Она пришла вечером. Резко распахнув дверь, в мою комнату стремительной походкой прошествовала Её Величество синьорина Бономи. Она очень изменилась за эти дни, и я вновь, особенно остро, ощутил эту перемену. Наши последние встречи были короткими и поспешными, но даже этих минут мне хватало, чтобы понять – пропасть между нами растёт с каждым днём. Вроде бы всё оставалось таким же, но исчезало главное – любовь, страсть, желание… Я не знаю, как называется чувство, которое делает некрасивую девушку – прекрасной, одну из многих – единственной, обычную – неповторимой. Всё это время оно жило во мне, вопреки голосу разума, опыту, знанию – вопреки всему. Любовь «благодаря» чему-то – бред, её не бывает в природе. Мы любим только «вопреки», и хорошо, прекрасно, что это происходит именно так. Но… Что-то ушло из моей души. Паола по-прежнему была необычайно красива, но сквозь нежный шёлк её смуглой кожи вдруг проступил стальной каркас, которого я не замечал, не видел раньше. Маленькая девочка исчезла, и на её место вернулась Железная Леди. А железо – удивительно холодная штука…
– Ты не представляешь, как я устала, – с порога заявила она, входя в комнату. – Целый день ушёл на переговоры с попечительским советом фонда «Rinascente»… Зато – они согласились на встречу, это главное. Налей мне виски. Филипп уезжает со мной, нужно окончательно…
– Ты уезжаешь? – мягко прервал я Паолу. – Когда?
Она удивлённо посмотрела на меня, потом словно вспомнила о чём-то, слегка смутилась.
– Разве я не говорила тебе? Странно… Наверное, просто вылетело из головы. Сегодня, через… – Паола взглянула на изящные часы, украшенные мелкими бриллиантами, и закончила: – Через час. Со мной летит Филипп и охрана. Завтра, в восемь утра, у меня уже начинаются встречи в Милане, нужно столько сделать… Спасибо, достаточно льда.
– Красивые часы, – заметил я.
– Подарок Филиппа, – улыбнулась она. – Он, по-моему, просто помешан на часах…
– Это его хобби, – подтвердил я, подавая ей тонкий бокал. – Если я когда-нибудь буду в Милане, я позвоню тебе, ты не против?
– Но… – Паола с недоумением взглянула на меня. – Разве ты… разве мы не будем там вместе?
– Нет, Паола, – я покачал головой. – Нет.
– Но почему? – Она ещё не понимала, как реагировать. – Что-то случилось? Я спрашивала у Филиппа, он сказал, что это вполне возможно, ты будешь занят здесь ещё пару дней, и всё… Я думала, что… Что ты будешь рядом со мной?
Паола окончательно растерялась. Я присел на ручку кресла рядом с ней и обнял за плечи, прижимая к себе. Опустив голову, она тихо произнесла:
– Почему, Андре? Я… я уже решила, где и как мы будем жить, и потом – я хочу, чтобы ты помогал мне, ты же превосходный специалист… Почему ты бросаешь меня сейчас, когда ты так нужен мне…
– Зачем, Паола? Чтобы организовать твою охрану? У тебя будут прекрасные специалисты. А устраивать мою жизнь за меня… Не стоит, наверное. Я долго добивался именно такой «неустроенности», и она меня – устраивает. Мы слишком разные люди, Паола. Ты стремишься стать «первой», а я – нет. Но и быть «при тебе» я не смогу. Роль принца-консорта не для меня. А других вакансий рядом с тобой нет и никогда уже не будет…
– Мы могли бы просто жить вместе…
– Вместе… Мне было безумно хорошо с тобой, и это могло продлиться ещё какое-то время – месяц, два… А потом? Ты сделала свой выбор. А лезть вместе с тобой на высокую золотую гору? Нет, Паола.
– Ты не любишь меня?
– Я любил маленькую девочку, которая жила в большом доме и плакала по ночам от одиночества. Помнишь её? И я никогда не смогу любить главу дома Бономи, Железную Леди со стальными когтями. Даже если она будет плакать по ночам… Нельзя жить с человеком только из жалости, понимаешь?
Она взглянула на меня, и на мгновение мне почудилась в её глазах та, прежняя Паола. Почудилась и – исчезла.
– Ты не любишь меня… – горько повторила она, словно подтверждая свою мысль. – Жаль! – И, резко вскинув твёрдый подбородок, она закончила: – Жаль, что всё именно так. Но я рада, что это выяснилось сейчас. Лучше быть отвергнутой сегодня, чем преданной завтра. Прощай, Андре. И – если ты когда-нибудь ещё окажешься в Милане… Не звони мне.
Резко развернувшись, она быстро вышла из комнаты.
Всю ночь я тупо пялился в телевизор и пил виски прямо из горлышка, вслух разговаривая с самим собой. Если бы я знал, как непросто будет вырывать из души ту часть «меня», в которой жила Паола… Возможно, всё было бы иначе? Не знаю… Наверное, нет. Но от этого мне не становилось легче.
А утром в мою комнату ворвался Рихо. За ночь я умудрился одиноко прикончить бутылку «Lagavulin», но даже это не помешало мне сообразить: он был страшно, феерически разъярён. Что совсем не походило на обычно спокойного Рихо Эвера.
– Где она? – заорал он с порога.
– Уехала, – ответил я, с трудом разлепляя глаза. Чёрт, надо же… Так и заснул в кресле.
– Как – уехала? Куда уехала? Какого чёрта?
– Чего ты орёшь? – поинтересовался я. Затёкшее тело болело в самых неожиданных местах, словно меня всю ночь сгибали мимо суставов. – Паола уехала в Милан, вчера, вместе с Филиппом, – по буквам сказал я.
– Да при чём здесь Паола?! Я говорю о твоей мамзели, этой Софи-ибн-Даше! Её нет нигде!
– Ну и что? – резонно спросил я.
– Что – ну и что? – опешил Рихо.
– Ну и что с того? На кой чёрт она вообще тебе нужна?
– О боже… – Он рухнул на кровать. – Как же тебе хорошо живётся…
– Твоими молитвами, – отозвался я. – И папиными заботами. Так я не понял – чего ты суетишься?
– Ладно, – Рихо обречённо махнул рукой. – Зная твой дурацкий характер, было решено тебе ничего не говорить. Слушай, ты и в самом деле ничего не знаешь? Она с тобой не разговаривала?
– Да о чём, скажи на милость? – взвыл я. – Я расстался с девушкой, с горя напился, у меня трещит голова, а тут врывается какой-то идиот и начинает загадывать мне загадки… Либо ты скажешь, в чём дело, либо я сейчас выкину тебя ко всем чертям, понял?
– Эта су… Эта твоя Даша – жена генерала Стрекалова, – устало произнёс Рихо. Подобрав с пола бутылку, он покачал ею перед глазами. – Ну, естественно… Всё высосал… Где у тебя бар? – И, не дожидаясь ответа, направился к стоявшему в углу бюро. У меня было полное ощущение, что я окончательно рехнулся.
– Рихо, – тихо позвал я эстонца. – Жена Стрекалова умерла. Лет семь назад. Ты ничего не путаешь?
– Я похож на идиота? – спросил он, возвращаясь со стаканом на кровать. – Твой Стрекалов – старый кобель. Пару лет назад он где-то подобрал эту девицу, долго охмурял её и, в конце концов, женился. Его уже тогда начали прижимать, так что всё это он держал в строжайшем секрете. Самое смешное, что эта дура в него влюбилась. Ты не пробовал её трахнуть? Меня она отшила мгновенно. Стерва…
Его сексуальные неудачи интересовали меня сейчас меньше всего. Суть происходящего по-прежнему оставалась совершенно недоступной для моего сознания.
– Подожди, – промямлил я. – Пусть она его жена, ладно. Но какого чёрта он послал её со мной? Он же прекрасно знал, зачем я еду? Надоела она ему, что ли?
– Его попросили, – нехотя сказал Рихо. – Ты же в курсе их договора с Боссом?
– Стрекалову – Давид, отцу – досье, – кивнул я.
– Правильно. Но не только. Стрекалову нужен был ты. Почему-то он вбил в свою тупую голову, что, кроме тебя, ему послать некого.
– Потому что так оно и есть, – усмехнулся я. И отнял у него почти опустевший стакан.
– Хам, – беззлобно прокомментировал Рихо. – Короче, Босс устроил твой отлёт в Россию, но взамен потребовал заложника. Собственно говоря, это я настоял. Об этой его… Латышевой, я узнал довольно давно. А тут как раз и пригодилось. Стрекалов, конечно, сперва подёргался, но деваться-то ему было некуда… Послал её с тобой, а дальше ты знаешь…
– Она знала, зачем едет? – поинтересовался я. Он кивнул:
– Конечно. Что она – идиотка?
– Знала и молчала… Хорошая девушка. И куда она делась?
– Понятия не имею. Пока мы с тобой беседуем, охрана ставит на уши весь дом. Странно всё это…
Обычно мягкие и расплывчатые черты его лица затвердели, а глаза недобро сузились. Настроение у нас обоих было – хуже некуда, так что я не стал к нему приставать, а молча направился в ванную, принимать водные процедуры. Тут его очень кстати вызвали по рации. Молча выслушав короткое сообщение, Рихо тихо выругался и, забыв обо мне, пулей вылетел из комнаты. Пожав плечами, я пинком закрыл за ним дверь.
Очень скоро всё прояснилось. Даша действительно сбежала, но даже не это было самым интересным. Она исчезла не одна, вместе с ней пропали ещё два человека. Охранник и один из двух врачей, находившихся в доме. Рихо рвал и метал: оба беглеца служили под его началом уже много лет, и их неожиданное предательство поставило шефа службы безопасности в весьма и весьма неприятное положение. Зная характер отца, я вовсе не завидовал Рихо. Но и терзаться по этому поводу отнюдь не собирался. Как он там говорил: «Игры взрослых дядей»? Проиграл? Плати…
Днём я зашёл к Давиду. Большой и достаточно «многонаселённый» дом словно вымер, испуганно притаившись в ожидании грандиозного разноса. Рихо пребывал в таком состоянии, что соваться к нему явно не стоило, собственные покои мне уже опротивели. О самосовершенствовании в спортзале после ночной пьянки мне даже думать было тошно. Компания Давида показалась мне оптимальным выбором. К тому же я не видел его со вчерашнего дня.
Давид встретил меня приветливой улыбкой.
– Добрый день, Андре, – поздоровался он, по обыкновению указывая рукой на кресло, стоявшее рядом с кроватью. – Присаживайтесь, прошу вас. Партию в шахматы?
– Нет, спасибо, – решительно отказался я. – С вами бессмысленно играть. Вы не умеете проигрывать.
– Отчего же, – усмехнулся он. – Это «умение» присуще всем. В игре, Андре, важно только одно – способность всегда выбирать единственно верную позицию. Всегда, понимаете? Увы, мне это удавалось не так уж часто.