно большое озеро.
– Озеро Помо[234]. Хорошие земли, раньше они принадлежали нам, а теперь всем владеют христиане.
– Но, наверное, это произошло не при императоре Фридрихе? Он не допустил бы произвола по отношению к своим подданным.
– Да, землю отобрали еще норманны, после победы над предком нашего эмира. Но мой дед рассказывал, что раньше мы не разводили баранов и коз, у нас были сады, поля, виноградники.
– Император полагает, что такие земли он мог бы дать в Италии. Впрочем, об этом будет разговор с эмиром.
На берегу этого ручья мы остановились перекусить хлебом с сушеным мясом и овощами. После получасового отдыха отправились дальше и еще через полтора часа достигли поселения Фико[235], где в это время был двор эмира Трапани.
Когда-то дворец эмиров был в Трапани, потом, после завоеваний норманнов, эмиры перебрались в Алькамо, и вот теперь им приходится довольствоваться небольшим замком в Фико. Но несмотря на отсутствие армии, потерю богатств и земель, эмир Трапани, так же как и остальные эмиры Сицилии, пользуется авторитетом у своего народа. В районе между горами около Трапани, прибрежным Мазаро[236], горным районом южнее Монреале и вплоть до окрестностей Корлеоне и области северо-восточнее его, живут арабы, признающие за эмирами Трапани авторитет, зиждущийся на вековой традиции.
Эмир Джирдженти тоже пользуется авторитетом, но только у берберского населения южного побережья Сицилии. На самом деле он ничем не владеет в Джирдженти. Там хозяином является местный епископ, опирающийся на несколько монастырей и отряды наемников. Эмир живет со своим окружением в горном селении Кастельтермини, километрах в сорока севернее Джирдженти. Про остальных эмиров сведения у меня были скудные, знал, что их земли и селения ближе к юго-восточному и северо-восточному побережью Сицилии. Но пока тревогу императора вызывали только отряды берберов Джирдженти с примкнувшими к ним потомками обращенных в древности в мусульманство жителей южного побережья.