Границы прекрасной Франции вообще надо признать идеально устроенными. На востоке от воинственных германцев страну отделяет могучий Рейн, быстро текущий меж холмов, а с юга – Пиренейские горы. И хоть воскликнул однажды Король-Солнце Людовик XIV: «Нет больше Пиренеев!» – но создатель Версаля ошибся тут, как и во многом ином: устояли те горы, как естественная граница между странами и народами. И это, безусловно, по природному закону.
Позавидовать можно границам Италии: с запада, востока и юга – морские просторы, а с севера – высоченные Альпы.
Впрочем, и у воинственных немцев с пограничными рубежами сложилось не худо, по крайней мере с трех сторон из четырех.
О Рейне на западе страны уже говорилось, с севера ее оберегают прохладные моря, с юга – снежные альпийские перевалы. Когда-то германские императоры не раз вторгались в Италию через эти самые перевалы и даже захватывали Рим. Но в итоге пришлось тут отступить даже упорным немцам – этот рубеж оказался в полной мере естественным, трудно преодолимым.
А вот с четвертой стороной света, восточной, Германии явно не повезло. Это с вечно неустойчивой, беспокойной и задиристой Польшей. Ни рек тут нет, ни гор, ни морей. И вот обе страны постоянно делили эти равнинные пространства, столетиями сражаясь между собой. О нынешних границах между ними говорить не станем, они явно проведены искусственно, хоть и по рекам.
Ну вот, вступление к нашей основной теме закончено, ибо Польша является не только восточным соседом Германии, но и одновременно западным рубежом России. И здесь мы сразу попадаем в самую болезненную точку сюжета, ибо русско-польская граница уже вторую тысячу лет остается на всем обширном пространстве нашей родины самой неудобной, постоянно меняющейся, беспокойной, многократно пересекавшейся с разных сторон с враждебными, самыми решительными намерениями. Присмотримся же, но не станем торопиться, отложим рассмотрение этого подлинно драматического вопроса напоследок – тут речь должна идти не только о настоящем, но и о будущем.
Зато оглянемся в другие стороны. Как прекрасны границы России с севера! Несокрушимые льды уже не одну тысячу лет оберегают наши пределы лучше любых укреплений и застав. Господь подарил нам эти границы по неизреченной Своей любви к русскому народу. Перекрестимся и двинемся далее.
Восточные пределы государства Российского обустроены почти столь же замечательно. Холодные, неприветливые воды Тихого океана омывают и тем самым защищают эти наши протяженные берега, уже четыре века ставшие государственной границей России. Эта естественная, самой природой обустроенная граница была в бурной истории нашей родины весьма спокойной. В XIX веке ее попытались нарушить вооруженные силы Англии и Франции, но потерпели полную неудачу: два адмирала, английский и французский, увели свои эскадры, увозя остатки разбитого десанта от негостеприимных для них берегов русской Камчатки. В веке XX наглые японские самураи без объявления войны напали на наш флот и захватили потом несколько русских островов. Ничего, через сорок лет вернули все обратно, да еще с довеском.
Тут возникает очень интересный и поучительный сюжет о естественности русских дальневосточных границ. Да, с XVIII века по март 1867 года русские мореходы и промысловики освоили всю Аляску и обжили тихоокеанское побережье Америки до самого нынешнего Сан-Франциско. После поражения в так называемой Крымской войне, где Россия отразила, как при Наполеоне, нашествие всего Запада, правительство Александра II было вынуждено отказаться от наших заокеанских земель. Встает немаловажный вопрос, сожалеть ли нам, потомкам тех замечательных русских первопроходцев, об этой потере или нет?
Вопрос был всегда немаловажный для русских кругов, в особенности настроенных романтически. Ответим же на него твердо и безусловно: нет, не надо. Вспомним тут чужой опыт, о нем судить легче. Великие Британская и Французская империи владели огромными колониями на всех, кажется, заморских пространствах. А итог? Были бесславно изгнаны оттуда, а теперь тамошние туземцы переполняют Лондон и Париж. Не надо хватать лишнее и залезать в чужие пределы. Слава Богу, русские на американских берегах не истребляли эскимосов и калифорнийских индейцев и потому не оставили о себе дурной памяти.
Берингов пролив, разделяющий Россию с Американским континентом, относительно неширок, он уже Ла-Манша, однако это не только пограничная водная преграда, но и некий мистический предел. Даже в наше сугубо вроде бы рационалистическое время никак нельзя забывать о мистике мира и его истории. Она есть.
Движемся на русский пограничный юго-восток, тут тоже нам улыбнулась судьба, с нашим великим соседом Китаем разделяет нечто посерьезнее даже китайской стены – бескрайний многоводный Амур-батюшка. Трудно сыскать границу лучше, вот и стоит она по сей день нерушимо. Правда, и здесь попытки передела бывали, но неудачные, и о том тоже следует помнить. Нет, мы не о том, как однажды ночью «перешли границу у реки», ибо в той же песне в дальнейшем рассказано, как «летели наземь самураи под напором стали и огня». То был исторический в общем-то пустяк, но тут надо помянуть о другом, куда более поучительном для нас случае.
В начале XX столетия петербургское правительство Российской империи, которое, увы, было уже отделено от толщи русского народа, начало военно-политическое наступление за Амур, на земли Китая и Кореи. Зачем? Ведь от Урала до Сахалина лежала огромная и еще слабо освоенная Сибирь, не было там ни заводов, ни гидростанций, поезда Великой Сибирской магистрали едва ползали по недостроенным насыпям, и вот… Не станем задерживаться, дело известное. Как хорошо памятно и то, как закончилось это легкомысленное предприятие – падением героического Порт-Артура, гибелью крейсера «Варяг», а главное – началом с того самого тысяча девятьсот проклятого пятого года жестокой и нескончаемой русской смутой, кровавые последствия которой не залечены до конца по сию пору. Поучительный урок.
Тут в самый раз уместно вспомнить суровое русское присловье: не было бы счастья, да несчастье помогло. Истинно так: несчастная русско-японская война избавила наш народ от опаснейшего кровосмешения с монгольской расой. Нет, не потому, что китайцы плохие, отнюдь, а потому что они совсем другие – по крови, по вере, по духу, по своему образу жизни. Даже думать не хочется, что случилось бы с нами, коли Маньчжурию бы к нам присоединили сто лет назад. Нелепость и пагубность расового смешения мы воочию наблюдаем ныне в США. Великая страна, что бесспорно, но только не в национальном вопросе.
Вот что может случиться со страной, правители которой необдуманно «переходят границу у реки». Природную границу.
В российских азиатских границах, поныне точно не установленных, природно-исторические рубежи прослеживаются отчетливо. Коротко говоря, степи наши, пустыни, оазисы и горы – за нашими южными соседями, от их неустроенных дел нам нужно твердо и строго отстраниться. Разумеется, так называемая «граница», проведенная еще в антирусские коминтерновские времена, разделившая «РСФСР» и «Казахскую ССР», является нелепой и несправедливой с исторической и национальной точки зрения. Это бесспорно. Если в Кремле появится наконец-то подлинное русское руководство, вопрос этот будет решен быстро и легко.
Идеальной межгосударственной границей на вечно беспокойном Кавказе стал ныне Главный Кавказский хребет – рубеж естественный и бесспорный. Российская империя в своих бесконечных – и совершенно справедливых! – войнах с турецкими захватчиками, естественный тот рубеж пересекла, мы даже присоединили так называемую «Турецкую Анатолию» со знаменитой горой Арарат. Пусть уж теперь независимые армяне возвращают себе сами эту вершину, изображенную на их государственном гербе. У нас, русских, довольно своих забот. А бывшая советская Грузия? В 1921 году ничтожные силы русских красных, голодные, оборванные, плохо вооруженные, без боя заняли горделивый Тифлис, где недолго правили тогдашние (не отличавшиеся от нынешних, кстати говоря) националисты-русофобы. В разгар братоубийственной нашей войны, 1919-20 годах, заносчивые тифлисские политиканы посылали свои вооруженные отряды, чтобы отхватить русский город Сочи. Правда, и это им не удалось тогда, как и захватить Цхинвали в наши дни («бежали робкие грузины», как отметил русский классик за двести лет до описываемых здесь событий).
В советские времена население «Грузинской ССР» жило в неизмеримо более благоприятных условиях, чем любые другие «республики» страны, а из бедной «Российской Федерации» туда поступали огромные вливания всякого рода. В том числе, что немаловажно отметить, и в сферу культуры. Как хвалились тогда грузины своим кино, художниками, артистами, о том хорошо помнят все пожилые современники. Допустим, не станем спорить задним числом, но зададимся вопросом: а сегодня что? Ответ очевиден – ничего. Не переводят ныне в Москве грузинских поэтов, тамошние кинокартины (если они есть) никому в России не ведомы. А ведь климат и природа «на берегах Арагви и Куры» ничуть не изменились за эти двадцать лет.
Стало явным, что интерес к малому и бедному государству (в данном случае Грузии), ныне так далеко от нас, как и предавшая Россию Болгария или какая-нибудь заморская Колумбия, пропал. Кстати, немаловажно тут отметить, то же самое произошло и с избалованными в советские времена «республиками Прибалтики». Никому теперь не нужны их бедные курорты, как и писатели, ранее постоянно издаваемые в России, а заводы по производству плохоньких радиоприемников они развалили сами.
Теперь переходим к самому сложному острейшему и запутанному с самых разных сторон вопросу о наших западных пределах. Тут надо сказать о странах, которые для обрезанной «Россиянин» ныне стали нашими «соседними странами» – Украине и Белоруссии. Скажем сразу и твердо, невзирая ни на какие протестующие вопли с любых сторон, что в природе не существует ни таких стран, ни таких народов и языков, ни тем паче государств.
Украинцы и белорусы существуют, и они имеют такое же право называться таким образом, как псковичи, нижегородцы, уральцы, забайкальцы. Когда В.Даль составлял свой знаменитый словарь, он по говору мог без труда отличить ярославского уроженца от курянина. Со временем эти языковые отличия стерлись. Иначе сложилось на юге страны, в Малороссии. Там образовался характерный говор, распространенный не только в малороссийских пределах, но и на Дону, Кубани, Ставрополье. Со второй половины XIX века из этого говора стали создавать народ, нацию. Дело продвигалось с двух сторон. С одной напряженно трудились местные националисты, точнее сказать – сепаратисты. Кстати, были такие течения и в казачьих краях, и на Урале, и в Сибири. Дело простое, обычное всем странам и народам: местные князьки и их свита всегда мечтают о «независимости», чтобы сделаться у себя дома царьками. В нашем случае – независимости от Петербурга, стать «самостийными» властителями, окруженными собственными царедворцами. Ведь так приятно принимать иностранных послов и парады своих в