.
Дополним список примеров черновой записью (на библиографической карточке), где отражены размышления ученого над еще одним литературным прототипом:
Иеронимов
М. Горький. «Жизнь Кл.<има> Самгина».
На манифестации к Зим.<нему> Дворцу в день объявления войны «нерешительно шагает длинный Иеронимов» (Т. XXII. 354).
М.<ожет> б.<ыть> Иероним Ясинский?
«держа себя пальцами левой руки за ухо»
Ясинский?[1415]
Коллекционирование прототипов в 1950‐е совпало с работой над собственным жизнеописанием. Поставленный в начале творческого пути Альтмана вопрос о ценности и сакральности имени как дара «судьбы» теперь отзывался в его поэтических текстах и автобиографической прозе. Повествуя, например, об обстоятельствах своего детства, ученый вспоминал ушедший, досоветский мир местечка: «…она [бабушка Сарра] помешала своей дочери Бейле-Розе выйти за человека, мать которого звали так же, как и ее саму, Саррой: она считала это некоторым кровосмешением»[1416].
Однако в мифе «нарицательное» становилось «собственным», жизнь человека (определяемая его родовым именем) превращалась в биографию, а сам он оборачивался персонажем. Интерес к такого рода явлениям определялся как «антиформалистскими», символистскими предпочтениями ученого, так и – не в меньшей степени – осмыслением собственного жизненного пути. Так, в его шуточном сонете из цикла «Се-мантика[1417] имен» «Старый человек», вопреки «нарицательному», судьбоносному смыслу имени, оказывается «героем» своей биографии (Альтманом):
…А я и вправду суеверный пленник,
И особливо – мантики имен.
Затем, что сам – пророков соименник,
И Лия – мать мне, и отец – Симон.
Мойсей-Илья от Лии и Симона
И пофамильно – Старый человек[1418]:
При храме старцем мне б дожить свой век.
В заключение приведем несколько фрагментов к теме – «писатели – прототипы литературных произведений XX века», составленных по черновым материалам картотек М. С. Альтмана.
Указания на источник, где учтен или откомментирован прототип («основания»), приводятся под именем относящегося к нему литературного персонажа. М. С. Альтман делал эти записи, как правило, на отдельных библиографических карточках. В тетрадных росписях они давались в форме списка персонажей со сплошной нумерацией, расположенного под каждым «прототипом».
Блок А. А.[1420]
Бессонов Алексей Алексеевич (А. Н. Толстой. Хождение по мукам, ч. I.)[1421].
Гаэтан (О. Форш. «Ворон»).
Герт (Г. Чулков «Парадиз»)[1422].
Брюсов Валерий Яковлевич[1423]
Безвкусов (Буренин)
Брюс-Гордаго Беркордиго (Буренин)
Противоестевенный Валдий Нахалович (Буренин)
Миусов (И. Жилкин «Ганочка»).
Даже и внешность Миусова, его манера держаться, и сама фамилия, помимо других примет, свидетельствует о прототипе[1424].
Волошин Максим. Александрович[1425]
Горностаев Максим (К. А. Тренев «Любовь Яровая»).
Р. Фрайнберг К. А. Тренев. Очерки творчества, 1962. Стр. 340.
Макс (поэт) (Ал. Ник. Толстой. «Две недели»).
Иванов-Разумник. Творчество и критика. 1922. Стр. 54[1426].
Плахов Бор. Ник. (Косоротов А. И. «Весенний поток»).
Об этом прототипе мне сообщено Д. А. Лутохиным со слов самого Волошина[1427].
Востоков Аполлинарий (В. Катаев. Вечная слава («Огонек» 1954 № 4 <С. 22–24>))[1428].
«Поэт» (М. Горький. Жизнь Клима Самгина, IV).
[Об этом поэте Самгин вспомнил, что он «еще до 905 года одобрил в сонете известный, но никем не одобряемый поступок Иуд<ы> из Кариоты» (т. XXII, стр. 297 по 30 том. изданию сочин. М. Горького). Это явное указание на известное стихотворение М. Волошина об Иуде.][1429]
Волошин и Мах<н>о.
В письме к Э. Л. Миндлину от 19 авг.<уста> 1932 года М. Горький писал: «Очень важно сопоставить Коктебель с Волошиным и Гуляй-поле с Махно; подумав, Вы найдете в этих „разностях“ нечто общее» (Собр. сочин. М. 1950. XXX, 256)[1430].
Гнедов Василиск[1431]
Хаджи
С. Сергеев-Ценский «Обреченные на гибель».
Г. – футурист, автор бессловесной «Поэмы конца».
Горький Алексей Максимович[1432]
Елагин (Форш Ольга «Сумасшедший корабль»).
Заречный (С. Т. Скиталец (Петров) «Метеор»).
Пожилой писатель (К. Паустовский «Северная повесть»).
Шарик (Сологуб Федор «Сергей Тургенев и Шарик (ненапечатанные эпизоды из «Мелкого беса») – «Речь». 1912 № 102, 109 и 116)[1433].
Дорошевич Влас Мих.[1434]
Пиратов (Ив. Жилкин. Ганочка).
[Пиратов – «король фельетоностов», 98-тысячный годовой гонорар, пишет короткими отрывистыми фразами.]
Сагайдачный Карп Михайлович (А. В. Амфитеатров «Девятидесятники»).
Сагайдачный – фельетонист «Московского обуха», а этак именует Амфитеатров газету «Русское слово».
Тюльпанов Георгий Александрович (В. Бибиков «Чистая любовь»).
См. указание на этот прототип в «Романе моей жизни» стр. 253[1435].
Маяковский Влад. Влад.[1436]
Хазаров (А. Митрофанов «Северянка»)[1437].
См. рецензию на эту книгу В. Друзина («Звезда» 1935 № 9. Стр. 263)[1438].
Московский Константин Константинович («Таракановщина» (комедия, в начале революции шла в Театре Сатиры))[1439].
Лев Никулин. Сочин. Т. I. M. 1956. Стр. 505.
Сологуб Федор Кузьмич[1440]
Свиногуб (Шабельская Е. А. «Сатанисты XX века»).
Указание, что это поэт, восхвалитель <1 нрзб>. Созвучие фамилии и соседство с ему современными писателями: Леонид или Леонтий Алексеев (Леонид Андреев), Свиногуб (Сологуб), Архибестна (Арцыбашев), Чуприн (Куприн).
Маг (Амфитеатров «Маг и Бес» (в сб. «На всякий звук» изд. «Энергия», стр. 192).
Закивакин Евстигней (псевд. Смертяшкин) (М. Горький «Сказка о Смертяшкине»).
Н. Пиксанов «Горький-поэт», гл XII «Цикл пародий на Смертяшкина-Сологуба» ГИХЛ. 1940. Стр. 120–129. См. также М. Горький Материалы и исследования I стр. 196–197 Изд. Акад. Наук СССР. Л. 1934. См. также Собр. Сочин. М., 1951. Т. X. Стр. 524.
Глухарев (Гиппиус З. Н. «Чортова кукла»).
Явствует уже из самой фамилии «бритого и лысого беллетриста». Глухарев (от глухаря явный намек на Тетерникова (от тетерева), фамилия Сологуба).
Часть IIIНаследие русского модернизма: Post scriptum
Стефано Гардзонио (Пиза)МЕЛОЧИ ИЗ ЗАПАСА МОЕЙ КНИЖНОЙ ПОЛКИБИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ
Я не считаю себя коллекционером. Всю жизнь собирал книги с мыслью: «Вдруг пригодятся!». Первые русские книги купил у себя на родине: собрание сочинений Ф. М. Достоевского в издании А. Ф. Маркса. Не хватало седьмого тома, романа «Идиот». Кое-что начал покупать по почте. Главным образом, в парижских магазинах, Les Editeurs Réunis, La Librairie Des Cinq Continents или La librairie du Globe. Потом появились каталоги оксфордского магазина Thornton’s, а также изредка дороговатого мюнхенского Kubon & Sagner, дальше кое-что из Америки или Голландии, но главное приобретал в римском магазине Общества дружбы Italia–URSS или из каталогов русского эмигранта-скитальца Александра Тимофеева, который некоторое время жил в Риме.
Уже с 1973 года я стал покупать книги в России, главным образом в Москве (и в Ленинграде). В Москве у меня были некоторые любимые «Букинисты», которые после 1991‐го стали постепенно умирать. Я любил целыми днями шататься по городу и смотреть, какие появились новинки. Маршрут включал магазины на Кузнецком, на Пушечной, в Столешниковом переулке, в проезде Художественного театра («Пушкинская лавка»), на улице 25 Октября («Книжная находка»), «Антиквариат» в «Метрополе» и далее выборочно: «Дом книги» на Калининском, магазин «Москва» на Горького (можно было заглянуть напротив, в магазин «Дружба»), на ул. Кирова (в букинист, хотя еще можно было проверить, как идут дела в «Книжном мире»). И продолжал кататься по городу: букинист на Ленинском около магазина «Олень», букинист на Остоженке, «Лавка Книголюба», улица Горького, д. 50, недалеко от площади Маяковского (там продавщица держала для меня книги по русской поэзии). В первые мои приезды еще был букинист на улице Димитрова, позже я стал ходить на Трубную. Вообще дальше от центра было лучше. Цены ниже и сюрпризы! Н. И. Харджиев посоветовал не забыть букинист на Преображенской. Какое было чувство ожидания и порыв любопыт