Советский военный атташе в Тифлисе П.П. Сытин сообщал в Москву в ноябре 1920 г. об офицерах армянской армии: «Офицерский состав молодой, воински малограмотный, не умеет вести правильно подготовку одиночного бойца, не интересуется военным искусством и военным делом. Высшее командование: к[оманди]ры полков недостаточно опытны и интересуются больше хозяйством и им поглощены…»[792]
Армения была наиболее близким по духу России государством Закавказья, в период Гражданской войны здесь были популярны русофильские настроения. Именно поэтому Армения была союзницей ВСЮР генерала А.И. Деникина. По этой причине вплоть до осени 1919 г. ключевые посты в армянской армии занимали русские офицеры, позднее уехавшие на белый Юг.
Когда угроза безопасности Армении спаUла, начались гонения на русских офицеров. Как и в других национальных государствах, национальная политическая элита, принадлежавшая в Армении к партии дашнаков, с недоверием относилась к элите военной, представленной бывшими офицерами русской армии, в том числе русскими по национальности. Под предлогом отсутствия у офицеров армянского гражданства и незнания армянского языка русских пытались вытеснять[793]. В результате интриг офицеры русского происхождения были вынуждены покинуть ряды армянской армии. Назначения стали осуществляться по принципу близости к национальной политической элите, а не по компетентности и опыту. В тяжелом положении оказались и добросовестные внепартийные офицеры-армяне, которые были готовы служить вместе с русскими и поддерживали их.
В качестве органа высшего военного управления в 1918 г. был создан Военный совет Республики Армения из старших офицеров под председательством Назарбекова. Отдельно существовало Военное министерство, при котором возник военный штаб из строевого и мобилизационного отделов.
Бывший военный министр Армении генерал-лейтенант И.В. Ахвердов в своих воспоминаниях «Военные очерки Армении» писал: «Во всех назначениях на более значительные должности Военное министерство было связано не только правительством, но еще больше и партией, и отдельные лица, желающие занять ту или другую должность в армии, всегда могли, благодаря знакомству с членами партии, получить желаемое назначение… Такое своего рода “кумовство”, помимо умаления роли военных властей, вредило и делу, так как таким способом добивались назначения на должности лица, совершенно не пригодные или не подходящие в лучшем случае»[794]. Неудивительно, что армия с таким командным составом не смогла противостоять советизации.
Среди офицеров военного времени, служивших в армянской армии, а затем поддержавших большевиков, оказался и будущий Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян. Почти весь командный состав вооруженных сил закавказских республик, кроме тех офицеров, которые предпочли эмигрировать, был захвачен в плен частями Красной армии в период советизации Закавказья в 1920–1921 гг. За три месяца существования советской власти на территории Армении было арестовано около 1400 офицеров, включая 20 генералов и 30 полковников[795]. Часть офицеров армянской армии была в начале 1921 г. направлена Особым отделом 11-й советской армии в концентрационный лагерь в Рязань для фильтрации. Отдельные представители высшего и старшего командного состава были отделены от младших офицеров и содержались в тюрьмах. Спустя несколько месяцев офицеры были освобождены и амнистированы, некоторая часть вступила в Армянскую Красную армию и в РККА. Достаточно отметить, что начальником штаба Наркомата по военным делам Советской Социалистической Республики Армения стал бывший полковник В.Ф. Притоманов, ранее служивший в армянской армии, причем по направлению с белого Юга. Впрочем, генштабисты-армяне не подходили большевикам в самой Армении, поскольку были ограничены национальными рамками, тогда как Красная армия формировалась в основном по интернациональному принципу. По этой причине нарком по военным делам Советской Армении А.Ф. Мясников (Мясникян) телеграфировал 23 мая 1921 г. командующему 11-й армией А.И. Геккеру: «Просил бы Вас прислать нам сюда 2–3 старых генштабистов русского происхождения»[796].
Самостоятельные национальные армии возникли и в Прибалтике. Несмотря на то что эти армии были сравнительно невелики, Латвия, Литва и Эстония сумели сохранить свою независимость в период Гражданской войны. Многие офицеры литовской, латвийской и эстонской армий до революции вместе учились в Виленском военном училище.
Первым главнокомандующим латвийской армией стал Д.П. Симонсон – бывший генерал-майор русской армии, окончивший Николаевскую академию Генерального штаба по 2-му разряду. Симонсона на посту главнокомандующего в 1919 г. сменил бывший капитан русской армии Я. Балодис, возглавивший борьбу против немцев и белых и остававшийся на этом посту до 1921 г. Поступившие в латвийскую армию офицеры-латыши слабо знали родной язык. Для пополнения офицерских кадров в Латвии было открыто военное училище. В латвийской армии имелось 11 выпускников Николаевской военной академии. За неимением собственной военной академии офицеров-латышей, стремившихся получить высшее военное образование, командировали в иностранные академии. В Риге осенью 1919 г. открылась военная школа, первый выпуск которой (300 слушателей) был осуществлен в мае 1920 г.[797] Общая численность латвийского офицерского корпуса к 1920 г. составляла более 1800 человек[798].
К осени 1917 г. в русской армии служили порядка 3000 офицеров эстонского происхождения, причем две трети офицеров-эстонцев оказались в 1918 г. и позднее на службе в эстонской национальной армии. Несколько сотен офицеров перешли в эстонскую армию из эстонских национальных частей русской армии. Эта группа офицеров проявила себя наиболее активно в период Гражданской войны, поскольку обладала достаточно высоким уровнем национального самосознания. 76 % офицеров эстонской армии периода 1918–1920 гг. были офицерами военного времени, многие из них закончили службу в русской армии штабс-капитанами. Молодежь, по всей видимости, еще недостаточно инкорпорировалась в среду офицерства русской армии и была больше связана со своей малой Родиной.
Диаметрально противоположным было поведение старших офицеров эстонского происхождения, которые отнюдь не горели желанием вставать на национальные рельсы. Из трех генералов-эстонцев в войне за независимость Эстонии не участвовал ни один, из 22 полковников-эстонцев и 32 подполковников – участвовало только по четыре человека соответственно. Таким образом, 57 генералов и штаб-офицеров эстонского происхождения дали эстонской армии только 8 руководящих работников[799]. В русской армии к 1917 г. насчитывалось до 17 генштабистов эстонского происхождения. Из них в эстонской армии оказались лишь шестеро.
Зарождению национальной эстонской армии благоприятствовал фактор немецкой оккупации Эстляндии в 1918 г. Создателем эстонских вооруженных сил может считаться офицер русской армии, выпускник академии Генерального штаба, подполковник Й. Лайдонер, ставший в 34 года главнокомандующим эстонской армией. Неудивительно, что в Эстонии не нашлось более высокопоставленных и старших претендентов на этот руководящий пост. Лайдонер сумел получить признание в офицерской среде. Несколько офицеров Генерального штаба – выходцев из русской армии смогли объединить вокруг себя националистически настроенную офицерскую молодежь и создать национальную армию. В ноябре 1918 г. в эстонской войне за независимость в рядах национальной армии приняли участие около 2000 офицеров. К июлю 1919 г. в войсках оставалось 1109 офицеров.
В эстонской армии остро ощущалась нехватка высококвалифицированных кадров, в частности офицеров Генерального штаба и лиц с командным опытом. Особенно серьезным был недостаток офицеров-генштабистов в центральных органах военного управления и в дивизионных штабах. В результате органы военного управления (штаб главнокомандующего, Генеральный штаб, штабы дивизий) были заполнены младшими офицерами, не обладавшими необходимой подготовкой и опытом. Во всей эстонской армии только два офицера имели опыт командования полками (русской армии). Офицеров с опытом командования бригадами и дивизиями не было вообще. Сам главнокомандующий Лайдонер в русской армии был начальником штаба дивизии. Отдельной проблемой был поиск подходящих кадров для артиллерии и технических частей (в соответствующих подразделениях русской армии офицеры-эстонцы служили лишь на младших должностях). По возрасту эстонские офицеры были очень молодыми. Командирам бригад и отдельных пехотных батальонов в среднем было по 32 года, командирам дивизий – по 35 лет. Не менее 80 % офицеров эстонской армии в годы Гражданской войны находились в возрасте до 30 лет. Между офицерами и солдатами были не столь сильные различия, как в старой армии.
Вследствие нехватки старшего и высшего командного состава ротации на руководящих постах почти не наблюдалось. По подсчетам эстонских военных историков, за период 1918–1920 гг. на уровне командиров бригад находилось от одного до трех офицеров. Старшие офицеры были перегружены работой. Сравнивая кадры офицеров эстонской армии и РККА, эстонские военные историки, признавая превосходство красных в старшем командном составе на фронтовом, армейском и дивизионном уровне, отмечают превосходство эстонских командиров в бригадном, батальонном и ротном звене[800]. С такой оценкой можно согласиться, поскольку квалифицированный командный состав буквально растворялся в многомиллионной Красной армии, тогда как в куда более компактных эстонских вооруженных силах был сконцентрирован. Однако рассчитывать на успех в затяжной войне с красными такая армия не могла.