Оба молодца получили по пять монет.
Но каждый праздник рано или поздно кончается, разъехались гости, мы остались в замке одни. Через месяц после свадьбы тихо скончался граф Паоло, и Франческа унаследовала графство.
Почти сразу после смерти графа Паоло нотариус с мажордомом пригласили нас с Франческой в хранилище и отчитались в финансовых делах графства. Я не стал разбираться, что из продуктов обязаны поставлять в замок вассалы, городки и фермы и сколько денег обязаны платить ежегодно, но с удовольствием обозрел довольно большой сундучок с серебряными монетами и внушительный ларец с золотом. Это неудивительно: места в округе прекрасные, земли около Тибра плодородные, все холмы заняты виноградниками и садами. Излишки продукции сплавляются в Рим. Я понял, почему граф Паоло спокойно принял на себя оплату войска: деньги в казне водились. Деньги были кстати, ведь у меня наличность кончилась, а обменять оставшиеся векселя на звонкую монету можно только в Риме или Палермо.
Глава 8Умбрия
1226 год
У нас с Франческой уже появилась надежда на ребенка, и я решил просить императора об отпуске на год. В прошении указал, что в случае объявления Крестового похода своевременно прибуду с рыцарями графства на место сбора.
Уже известно было, что поход в Ломбардию провалился. Собственно, этого можно было ожидать, так как план, на мой взгляд, был нереальный. Император намеревался направить в Ломбардию большое войско из Германии. Но ломбардцы вновь объединились в лигу[336], выставили к альпийским проходам значительные силы и не пустили в Италию короля Германии Генриха[337], сына императора, и германских князей.
Император с войском Калабрии и Апулии высадился в Анконе, надеясь быстро продвинуться к дружественной ему Кремоне, чтобы объединиться с войсками Кремоны, Модены, Павии и Пармы[338]. Но вечно колеблющиеся между императором и папой Болонья и Фаэнца[339] закрыли перед императором ворота. Войска Кампании, высадившиеся в Пизе, даже вместе с Пизой и Луккой[340] не смогли преодолеть сопротивление Флоренции. А в тылу императора оставались войска папских владений в Умбрии: Перуджи, Орвието, Сполето и других, более мелких. Съезд, назначенный императором, не состоялся. Фридрих попытался добиться хоть каких-то результатов, вступив в переговоры с Ломбардской лигой, но ломбардцы выставили требования, гарантирующие им практически полную независимость от императорской власти.
А мы с Франческой наслаждались тишиной и покоем в замке и окрестных землях. Стояла прекрасная погода, Франческа чувствовала себя обычно хорошо, и мы с ней весь июнь объезжали замки окрестных баронов. Обнаружил, что Франческу, а вместе с ней и меня, все вассалы и независимые имперские бароны принимают приветливо. Возможно, сказывается до сих пор былое умение графа Паоло ладить с людьми. Да и недавнее успешное отражение графством нападения войск архиепископа укрепило мой авторитет.
Меня беспокоило только, что я никак не мог понять свое отношение к Франческе. Да, мы хорошо относимся друг к другу, нам хорошо вместе в постели, у нас будет общий ребенок. Но я не чувствую, чем мое отношение к Франческе отличается от того, как я относился к Виоле или Лауре. Более того, один раз я поймал себя на том, что утром назвал ее спросонья Зоей. Да, я был старше Зои почти в два раза и чувствовал себя по отношению к ней как бы отцом. Вот и теперь, Франческа более чем в два раза младше меня, во всем полагается на меня так же, как полагалась на графа Паоло. Может, все это нормально? Может быть, и не бывает другой любви, такой, о которой я читал в Твери в книжках Валентины Сергеевны. Кстати, то обожание, с которым я относился к Валентине Сергеевне, то нетерпение, с которым я ждал наших встреч, можно ли объяснить тем, что она была первой моей женщиной? Или было что-то другое?
А как объяснить спокойствие, с которым я воспринял желание Зои уехать домой после смерти нашего Максима? И так легко расставался и с Виолой и с Лаурой. Что, и с Франческой меня связывают только наш будущий Паоло III и графство Тоди?
Спокойная жизнь, не очень много развлечений. Временами Франческа чувствовала себя немного хуже: иногда ее стало поташнивать, и тогда она отправляла меня на охоту. На правой стороне Тибра, там, где холмы поднимаются все выше, отличные места. Много серн, косуль. Но я больше любил охоту на кабанов. Здесь не стреляешь в беззащитных грациозных животных, здесь должен соскочить с коня и встретиться с вепрем лицом к лицу. Почти схватка с противником. Не сравнить со стоянием в храме, когда слушаешь заунывную проповедь нашего епископа. Я вообще бы не ходил даже на воскресную мессу, но не хотелось обижать Франческу и нашего добряка епископа.
Случались и непредвиденные события. В конце июня, когда вернулся с охоты, я с удивлением увидел, что Франческа встречает меня вместе с незнакомой мне девушкой. Я не заметил сначала, что она немного полновата: фигуру скрадывало широкое платье, как балахон, подумалось мне.
– Мой дорогой, познакомься, моя племянница Агнесса, приехала к нам в гости. Агнесса – это мой Роман.
– Очень приятно. Ты раньше ничего не рассказывала об Агнессе.
– Видишь ли, мы с Агнессой не встречались раньше. Она дочь моей двоюродной сестры. Они живут недалеко от Сиены. У Агнессы возникли проблемы с отцом, и она решилась приехать к нам на некоторое время.
– Я очень рад.
Действительно, я был рад, все-таки Франческе иногда скучно в замке, особенно когда я уезжаю на охоту. А теперь рядом с ней будет подруга. Будет с кем обсуждать немногочисленные новости. Но когда мы остались одни и я попытался привлечь к себе Франческу, она отстранилась:
– Обожди, Роман. У Агнессы серьезные проблемы. Отец выгнал ее из дому.
– Ничего себе! За что?
– У Агнессы был роман с молоденьким оруженосцем. Они одногодки, по пятнадцать лет, воспитывались почти вместе. И вот печальный результат: она на третьем месяце, а оруженосца нет в живых – отец постарался.
– Агнесса? Да, не оправдала имени[341].
– Как ты можешь смеяться, Роман! Это такое горе, что делать?
– А что говорит твой наставник – епископ? Это скорее по его части.
– Его преосвященство в растерянности.
– Так можно оставить ее у нас, пусть себе рожает здесь, но можно отправить в замок к Бенедетто. Там никого не бывает. Родит, отдадим ребенка кормилице, а потом в монастырь. И отправим Агнессу к графине Теодоре или к Маргарет. Обе примут ее. Через год все забудут о том, что Агнесса была в положении без брака. Вряд ли ее отец будет об этом распространяться.
– Роман, ты совсем бесчувственный? Представь, что моего ребенка отдадут кормилице, а потом в монастырь. Какая мать согласится отдать своего ребенка в чужие руки? И она моя родственница, о ней больше некому позаботиться.
– Ну, кормилице нашего ребенка все равно отдадим, не будешь же ты его сама выкармливать. И ты замужняя женщина, наш сын будет наследником графства.
Я всегда был уверен, что у меня родится сын. Или хотел быть в этом уверен.
– Роман, а если ее выдать замуж?
– Да кто ее возьмет, с ребенком-то.
– Нет, прямо сейчас. Найдем бедного рыцаря, дадим деньги, у нас ведь имеются, и они нам не нужны сейчас. И она очень красивая, ты разглядел?
Честно говоря, я на Агнессу не обратил тогда внимания. Глядел только на мою Франческу, хотел скорее остаться с ней наедине. Только потом рассмотрел, что у Агнессы очень красивые большие глаза, идеальный овал лица, белая кожа лица и рук. Все остальное трудно было разглядеть под ее балахоном.
– В таком положении, чтобы ее выдать замуж, нужно выложить не менее тысячи золотых. Ты готова отдать половину содержимого твоего ларца с золотом?
– Не моего, а нашего. И посуди сам, зачем нам это золото? У нас все имеется.
Я не был уверен, что золото нам не нужно, но Франческа так умоляюще глядела на меня, что пришлось сдаться.
Дальнейшие события развернулись очень быстро. Под давлением Франчески я в тот же день посоветовался с нашим епископом. Он поохал, повздыхал, вот, мол, какая молодежь пошла. Но потом начал вслух перечислять все семьи, в которых имеются неженатые мужчины или вдовцы. Мы с ним сошлись во мнении, что искать нужно среди мужчин среднего возраста, вдовцов, отягощенных долгами. Он назвал трех подходящих. Вот ведь, знает все обо всех семействах ближних владений: коллеги епископы делятся между собой новостями и сплетнями. Остановились на Ринальдо Корсо из Кастелло Лупи на севере Умбрии. Меня немного смутило название замка, которое переводится как Замок волков, но я решил, что это связано с наличием истории о волках в окрестностях замка. Наш епископ отправил письма владельцу замка и епископу Читта-ди-Кастелло[342], его сеньору. Расписал преимущества брака, то есть что граф Роман в приданое дает тысячу золотых монет (а это четыре килограмма золота, неплохая наживка). Вскользь упомянул, что невеста находится на третьем месяце беременности, так что нужно поспешить с визитом в Тоди.
Остается добавить, что Ринальдо проскакал восемьдесят пять километров за два дня и прибыл в Тоди в пятницу. Франческа жестко объяснила Агнессе, что пора расстаться с иллюзиями и согласиться на брак. Ринальдо только раз посмотрел на невесту, дал принципиальное согласие, но недоверчиво расспрашивал о приданом. Наверное, боялся, что подсунем низкопробное золото. Успокоился только тогда, когда мы с епископом показали ему увесистый мешочек с тысячью золотых айюбидских динаров. Обручение и венчание епископ провел в воскресенье в безлюдном соборе, присутствовали только мы с Франческой. Женщины поплакали немного, и Ринальдо увез свою жену.