Когда речь идет о сменном литературном годе и его текстах, то и эксперты (если уж мы обречены на их отделение от постоянного жюри) должны быть другими, чем отборщики. И тоже сменными. От них результаты зависят не меньше, чем от жюри.
Что же касается декоративной части, то отдаю должное чутью устроителей церемонии: да, как сказал Михаил Сеславинский, сейчас мода на ретро. Этакая помесь переделкинской дачи с яснополянским имением. И птички поют, и лягушки квакают, и настенные часы почти настоящие (как предположил сидящий со мною рядом, пока его не вызвали на сцену для публичного чаепития, Борис Хазанов). Финалисты, которым слова практически не дали (не до них было), смотрелись так же нелепо, как смотрелся бы натуральный нос, пробивший своим острым кончиком портрет маслом.
Кстати, о Гоголе. Гоголь не оставляет нас – хотя бы тенью. Вот читаю в развернутом, отменно длинном, серьезном, как и все, что он делает, интервью председателя букеровского жюри Сергея Гандлевского о вызывающих его уважение писателях: «…они ищут не красот слога (по-моему, для стоящего писателя нет и не может быть такой задачи), а точности высказывания. У этих авторов есть убеждение в насущности своего видения и сообщения». Опять-таки не хотелось бы никого обижать, но представим эти слова в приложении к Гоголю. К Набокову, Платонову – которых, в отличие от Гоголя, Гандлевский упоминает. А «насущность сообщения» все-таки оставим газете, в крайнем случае еженедельному журналу, например «Огоньку», где как раз перед букеровским окончательным решением данное интервью опубликовано.
Вернусь к декорациям.
Так или иначе, но впечатляемые обрядностью, завороженные декоративностью всегда меньше думают о содержательной стороне, будь то христианская этика или вручение премии. Была такая премия, просуществовала недолго – «Российский сюжет». Ее устроители вообще-то сначала торговали обувью, но решили, что литература (и книготорговля) тоже весьма рыночное дело. Придумали конкурс – и церемонию к нему, чтобы чествовать лауреатов. Вести церемонию позвали аж Гошу Куценко, который изображал «музу» – мужского, правда, рода, но почему-то с крыльями. Креативности было много, а результат оказался нулевым. Надеюсь, что этот опыт, в котором поучаствовали тогда и нынешний директор «Большой книги», и председатель экспертного совета, будет все-таки учтен при разработке дальнейших декораций. И технологий.
О «Букере» мне сказать нечего – дежавю так дежавю.
А выбор жюри подтвердил слова С. Гандлевского.
Донос на гетмана-злодея
Сюжет прост.
На Форуме молодых писателей России в Липках шло обсуждение фильма Павла Бардина «Россия-88». Кроме прочих, выступили Андрей Дмитриев и Капитолина Кокшенёва. Увлекшись националистическим дискурсом, Кокшенёва не опознала (что не делает профессиональной чести критику) в Дмитриеве Дмитриева – известного прозаика. Дмитриев же, вступив в «полемику», квалифицировал ее речь как «подлую», а ее саму – как «русскую националистку».
Выйдя из зала, Дмитриев, разгоряченный дискуссией о скинхедах и уверенный в том, что вопрос об убийствах дискуссии не подлежит, сказал Кокшенёвой прямо, что именно он думает о ее речи и о ней самой.
А Кокшенёва тут же написала на Дмитриева в газету.
Вот и вся разница: один говорит, что думает, в глаза, а другая пишет заявление – на писателя Дмитриева, на фильм, на режиссера, на программы форума, на либеральный журнал «Знамя» и, наконец, на самого устроителя.
Есть в русской литературе жанры нисходящие, застывающие в анабиозе, умирающие. Ода, мадригал. Есть трансформирующиеся – например, повесть. А есть вроде бы не очень литературные, но странно сохранные – неувядающие, постоянно пополняющиеся все новыми примерами.
Жанр доноса связан непосредственным образом с апелляцией к властям. К жанру «сигнала» прибегают тогда, когда не хватает аргументов профессиональных. Более соответствующих литературным целям. Или когда кто-то занимается прямой пропагандой, а его (ее) окорачивают. Тут самое время кричать «караул» – вместо доказательства своей точки зрения – в другом месте и в другое время, с указанием на то место и время, где он (она) потерпели поражение. Где его (ее) обидели лично, что, разумеется, не очень хорошо и на что можно строго указать писателю.
В последнее время появились такие развернутые доносы – например, на Виктора Ерофеева, на Марата Гельмана, на Андрея Ерофеева. Эстетические, идейные разногласия? В суд, за решетку!
Особенностью «сигнала» (в этом жанре ведь тоже можно работать и на пятерку, и на троечку) является его многослойность. Когда в одном флаконе не один и не два «сигнала наверх», а гораздо больше. Когда этот жанр, имеющий долгую историческую память в нашем отечестве, употреблен для поражения сразу многих целей, желательно крупных. И главной мишенью такого исполнительского искусства является не частное проявление, а целое событие. Поэтому, конечно, дело не в частной реакции Кокшенёвой на Дмитриева или профессуры на Ерофеева. Бери выше.
Событием – в данном случае, который является примером еще одного обращения к неувядающему жанру – явился Форум молодых писателей России с участием молодых писателей из стран СНГ и русского зарубежья, состоявшийся в Липках с 19 по 24 октября.
Липки, о чем говорилось на предваряющей Форум пресс-конференции в ИТАР-ТАСС, выдвинули не то чтобы много, но – нескольких писателей, которых читают и о которых пишут (среди них 3. Прилепин и Р. Сенчин, Д. Гулко и С. Шаргунов). Так вот: на пресс-конференции одним из корреспондентов был задан лукавый вопрос: почему на Форуме ярко представлено лишь одно, протестно-левацкое течение? Что, у Форума идеология такая? Последовал недвусмысленный ответ: мастер-классами руководят более чем разнящиеся своими убеждениями писатели. Причем – как это у Набокова? – имеющие твердые литературные и общественные убеждения. Strong opinions.
Форум посещают с лекциями и выступлениями весьма известные лица – политики, финансисты, культурологи, психологи. Режиссеры привозят спектакли и фильмы. Так это происходило и в этот, девятый раз.
На самом деле, на обсуждении фильма П. Бардина молодым писателям выступить фактически не удалось – говорили (после столь провокативной речи) по преимуществу руководители мастер-классов. Первым с лекцией «о русском», направленной на осуждение фильма и его создателей, выступил А. Казинцев. А Кокшенёва продолжила: 1) фильм против России, потому что в нем осуждается лозунг «Россия для русских», 2) этим фильмом идет формирование «нового антитоталитарного фронта», направленного против фундаментальных, базовых ценностей «русского типа культуры», 3) раз в фильме субтитры на английском – значит, «бери и покупай какое-нибудь Би-би-си!»
Важно не только само содержание «сигнала», – важно, куда он направлен. Кому сигнализируют – о «реестре интеллектуальных услуг», то есть о составе выступающих на Форуме; о направлении и образе их мысли («неустанно славят свободу, демократию»); о формировании «еще одного ликвидаторского проекта»; о борьбе с «христианским миропониманием», с самим «типом русской культуры» (который, получается по логике Кокшенёвой, представлен молодыми фашистами), наконец, с государством? Или кому-то еще до сих пор непонятно идееобразующее послание властей – о державности, православии, о России, вставшей с колен? Кто примет соответствующие меры – и остановит предъявленное Кокшенёвой форменное безобразие? Неужели непонятно, кто в этой истории свои, близкие, а кто – чужие и опасные.
Дело не только в фильме – Кокшенёва выделяет (крупными буквами набрано): И ТУТ МЫ ПОДОШЛИ К ОПАСНОЙ ЧЕРТЕ. Сигнализирует: слишком любят руководители в Липках 90-е годы. А ведь тогда лучшие и активные мужчины шли в братки, а теперь лежат по кладбищам. В общем, не те, что организуют и проводят Форум: нет чтобы «пойти в братки» – шли в администрацию Президента.
Просигнализировано, что фильм антироссийский, режиссер – самоуверенный профан, «мастера» – «подошли к опасной черте», один из них, писатель А. Дмитриев, «близко поднес свое лицо к моему» (таким языком пишут заявления в милицию, а не литературные статьи – вот почему я и вспомнила о все еще могучем у нас, неизжитом жанре). П. Бардин и А. Дмитриев назвали ее «русской националисткой» – чего ж обижаться? Носить звание как орден, ежели таковы убеждения (а они именно таковы). Кокшенёва апеллирует к молодым: как же они смогут преодолеть «агрессивное воздействие» фильма? Подчеркиваю: фильма, – а не жертв, о которых он повествует. Ну и, конечно, само название полосной статьи – «Липа в Липках» – приговор событию. Событию, а не частному случаю. «За молодые умы всегда стоит бороться», – пишет Кокшенёва во врезке, дублирующей в концентрированном виде все ее сигналы. Сигнализирует она и обо мне: «А вот Н. Иванова (журнал „Знамя“) предложила С. А. Филатову показать молодым фильм П. Бардина „Россия-88“». Да, инициатива моя – и, как подтвердилось появлением статьи в «ЛР», правильная: по крайней мере, тот, кто не хочет делать «интеллигентное лицо», обнаруживает истинное.
Литературный герой и символический капитал
Читатели тоже люди. И сегодня они хотят не просто тратить время, а тратить его со смыслом: что-нибудь получать взамен. Например, героя. И желательно, чтобы беллетризация с информацией в одном флаконе. Такой специфический книжный infortament. Чтобы, закрыв книгу, потребитель с удовлетворением понял: у поэта N было три жены, и все —…
Редкий «толстяк» обходится сегодня без распечатывания ЖЗЛ-продукта. Нет прозы или нет, условно говоря, приличного, недепрессивного героя? А так хочется.
Культурный герой нашей действительности – активный, пространственно подвижный, с многочисленными контактами (в том числе враждебными). Героя сегодня играет свита: герой дает свои божественные указания (прекратить, усилить, запретить, закрыть и т. д.). Свита записывает – СМИ «передают». Жила бы страна родная, и нету других забот. Страна поеживается: то рванет ГЭС, то «сушки» с неба посыплются. Стихии: вода, воздух, земля. Огонь. Рейтинг героя растет и укрепляется испытаниями. Герой может и небесам приказать, и течение вод остановить. В герое ощущается олимпийское (божественное) происхождение – вот, кстати, почему есть уверенность, что сочинская Олимпиада обязательно, вопреки скептикам, состоится. Культурные герои в этой ситуации только наращивают символический капитал. А что с литературными?