Не дожидаясь изменений в уставах относительно формы одежды, нижние чины флота, горевшие желанием выделиться своим внешним видом, прибегали для этого к целому ряду способов. Обобщая свой опыт на сей счет, морской офицер В.И. Лепко свидетельствовал:
Главные дефекты опрятности и приличного воинского вида, с которыми приходится <…> бороться, следующие:
1) Коки, чубы и разные другие замысловатые прически вплоть до всклокоченной гривы.
2) Неряшливое зашпиливание ленточек булавками от простых английских даже до украшенных стеклышками.
3) Разрисовывание ленточек елочками, флагами и удлинение их против казенного образца.
4) Обезображивание фуражек переделкой их на прусский образец.
5) Ношение шелковых синих воротничков.
6) Ношение чисто белых, без полос, нательных рубах, или просто решеток.
7) Разукрашивание синих воротников и обшлагов узорными строчками.
8) Переделка синих фланелевых рубах с обуживанием до безобразия.
9) Переделка с обрезыванием больших воротников и выкройкой косых воротников.
10) Переделка брюк для носки с подтяжками и с пряжкой сзади.
11) Золоченые или начищенные пуговицы.
12) Позументные унтер-офицерские плечевые контрики.
13) Выпускание воротничков[195].
Такие вольности преследовались, но сталкиваться с ними приходилось нередко, особенно среди матросов, находившихся в увольнении на берегу. Впрочем, форму нижние чины берегли. Переделки осуществлялись, как правило, из вещей второго и третьего срока, либо купленных специально. По субботам на кораблях Тихоокеанской эскадры производилась чистка и починка одежды. В хорошую погоду это делалось на верхней палубе, в плохую – в нижних помещениях. Каждый четверг полагалось вынимать всю одежду из чемоданов и развешивать ее на верхней палубе для проветривания[196]. Как на все помещения корабля, так и на обмундирование распространялись требования чистоты и опрятности.
Основными элементами офицерской морской формы были сюртук либо китель. Брюки, как и у матросов, носились навыпуск, но только с ботинками, а не с сапогами. Н.М. Португалов отмечал, что конструктивно офицерская морская форма, в общем, очень хороша, но к числу ее недостатков можно также отнести отсутствие меховой шапки[197]. В повседневном употреблении офицеров были белые кителя и брюки. Каждому офицеру непременно присваивался кортик. Он при полной форме носился на шелковой портупее с львиными головами. Бляхой служила змея, изогнутая в виде буквы «S». В начале XX в. из американского флота был позаимствован синий пятипуговичный китель. В него одевали сначала японских, а затем русских офицеров. Это было практичнее, но, как отмечал старший лейтенант М.Ю. Горденев, «упрощение офицерской формы привело просто к затрапезности»[198]. В качестве верхней одежды употреблялись плащи и пальто.
Офицерская форма шилась в индивидуальном порядке. Деньги на обмундирование выдавались от казны. Их минимальная сумма составляла от 200 руб. на комплект уставной формы[199]. На Дальнем Востоке самыми дешевыми были услуги китайских портных.
Г. Козьмин в этой связи в 1903 г. отмечал: «Для офицеров надо пожелать, чтобы они одевались на бал или на службу в мундиры или сюртуки, сшитые не китайскими портными, портящими себе материал, а заказчику кровь, а хорошими русскими, которых экономическое общество, прилично здесь торгующее, могло бы выписать из России»[200]. Поскольку русских и европейских портных в городах Дальневосточного края было немного, а китайцы работали некачественно, многие морские офицеры прибегали к услугам японцев. Последние в области бытовых услуг имели прочную добрую репутацию. Материалы, знаки различия и некоторые готовые вещи можно было купить в магазинах Экономического общества военнослужащих Квантунской области. Порт-артурская газета «Новый край» периодически публиковала рекламные объявления следующего типа: «“Торговый дом И.Я. Чурин и Кº” в большом выборе получил для армии и флота сукно шинельное, мундирное и верблюжье <…> сапоги, краску для чернения сапог “Карволин”, фуражки форменные, папахи, эполеты, погоны, кортики, палаши, шашки, темляки, аксельбанты и другие офицерские вещи»[201].
За время войны форма моряков в Порт-Артуре, подобно внешнему виду всех защитников крепости, претерпит значительные изменения. В уставной форме морской офицер держался уверенно и щеголевато. Внешний вид офицеров порт-артурской эскадры довоенной поры и начального этапа боевых действий продолжал поддерживать мнение о флоте как об элитном роде войск.
Как для офицеров, так и для нижних чинов, служба на эскадре Тихого океана была наиболее высокооплачиваемой. На русском флоте к началу XX в. существовало три разряда, по которым выплачивалось жалование. По мере его увеличения это были: 1-й разряд (к нему относились моряки Балтийского и Черноморского флотов); 2-й разряд (Каспийская флотилия); 3-й разряд (Сибирская флотилия и порты Восточного океана, в том числе Порт-Артур и Владивосток). Офицеры флота получали деньгами: собственно жалованье, столовые деньги и морское довольствие. После вычетов в эмеритальную кассу Морского ведомства [прообраз пенсионного капитала. – А.Л.], на госпиталь и медикаменты, на библиотеки и т. п. годовые оклады жалованья морским офицерам по чинам были следующими:
– капитан 1-го ранга – 1080 руб. по 1-му разряду, 1404 руб. – по 2-му, 1800 – по 3-му;
– капитан 2-го ранга – 900 руб. 1116 руб. и 1 440 руб. соответственно;
– лейтенант – 576 руб., 756 руб. и 900 руб.;
– мичман – 504 руб., 648 руб. и 828 руб.[202].
Оклады столовых денег выплачивались, исходя из занимаемой должности. В зависимости от должности на Дальнем Востоке капитан 1-го ранга получал в год до 1995 руб. столовых денег; капитан 2-го ранга – до 540 руб., мичман 200–300 руб.[203].
Во время кампании офицерам полагалось морское довольствие. Его выдавали тоже деньгами. Но происходило это ежемесячно. В зависимости от должности капитан 1-го ранга на Тихоокеанской эскадре получал морское довольствие до 420 руб., капитан 2-го ранга – до 321 руб., лейтенант – до 174 руб., мичман – до 120 руб.[204].
Жалованье выдавалось за выслуженный месяц, а столовые деньги и морское довольствие – на месяц вперед. При заходе судов Тихоокеанской эскадры в иностранные порты деньги морякам обменивались на валюту других стран, исходя из следующего курса (к 1904 г.): 1 руб. на 75 центов Североамериканских Соединенных штатов, либо на 38,22 английских пенса, либо на 4 франка[205].
Нижним чинам полагалось годовое жалованье, месячные оклады морского довольствия и добавочное содержание. Жалованье составляло относительно небольшую сумму. У унтер-офицерского состава оно колебалось от 20 до 90 руб. в год, у простых матросов – от 10 до 20 руб.
Морское довольствие (от 2 до 20 руб. в месяц) поступало обычно на питание артелью. Добавочное содержание зависело от того, какой специальностью владел нижний чин. Оно могло колебаться от 2 до 180 руб. в год[206]. Наиболее высокооплачиваемыми были профессии машиниста, гальванера, минера, т. е. требовавшие специальной технической подготовки. Получив такие специальности на флоте, нижние чины, уйдя в запас, могли найти себе хорошо оплачиваемую работу. Очень характерна в этой связи аргументация матроса-новобранца, которую приводит в своей работе в то время капитан 1-го ранга Л.Ф. Добротворский: «Ты, ваше благородие, отдай меня, Христа ради, в минеры или машинисты: уж очень ладно бывает потом! Вон наш один деревенский пришел со службы и сразу поступил за 75 руб. в месяц на завод, а другой хоша и унтер, да служит всего за десятку сторожем»[207].
Поскольку, как отмечал другой офицер флота М.Ф. Римский-Корсаков, служба на кораблях требовала все больше специальных знаний, многие матросы обучались для взаимозаменяемости нескольким специальностям сразу[208]. В этом была, помимо служебной, прямая материальная заинтересованность. Каждый матрос мог сдавать свои деньги в судовую кассу на хранение.
Попытаться проанализировать финансовое положение матроса Тихоокеанской эскадры можно по следующим источникам. Во-первых, это подписные листы. Так, в 1902 г. в Порт-Артуре и Владивостоке проходила подписка на храмовые пожертвования, а также сбор денег на могилу морским чинам, погибшим в 1901 г. при штурме фортов Таку во время Китайского похода. Согласно этим подписным листам принимавшие участие в пожертвованиях нижние чины крейсера «Варяг» собрали 26 руб. 30 коп., крейсера «Рюрик» – 47 руб. 55 коп., канонерской лодки «Бобр» – 44 руб. 40 коп. Причем унтер-офицерский состав этих судов и высокооплачиваемые матросы-специалисты жертвовали в среднем по 1–2 руб. каждый, остальные нижние чины – по 20–30 коп.[209].
Во-вторых, можно рассмотреть судовые книжки личного состава. В них записывались все денежные сбережения нижних чинов, сданные на хранение в судовую кассу. Так, из судовых книжек матросов с броненосца «Сисой Великий» видно, что за время нахождения корабля на Дальнем Востоке в среднем их сбережения колебались от 40 до 300 руб. на каждого нижнего чина. На крейсере «Россия» из денежных книжек видно, что встречались вложения до 500 руб. на одного нижнего чина