Как и польская армия, финские вооруженные силы имели несколько разнородных источников комплектования офицерским составом. В начале 1918 г. на службу в финскую армию перешли порядка 150 офицеров русской армии, мобилизация дала еще около 100 офицеров[747]. Как и для некоторых других национальных армий, возникших на развалинах Российской империи, для финской армии было характерно постепенное вытеснение выходцев из русской армии с руководящих постов и замена их офицерами иного происхождения – прибывшими из Германии антирусски настроенными финскими добровольцами – участниками егерского движения из 27-го Прусского королевского егерского батальона германской армии[748]. На фоне того, что в Финляндии шли этнические чистки русского населения, бывшие русские офицеры воспринимались егерями с недоверием как представители государства, подавлявшего финскую независимость. Несколько десятков егерей получили генеральские чины в финской армии и влияли на ее развитие вплоть до второй половины XX в. Тем не менее выходцы из русской армии заняли ряд важных руководящих постов. По подсчетам исследователей, на высших должностях оказались 105 таких офицеров[749]. Отцом-основателем финской государственности был бывший русский генерал-лейтенант барон Карл Густав Эмиль Маннергейм. Начальником финского Генштаба некоторое время состоял известный военный разведчик, полковник русской армии О.К. Энкель. Бывший генерал-майор П.К. фон Герих возглавил военно-учебные заведения Финляндии. Руководил егерями бывший пленный русский генштабист полковник В.В. Теслев, ставший в 1918 г. военным министром и главнокомандующим финской армией. В начале 1918 г. в финскую армию поступили 84 шведских офицера, что вызвало определенные трения и языковые проблемы. Таким образом, в финской армии сочетались три военные школы – русская, шведская и германская.
По данным на октябрь 1920 г., в финской армии служили 110 бывших русских офицеров[750]. В целом численность финского офицерского корпуса была невелика. С учетом резервистов на 1919 г. она составляла около 880 человек, на 1921 г. – 730 человек[751]. Бывшие русские офицеры находились в очевидном меньшинстве, хотя и занимали немало руководящих постов (так, на март 1922 г. выходцами из русской армии были все восемь финских генералов, а также 12 из 14 полковников)[752]. Разумеется, это порождало конфликты. Уже в 1920 г. на страницах печати звучали призывы изгнать из армии офицеров, ранее служивших в русской армии. К 1930 г. в результате чисток в финских регулярных вооруженных силах остались служить 35 бывших офицеров Русской императорской армии[753].
Офицеры русской армии служили и в армиях государств Закавказья. Создание национальных частей из закавказских народов было санкционировано решением Временного правительства от 28 июня 1917 г. Осенью 1917 г. в Закавказье в обстановке развала Кавказского фронта из частей русской армии началось формирование национальных корпусов – Армянского, Грузинского, Азербайджанского и Русского.
Позднее первые три корпуса стали основой национальных армий независимых закавказских республик.
В период Гражданской войны, как и в других новообразованиях, здесь также, за исключением Армении, велась активная антирусская пропаганда. 9 ноября 1919 г. главнокомандующий ВСЮР генерал А.И. Деникин издал приказ, касавшийся выходцев из русской армии, служивших в вооруженных силах Азербайджанской республики: «Ввиду враждебного отношения азербейджанских[754] властей к Русской армии и ввиду вероломного покушения азербейджанских войск на земли Армении, приказываю всем офицерам русской службы, состоящим в азербейджанских войсках, покинуть их ряды»[755].
В анонимном очерке «Бакинские события» об азербайджанцах говорилось следующее: «Многолетнее систематическое непривлечение их к воинской повинности не мешало им дать русской армии множество прекрасных офицеров, с честью служивших государству»[756]. Как и в некоторых других национальных армиях, у истоков создания азербайджанской армии стояла группа националистически настроенных старших офицеров-азербайджанцев, служивших в русской армии. Начальником Генерального штаба Азербайджанской республики стал генерал-лейтенант С.А. Сулькевич, ведший, по оценке генерала А.И. Деникина, «русофобскую работу»[757], военным министром – генерал от артиллерии С.-Б. Мехмандаров, его помощником – генерал-лейтенант А.-А. Шихлинский, ранее командовавший Азербайджанским корпусом. Офицеры штаба Азербайджанского корпуса при его расформировании пополнили аппарат Военного министерства[758].
Становлению азербайджанской армии способствовали также турецкие инструктора. В частности, с их помощью в июне 1918 г. в Гяндже была открыта школа прапорщиков, преобразованная в ноябре 1918 г. в военное училище на 250 слушателей, готовившее пехотинцев и артиллеристов. Первый выпуск состоялся уже в октябре. На протяжении 1919–1920 гг. были открыты кавалерийское, артиллерийское, инженерное училища, а также авиационная и военно-фельдшерская школы. Однако ускоренные выпуски готовили неквалифицированных офицеров. В 1919 г. спорным оставался вопрос о приеме в школу турок ввиду того, что это негативно воспринималось британским командованием в Закавказье[759].
В азербайджанской армии, в том числе в связи с нехваткой кадровых офицеров-мусульман[760], помимо азербайджанцев также служили русские и грузинские офицеры[761]. Интересно, что о последних в азербайджанской армии сложилось критическое мнение[762]. Соответственно, в офицерском составе было немало тех, кто не владел азербайджанским языком. Азербайджанская армия отличалась слабой дисциплиной. Принцип единоначалия не был проведен в войсках в должной мере, вследствие чего местные начальники, по данным на начало 1919 г., могли принимать на службу кого желали в обход Главного штаба[763]. В хаотическом состоянии находился вопрос производства офицеров в следующие чины, из-за чего, по данным на сентябрь 1919 г., нередко представляли к производству тех, кто получил предыдущий чин тремя-четырьмя месяцами ранее[764]. Получило распространение и самозванство офицеров. Характерен приказ по военному ведомству Азербайджанской республики № 66 от 9 февраля 1919 г.: «В последнее время замечается, что многие офицеры Азербайджанской армии носят погоны, не соответствующие их действительным чинам, а также именуют себя, даже в официальных бумагах, чином выше, нежели они имеют, мотивируя тем, что представление об их производстве уже сделано»[765].
Русские офицеры, оставшиеся на территории Азербайджана, шли в азербайджанскую армию из-за отсутствия средств к существованию, причем многих не смущало получение продовольственного пайка и денежного вознаграждения от недавних врагов – турок. Руководство военного ведомства пыталось сглаживать межнациональные трения, но это было едва ли выполнимо. Появление в армии русских офицеров вызывало недовольство националистов. Тем более что русские офицеры были настроены в пользу белых. Звучали угрозы и в адрес руководства азербайджанской армии, которое шло на сотрудничество с русскими. В частности, такие угрозы поступали в адрес военного министра Мехмандарова. В декабре 1918 г. произошло восстание в гарнизоне Агдама. Среди требований восставших было немедленное удаление из армии русских офицеров и замена их турецкими.
Обстановка обострилась после скандального ареста в апреле 1919 г. капитана А.С. Чернышева, который возглавлял деникинскую разведывательную сеть в Азербайджане. Агенты Чернышева работали в азербайджанском Главном штабе, имели выходы даже на высшее руководство Азербайджанской республики. Организация Чернышева работала как в интересах Деникина, так и в интересах английского командования в Закавказье[766]. Военно-политическое руководство Азербайджана оказалось в тупиковой ситуации: оно должно было избавиться от русских офицеров, но заменить их было некем. Тем более что привлечению турецких офицеров препятствовали англичане. Характерно, что на допросе Чернышев заявил, что не считает себя виновным, так как работал на своей территории, то есть на территории бывшей Российской империи, тогда как существование независимого Азербайджана никем не признано. В связи с этим делом часть русских офицеров была выслана на Юг России через территорию Грузии.
Офицеры-азербайджанцы оказались замешаны в многочисленных случаях растраты и злоупотреблений. Обычным явлением стали преувеличенные данные о численности личного состава ради получения большего довольствия на «мертвые души», хищения вооружения и боеприпасов для их продажи. При этом азербайджанские власти культивировали офицерский корпоративизм.
В пятом выпуске «Сводки сведений о противнике на Кавказском фронте» по данным к 8 мая 1920 г., выпущенной типографией штаба Кавказского фронта РСФСР, отмечалось, что азербайджанская армия была разношерстной по своему составу и плохо одетой. Младший комсостав состоял из турецких офицеров, высший – из русских. В войсках ощущалась нехватка патронов и пулеметов. Солдаты, по данным на апрель 1920 г., ждали прихода Красной армии