ками . А значит, сейчас на меня глядел воплощённый в сталь дух Ёсиды Коцукэ — Учителя, друга и человека, ставшего для меня вторым, духовным отцом.
Осторожно касаясь пальцами гладкого дерева, я дотронулся до ножен меча. И резко отдёрнул руку, повинуясь внезапно пронзившему меня импульсу. Мечи Мурамасы, по преданиям человека вспыльчивого и гневного, пользовались дурной славой. Не стоило сейчас обнажать этот меч. Легенды гласили, что, выйдя из ножен, мечи Мурамасы никогда не возвращались в них, не напившись крови врагов. Ещё раз поклонившись, изо всех сил сдерживая странную торопливость, охватившую меня, я осторожно закрыл тяжелые двери сейфа, надёжно скрывая за ними кровожадный клинок. Я не хотел идти его Путём. Ножны разума крепко держали меня в себе. Превозмогая внезапное наваждение, я стремительным шагом покинул зал, но, закрывая за собой дверь, с трудом удержался, чтобы не оглянуться. Казалось, что в спину мне упирается острый, стальной взгляд родового меча Ёсиды Коцукэ. Боги, боги, неужели я ошибся, и этот вечер — не финал, а только начало кровавой истории? У мечей Мурамасы Сэндзо дурная слава…
Дверь захлопнулась, словно отсекая то, что было за нею. Вряд ли кто-то осмелился бы упрекнуть меня в излишней суеверности, но иногда я чувствовал нечто такое, что затруднялся назвать. Предчувствие, прозрение, третий глаз, восьмая пятка — не знаю! Но это чувство не раз спасало меня, и сбрасывать его со счётов я не собирался. Боги любят тех, кто сам о себе умеет позаботиться, — эта фраза исчерпывающе описывала моё отношение к жизни.
Захотелось кофе, вдруг и сильно. Пять чашек бурды, любезно влитые в меня месье Лагардом, уже забылись, зато вспомнился настоящий арабский кофе, который так искусно варил вчера вечером Абдаллах. Как он там, интересно? Английская полиция очень не любит находить трупы в фешенебельных районах, а четверо мёртвых ливийцев могли всерьёз выбить «бобби» из колеи. Размышляя о незавидной участи Абдаллаха, я методично перерывал содержимое множества кухонных шкафов. Однако постепенно ливиец и его проблемы отошли на второй план, сменившись гораздо более животрепещущими вопросами. Например: кому понадобилось до отказа начинять продуктами двухметровый холодильник, горой возвышавшийся в дальнем конце кухни? А все эти макароны, дрессинги, соусы, конфитюры и прочая ерунда? Кофе, который я в конце концов отыскал в самом верхнем отделении шкафчика, битком набитого специями? Кто этот доброхот? Я лично платил по счетам фирме, которая раз в месяц присылала в квартиру уборщицу, но в договоре ни слова не было сказано о продуктах. Равно как и о сроках «завоза» этих самых продуктов. Судя по ассортименту и датам, проставленным на упаковках, всё было закуплено максимум три дня назад, то есть тогда, когда я ещё и не помышлял о поездке в Париж. В сочетании со словами Рихо, сказанными им вчера вечером, это гастрономическое изобилие наводило на весьма паскудные мысли. Судя по всему, меня ловко подвели к мысли о крайней необходимости заглянуть в Париж, и даже успели всё подготовить к моему приезду. Очередной раз — «здравствуй, папа»? Да, похоже, что так. Чёрт, да что же это такое!
Разволновавшись, я просыпал кофе мимо кофейника, выругался и — уронил на пол всю пачку. Какое-то сказочное, просто феерическое свинство! Ругаясь вполголоса, я кое-как сварил себе кофе и с чашкой в руках отправился в кабинет. На экране монитора болтался звоночек, извещавший о том, что на мой адрес поступило «электронное письмо». Удивительно архаичная машина.
В лучших традициях жанра краткое послание оказалось без подписи и имело крайне подозрительный обратный адрес. Однако угадать личность автора не составляло никакого труда, она на полметра выглядывала из содержания. Письмо гласило:
«Лондон — отличный город. Всё закончилось хорошо. Буду в Париже через два-три дня. Вынужден задержаться дома. О причинах можешь прочесть в любой газете. Желаю удачи».
Сие означало, что Абдаллах благополучно отбился от британской полиции и сейчас находится в Ливии, где его задерживают какие-то дела. Интересно, какие? Очень кстати вспомнив о газетах, которые мне вручил консьерж, я вышел в прихожую и после недолгих поисков обнаружил всю стопку, которая была аккуратно втиснута в причудливую подставку для тростей работы Жана Пруве. Эту подставку мне когда-то подарил Филипп, личный секретарь отца, и я быстренько приспособил её для хранения счетов и прочей ерунды. Случайно узнав впоследствии, сколько в среднем стоят «шедевры» этого автора, я был искренне потрясён. Оказалось, что в моей прихожей стояло порядка пятидесяти тысяч долларов, облечённых гением творца в кованый металл. Словом, самое подходящее место для мусора.
Вытащив всю стопку, я вернулся в кабинет и первым делом взялся за «Фигаро». На первой странице ничего интересного не нашлось, но, дойдя до четвёртой страницы, я сразу же заметил нужный мне заголовок: «Погиб руководитель спецслужб Ливии». Содержание статьи вкратце сводилось к следующему: в результате полученной при падении с лошади черепно-мозговой травмы скончался Абдессалям Азадма, один из руководитель спецслужб Ливии, в последнее время занимавший ответственный пост в личной охране М. Каддафи. Ранее А. Азадма руководил операциями по уничтожению воюющих исламских групп на востоке Ливии, за что был приговорён исламскими радикалами к смерти.
Такие вот вести из Африки… По всей видимости, покойный господин Азадма являлся шефом Абдаллаха, и теперь тот вынужден был задержаться, дабы уладить текущие дела Национального Бюро. Обвинять лошадь, с которой упал ливиец, в принадлежности к радикальной исламской группе было бы глупо, да и в газете ни слова не говорилось о возможности покушения. Обыкновенный несчастный случай. Жаль человека, но ещё более мне было досадно, что Абдаллах задерживается, и мне придётся развлекаться в гордом одиночестве. Автоматически продолжая перебирать почту, я среди прочего хлама, который тоннами рассылается фирмами в надежде на наивных покупателей, наткнулся на конверт, содержавший в себе очень странный счёт.
Некий китайский магазинчик извещал меня о том, что все заказанные мною товары уже доставлены по указанному мною же адресу. К сему прилагался счёт на десять тысяч франков. Десять тысяч! Эта сумма меня удивила больше всего. Дело даже не в том, что я никогда в жизни не покупал в китайских магазинах ничего дороже пяти долларов. Я никак не мог взять в толк: что же нужно купить в китайской лавке, чтобы заплатить такие деньги? Не поленившись дойти до кухни и заново перерыть все шкафы, я лишний раз убедился в том, в чём и так был уверен: в моём доме не было ни единого предмета, купленного у китайцев. Потрясающая наглость.
На всякий случай я позвонил консьержу и поинтересовался: кто и с какой стати занимался наполнением моего холодильника?
— Мы следовали указаниям, полученным от месье Эвера. Все счета отправлены в Бордо, месье Дюпре, — чётко ответил Гаспар.
«Отлично, — обречённо подумал я. — С этим вопросом мы разобрались». Да и трудно было не понять очевидного: меня опять провели как последнего… Дьявол, даже слово-то не подобрать. Подобные трюки отец проделывал с завидной регулярностью, и каждый раз они имели оглушительный успех. Вывод, который можно было сделать из сложившейся ситуации, выглядел неутешительно: или отец очень умён, или же я совсем дурак. И в том и в другом случае гордиться мне было нечем. Досадно.
Между тем пауза затягивалась, и Гаспар осторожно спросил:
— А в чём дело? Что-нибудь не так, месье?
— Нет-нет, всё в порядке. Просто я хотел кое-что уточнить. Вы не имели раньше дел с магазином… Чёрт, как же его? «Золотой Дракон»?
— Никогда, месье. Впервые слышу это название.
Положив трубку, я вновь тупо уставился на счёт. Десять тысяч, сантим к сантиму. Набрал телефонный номер, указанный на бланке, но, несмотря на разгар рабочего дня, на том конце линии никто не отзывался. Нашёл адрес магазина: rue de Tourtille. Судя по всему, это где-то в китайском квартале. Ничего не понимаю. Машинально я снова набрал номер, и случилось маленькое чудо: через мгновение мне ответил мужской голос. По-французски незнакомец говорил без акцента, тщательно выговаривая слова и не допуская ни малейшей вольности в речи. Обычно так говорят иностранцы, очень хорошо владеющие чужим языком:
— Добрый день, месье, — поспешно сказал я. — Простите, я не ошибся? Это магазин «Золотой Дракон»?
— Добрый день, месье, — вежливо ответил он. — С вами говорит Ван Линь, управляющий магазином. Чем я могу вам помочь?
— Моя фамимлия — Дюпре. Я только что получил счёт на десять тысяч франков из вашего магазина. По всей видимости, произошла какая-то ошибка, потому что я никогда не был вашим клиентом.
— Одну минуту, — попросил Ван Линь, — я проверю по компьютеру.
И через минуту он подтвердил:
— Действительно, счёт был выслан на указанный вами адрес четыре дня назад. Что-нибудь ещё, месье Дюпре?
— Я знаю, что вы выслали счёт, — взорвался я. — Речь идёт о том, что я не стану его оплачивать, потому что никогда и ничего не покупал в вашем магазине. Я достаточно ясно выражаюсь?
— Месье Дюпре, — по-прежнему вежливо, но уже с прохладцей в голосе заметил китаец, — я мог бы вам напомнить, что по закону вы обязаны оплатить счёт или же вернуть купленный вами товар. Но будет лучше, если вы заедете ко мне и лично ознакомитесь со всеми документами. Буду ждать вас завтра, после двух часов дня. Всего доброго, месье Дюпре.
Когда в трубе раздались короткие гудки, я не сразу поверил своим ушам. Проявив неслыханную, невозможную для китайца дерзость, Ван Линь первым положил трубку.
Глава шестая
Сообщение от Дормана пришло в шестом часу. Меня с нетерпением ожидали в офисе отдела 2F, где всё, включая «лучшего в Париже» гримёра, было уже готово для вечернего бала-маскарада. Немного поколебавшись, я всё же вскрыл третий и последний в моей квартире сейф, находившийся в прихожей. Реальность превзошла все мои ожидания: за большой бронированной дверью обнаружилась настоящая оружейная комната, оборудованная в лучших традициях американского кино. Разве что тяжёлого вооружения здесь пока ещё не было, но я не сомневался, что вскоре стану хозяином пулемёта и даже, возможно, обрету нечто вроде переносного зенитного комплекса. Два года назад я совершил колоссальную ошибку, доверив код замка господину Эверу, который не замедлил этим воспользоваться. Прежде в этом сейфе хранился «Узи» и два пистолета, на которые у меня не было разрешения. Смешно было вспоминать об этом сейчас, глядя на две автоматические винтовки, несколько аккуратных чемоданчиков с пистолетами и револьверами, «калашников» калибра 7,62 китайского производства, снайперский комплекс фирмы «Баррет» и ещё с десяток единиц другого оружия, аккуратно разложенного по полкам. Естественно, что, помимо самого оружия, мне досталось немало коробок с боеприпасами к нему, десяток гранат и аккуратная упаковка «Семтекса». Потеряв дар речи, я изумлённо таращился на открывшееся мне великолепие. Очень хотелось сказать нечто вроде «Сезам, закройся!» или произнести тет-а-тет благодарственное слово господину Эверу. Его стараниями меня могли упаковать в тюрьму лет на сто, по самым скромным подсчётам. Достаточно было просьбы случайного полицейского: «Месье, будьте любезны открыть и этот шкафчик». Я ни на секунду не усомнился в том, что ни один из стволов не имел легально оформленных документов. Да и какой идиот даст разрешение на 12,7-мм снайперскую винтовку «М82А2»?