Бросив машину у дома, мы, обнявшись, не в силах оторваться и разъединить объятия, жадно и ненасытно лаская друг друга, в каком-то сумасшедшем танце взошли по ступенькам. Вновь отпихнув меня, она рванула с плеча свою сумочку и, высыпав её содержимое на каменные ступени, гибким движением подхватила тихо звякнувшую связку ключей. Мгновение, и вот уже входная дверь захлопывается за нами. Я рывком сдёргиваю с Фатимы пальто, а её нетерпеливые, жадные руки буквально растаскивают на части узел моего галстука. Следом за пальто летят туфли, и девушка сразу становится ниже ростом, желаннее, ближе – я пытаюсь найти застёжку её платья, но не успеваю, и мои пальцы просто обдирают его с тонких и беззащитных плеч, в то время как Фатима, всхлипывая, безуспешно борется с ремнём на моих брюках. Треск материи, тяжёлое дыхание, запах цветов и терпкого дерева, возбуждающие касания – путаясь в штанинах, я оставляю упавшие к стопам брюки и всё прочее лишнее, подхватываю на руки невесомое женское тело и наконец-то проникаю в него всей своей страстью, клокотавшей во мне и не находившей выхода. Фатима уже не стонет, она кричит, обвивая мою шею тонкими руками цвета чёрного дерева и с силой сплетая за моей спиной гибкие ноги. Её бёдра сжаты моими ладонями, её бёдра сжимают моё тело, и лишь нескончаемое движение имеет смысл в момент, когда я и она открыты друг другу до самой глубины. Бессильно обняв меня за плечи, девушка вскрикивает в такт ударам, пронзающим её тело, её голос набирает силу и, ощущая приближение финала, я отчаянно врываюсь в эту податливую, истекающую влагою плоть. Наш одновременный крик сливается в одно глухое рычание двух зверей, осчастлививших в этот миг друг друга, и тела сливаются в единое целое…
Нежными, ласковыми поцелуями покрываю я темную кожу девушки, украшенную мелкими капельками пота, и опускаю её лишь на миг, для того чтобы вновь подхватить, прижать её к своей груди, словно ребёнка, жаждущего тепла и ласки. Доверчиво приникая ко мне, Фатима кротким движением утыкается носом в мою шею и, тихо всхлипывая, шепчет что-то на незнакомом мне языке.
– Что ты говоришь, девочка? – спрашиваю я, ещё крепче прижимая и убаюкивая эбеновое тело.
– Я благодарю Аллаха, – шепчет она в ответ, и мне нестерпимо хочется взглянуть ей в глаза, чтобы увидеть, понять, почувствовать – верно ли я её понял?
Глава восьмая
На столе передо мной лежала грубовато сделанная из меди ладонь. Яркий голубой глаз, нарисованный неизвестным ремесленником в центре этой ладони, взирал внимательно, испытующе, словно пытаясь заглянуть в самую глубину моей души. «Ладонь Фатимы», любимой дочери пророка Мухаммеда. Восточный талисман, приносящий удачу. Прощальный подарок, полученный мною сегодня от другой Фатимы.
– Мне было хорошо с тобой, Андре, – сказала она этим утром.
Мы стояли в прихожей, на том самом месте, где всего несколько часов назад бушевали страсти и летела прочь поспешно сбрасываемая одежда. Всего несколько часов, но как всё изменилось… Фатима, закутанная в огромный шёлковый халат, совершенно скрывавший её стройную фигурку, сейчас уже ничем не напоминала страстную, неутомимую в любви девушку, с которой я провёл эту ночь. Ночь прошла, и вместе с ней ушло очень многое.
– Мне было хорошо с тобой, Андре, – повторила она. – Я запомню эту ночь. Но… Больше она не повторится. Нам не нужно встречаться. Я этого не хочу.
– Почему? – Этот вопрос вырвался помимо моей воли, и я сразу же пожалел о том, что задал его. В самом деле, какая разница – почему?
– Это не имеет значения, – тихо ответила девушка. – И к тебе это не имеет отношения. Ты… Прощай, Андре.
Уже на каменных ступенях лестницы меня догнал её оклик, я обернулся… Наверное, даже слишком поспешно. Стоя в дверях, Фатима улыбалась, спокойно и – безразлично, словно между нами никогда и ничего не было.
– Андре? Когда мне будет звонить Лара, я скажу ей, что ты умеешь не только думать.
– Ты окажешь мне неоценимую услугу, – криво усмехнувшись, ответил я.
Пронзительный взгляд голубого глаза постепенно начинал меня раздражать. Всё в это утро казалось неприятным или бессмысленным. Сделав ещё один глоток из чашки, я невольно поморщился. Крепкий кофе уже давно остыл и явственно отдавал горечью, а мне и без того было совсем несладко. Смахнув глазастую медную ладонь в ящик стола и потянувшись всем телом, я вновь обратил своё внимание на экран монитора. Заказывая вчера новый компьютер, я совершенно позабыл о бдительных «консьержах» из службы Рихо, а они деликатно не стали напоминать о своём существовании. Просто выставили вон представителя фирмы, который считал своим долгом лично установить доставленный компьютер, и вызвали своего специалиста из Бордо. Так что этой ночью, в то время, пока я занимался решением «полового вопроса», спешно прибывший из поместья Дюпре специалист-компьютерщик оснащал моё приобретение всевозможными паролями, кодами и прочей ерундой, которая теоретически должна была надёжно защищать его от «взлома». Вернувшись домой утром, я был зол как тысяча чертей, а узнав от Гаспара обо всей этой эпопее, разозлился ещё больше. Трогательная забота о моей персоне, проявляемая службой безопасности корпорации Дюпре, иногда доходила до абсурда. Исключительно из вредности я позвонил в офис отдела 2F и, когда крошка Мария-Луиза соединила меня с Николя, предложил молодому человеку в порядке эксперимента «взломать» мой компьютер. Чем он в данный момент и занимался с присущим всем профессиональным хакерам энтузиазмом. Благодаря видеокамерам, подключённым к нашим компьютерам, я имел возможность наблюдать сейчас за тем, как Николя с ожесточением барабанит пальцами по клавиатуре. Заодно я ожидал появления на службе Дормана, которого с утра в экстренном порядке вызвали в Департамент. Вместо того чтобы ознакомить меня с материалами по албанским связям Абу аль-Хауля, бравый капитан наверняка получал сейчас очередной разнос от начальства.
– Судя по всему, – заявил наконец Николя, с неохотой отрываясь от своего занятия, – вашей машиной, месье Дюпре, занимался неплохой специалист. Думаю, мне придётся повозиться. Есть, правда, одна программка… Если её слегка доработать, то, возможно…
– Оставьте, Николя, – я уже и сам начинал жалеть о своей дурацкой затее. – Будем считать, что мы добились положительного результата.
– Совершенной защиты не бывает, – Николя упрямо покачал головой. – Вы уж простите, месье, но теперь я просто обязан «взломать» ваш компьютер. Вопрос профессиональной гордости.
– Что, чувство поражения вам незнакомо? – усмехнулся я.
Николя с достоинством поправил очки.
– До сих пор – ни разу. Кстати, я воспользовался вашим советом.
– Каким ещё советом? – удивился я.
– Не помните? Вы мне посоветовали заняться Национальным Бюро Ливии.
– А, вы об этом, – я засмеялся. – И что, неужели получилось?
– Нет, до них мне добраться не удалось, – покачал головой Николя. – Ливийцы – большие хитрецы. Насколько я понял, внутренняя сеть у Национального Бюро, разумеется, есть. Но она локальная, извне к ним не подобраться. Зато я забрался в сеть министерства здравоохранения. Ужасно интересно, оказывается, в Ливии побывало множество западных врачей и…
– Кажется, я не отдавал вам приказа заниматься Ливией, – послышался недовольный голос Дормана, и его фигура возникла за спиной Николя. Заметив мою физиономию на экране монитора, француз кивнул:
– А, это вы, Дюпре… Добрый день. Как ваши успехи?
– Честно говоря, похвастаться особо нечем, – неохотно признался я. – Вы обещали…
– Да-да, я помню, – раздражённо взмахнул рукой Дорман. – Если хотите, подъезжайте. Заодно познакомитесь ещё с одним сотрудником нашего отдела.
– А разве… Что скажет ваше руководство? Насколько я понял, связь со мной не пользуется официальным одобрением?
Лицо Дормана скривилось, точно от зубной боли. С сомнением глядя на затылок сидевшего перед ним Николя, он немного поколебался, но затем решительно взмахнул рукой.
– Да какая теперь разница… Словом, я только что получил выговор от директора за несанкционированные контакты. То есть – за встречу с вами.
– И что вы ответили? – поинтересовался я.
– Подал рапорт об отставке, – усмехнулся Дорман. – Сказал, что, если мне больше не доверяют, другого выхода я для себя не вижу.
– Так вас уволили?
– Чёрта с два! Я им ещё нужен. Мне под личную ответственность разрешили заниматься этим делом. Так что можете смело приезжать сюда. Тогда и поговорим. Все эти ваши телеконференции…
– Я могу дать гарантию… – обиженно вскинулся Николя.
– А вы, Николя, займитесь, наконец, делом! – сердито отрезал Дорман.
С независимым видом поправив съехавшие на кончик носа очки, Николя пожал плечами.
– Увидимся, Николя, – сказал я, поднимаясь из-за стола.
– До встречи, месье, – вежливо ответил молодой человек и, выходя из режима связи, ехидно добавил: – Кстати, у меня для вас есть маленький сюрприз.
И его лицо исчезло с экрана моего монитора, сменившись красочной заставкой. Картинка изображала красотку Лару Крофт, но в слегка «пропатчёванном» её варианте и с лицом мисс Лары Литтон, дочери лорда, графа и пэра Англии. Кроме пары добротных армейских ботинок и ремня, иной одежды на этой Ларе Крофт не было и в помине.
Взглянув на часы и произведя в уме нехитрые вычисления, я решил, что немедленно срываться с места и мчаться на встречу с Дорманом глупо. Гораздо разумнее было вздремнуть пару часиков. Бессонная ночь давала о себе знать, и удобный диванчик, стоявший в кабинете, так и манил меня в свои кожаные объятия. И заманил ведь, подлец. Устраиваясь поуютнее и закрывая глаза, я успел подумать, что неплохо было бы поставить будильник… Затем перед моим мысленным взором предстала мисс Лара, абсолютно голая, но в высоких ботинках и с громадными пистолетами в руках, её сменил укоризненный взгляд голубого глаза, нарисованного на «Ладони Фатимы»… И я провалился в глубокий сон.