Не будем останавливаться на карьере Микеле Эспозито, который в 1889 году создал Дублинское оркестровое общество и стал широко признанным «ирландским» композитором. Отметим только, что он поддерживал очень тесные и плодотворные контакты с русскими композиторами. Например, 12 ноября 1897 года он дирижировал в Москве оперой «Хованщина» М. Мусоргского (Театр Солодовникова), издавал творения С. Рахманинова и т. д.
Интересно также отметить, что его брат, Эудженио (Евгений) Эспозито (1863–1950)[389], тоже музыкант и композитор, долго жил в России (он вернулся в Милан в 1922 году). Некоторую известность получила опера Э. Эспозито «Каморра» (1903, либретто С. Мамонтова). В январе 1898 года он дирижировал на мировой премьере оперы Н. Римского-Корсакова «Садко».
Не буду сейчас останавливаться на фигуре Эудженио Эспозито и на его русском периоде – это особая тема. Но вполне вероятно, что его долгое пребывание в России могло касаться и отношений семьи Эспозито с семьей Хлебниковых.
Любопытно заметить, что в комедии Маяковского «Баня» есть отсылка к либретто оперы Эудженио Эспозито «Каморра»:
Эчеленца, прикажите!
Аппетит наш невелик.
Лишь зад-да-да-да-данье нам дадите, —
всё исполним в тот же миг[390].
Что касается Натальи Петровны, существуют некоторые свидетельства о ее жизни в Ирландии. Но, конечно, самый примечательный факт – это ее переписка с И. А. Буниным, которая легла в основу сюжета рассказа «Неизвестный друг»[391].
Запись о смерти Н. П. Эспозито в архиве русской церкви во Флоренции
Семья Эспозито вернулась в Италию в 1928 году. Сначала они жили в Камерате под Фьезоле, затем во Флоренции. Пока о жизни Наталии Петровны после смерти Микеле Эспозито мало что известно. Как выяснилось, она посещала флорентийский православный храм. Умерла она 5 января 1944 года и была похоронена рядом с мужем на кладбище Антелла[392].
Их старшая дочь Бьянка преподавала итальянский язык в Дублине, в Berlitz School. Среди ее учеников оказался молодой писатель Сэмюел Беккет, который потом расскажет, как благодаря Бьянке он смог правильно прочитать некоторые «трудные» места «Божественной комедии». Бьянка стала прототипом Адрианы Оттоленги в романе Беккета «Больше лает, чем кусает». Умерла она во Флоренции в 1961 году.
Вторая дочь, Вера (в замужестве – Dockrell), родилась в Дублине в 1883 году. В молодости она была актрисой и выступала в дублинском театре National Theatre Society.
20 июня 1904 года она вместе с матерью отправилась в театр, так называемый Camden Hall, и в темноте наступила на совершенно пьяного Джойса, лежащего на полу в театральном зале. Этот случай отражен в одном эпизоде романа «Улисс»[393]. Джойс познакомился с Верой и всей ее семьей 15 июня 1904 года в доме Джеймса и Гретты Коузинс. Там он спел несколько песен и имел успех у маэстро. Можно предположить, что Микеле Эспозито помогал советами Джойсу в его песенном творчестве[394].
Бьянка и Вера Эспозито несколько раз упоминались в прозе Джойса. Об этом существует ряд интересных свидетельств и попыток интерпретации. Обе сестры, убежденные ирландские патриотки, были довольно близки к Ирландской республиканской армии и к Имону де Валера. Вера переехала с семьей во Флоренцию, как и Бьянка, и умерла там в феврале 1967 года.
Если биографии дочерей Натальи Хлебниковой представляют определенный интерес, то еще больший интерес вызывает жизнь и деятельность их младшего брата Марио.
Марио Эспозито (1887, Дублин – 1975, Флоренция) – ученый мирового значения, специалист по гиберно-латинским текстам ирландской средневековой традиции. Его работы до сих пор сохраняют свое значение[395]. В 1905 году М. Эспозито поступил в Тринити-колледж в Дублине, в 1912 году получил степень бакалавра. Он стал крупным специалистом в изучении рукописных сборников, хранящихся в ирландских и британских библиотеках. Когда около 1920 года Марио переехал в Италию, он смог продолжать свои разыскания по гиберно-латинским источникам в континентальных библиотеках и особенно в Ватикане. Хотя он никогда не занимал официального академического поста, все медиевисты его высоко ценили, о чем свидетельствуют посвященные ему статьи и исследования и обширная библиография его работ.
Другие интересные детали его биографии: Марио Эспозито был связан тесной дружбой с Сэмюелем Беккетом, которому он привил любовь к альпинизму. Они вместе посетили в 1929 году северную часть Ломбардии, в районе озера Комо[396]. Марио стал одним из основателей Итальянского альпийского клуба (CAI). Ему принадлежит работа об истории альпинизма (вышла в 1933 году)[397]. Как и его старшие сестры, он был близок к Ирландской республиканской армии и скорее всего сотрудничал с ней во время Второй мировой войны. Он издал книгу мемуаров под названием «Montagne, amore e libertà. Saggi e ricordi di Mario Esposito» (Firenze, chez l’auteur, 1944). К сожалению, разыскать эту книгу пока не удалось.
У Микеле Эспозито и Натальи Хлебниковой была еще одна дочь, Нина (ее в семье иногда также звали Наталья), 1889 года рождения. Об этом свидетельствует сохранившийся документ, относящийся к ирландской переписи 1901 года. Она не переехала с семьей во Флоренцию, а обосновалась в Милане, где вышла замуж за Луиджи Порчелли и стала преподавать английский язык. Нина была артистической натурой и занималась живописью. У ее внука Джанфранко дома сохранились некоторые картины. У нее было восемь детей: четыре сына и четыре дочери.
Среди них Джонни Порчелли Эспозито (1922–2016) – известная модельер и стилист. Она работала в Милане и Форте деи Марми, ее модели проходили самые известные дефиле по всему миру. Дж. Порчелли Эспозито сотрудничала с Версаче и Миссони, была близка к известному писателю и журналисту Индро Монтанелли. Сын Нины Лучиано Порчелли стал оригинальным художником-экспериментатором. Он создал собственный стиль-концепцию под названием «Triangolismo» (Треугольничество).
Среди живущих потомков Микеле Эспозито и Натальи Хлебниковой нам посчастливилось разыскать внука Нины, Джанфранко Порчелли, профессора Миланского университета иностранных языков (IULM). Благодаря ему удалось получить многочисленные материалы и сведения о жизни семьи, которые в настоящий момент я стараюсь проанализировать. Нам с Верой Хлебниковой-Митурич, внучатой племянницей Велимира Хлебникова, удалось летом 2018 года встретиться с ним в Милане (на стенах дома висели работы его бабушки Нины Порчелли) и провести очень интересную и теплую беседу.
Галина Петрова (Санкт-Петербург)«ЗОВЫ ДРЕВНОСТИ» КОНСТАНТИНА БАЛЬМОНТАК ПРОБЛЕМЕ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОГО КОММЕНТАРИЯ
В начале июля 1908 года из La Baule Константин Бальмонт сообщил матери, Вере Николаевне: «Вышла моя книга „Зовы Древности“. Пошлю, как получу»[398]. Речь шла о книге Бальмонта, выпущенной книгоиздательством «Пантеон»[399], – «Зовы Древности. Гимны, песни и замыслы древних», которая состояла из 13 разделов («Египет», «Мексика», «Майя», «Перу», «Халдея», «Ассирия», «Индия», «Иран», «Китай», «Океания», «Скандинавия», «Эллада», «Бретань») и содержала 100 поэтических текстов, включая два вступительных стихотворения «Давно уж с Поэтами я говорю…» и «От Солнца до Солнца иду я…». Позже, в 1923 году, в Берлине увидит свет второе издание «Зовов Древности», расширенное и переработанное, в предисловии к которому Бальмонт обозначит все свои добавления:
1. Древне-Египетская лирика.
2. Аккадийское заклинание. Разночтение второе, вошедшее, как тема, в великолепную симфонию С. С. Прокофьева, изд. С. А. Кусевицкого.
3. Песнопенье Земле. Ведийский гимн.
4. Японские танки и хокку.
5. Десять Океанийских преданий и заговоров (Начиная со второго предания о Луне).
6. Два отрывка из Эдды: Советы Брингильд и Слово о Рунах.
7. Некоторые добавления к Изъяснительным Замечаниям[400].
Известно, что над первым вариантом книги Бальмонт работал в январе-феврале 1908 года в период своего пребывания в больнице со сломанной ногой. В брюссельский Институт медицины поэта привели сложные обстоятельства, связанные с кризисом в личной жизни, о чем достаточно подробно написали П. В. Куприяновский и Н. А. Молчанова[401]. Однако позже этот период своего пребывания в больнице Бальмонт назовет и благословенным, и счастливым. Именно этим пафосом проникнуто его письмо В. Я. Брюсову от 27–28 марта 1908 года:
Много раз в эти незабвенные недели, в эти одинокие – счастливо одинокие – полярные дни и ночи, я мысленно обнял безмерные пространства. Как в книге Иова: «Я ходил по земле и обошел ее». Но я ходил еще по продольности времен и по зыбям воздушного пространства. <…> Эта ночь пройдет, и я отсюда уйду. <…> Мне радостна воля, и мне больно прощаться с этой творческой отдельностью. Я был на крае Мира.
Я смотрю на эту комнату. Вот эти любимые книги мои. Их много, их много[402].
Куприяновский и Молчанова связывают признания Бальмонта в письме к Брюсову с подготовленной им в больнице книгой стихов «Хоровод времен. Всегласность»[403]