А вот восток Украины более великодушен по отношению к ее западу. 38,8 % считают, что галичане и волыняне выживут в условиях рынка. 82,7 % убеждены, что традиции и обычаи Украины базируются на потенциале ее западной части. 60,9 % видят в западных украинцах несомненных патриотов. Уровень культурного восприятия восточными украинцами западных симметричный: только 38,7 % респондентов востока воспринимают галичан как образованных и культурных. Политически активными жителей запада считают 60 % представителей востока. Открытость и приветливость в галичанах видят лишь 30,6 % респондентов-дончан, а хозяйственность и практичность — 47,4 % из них.
Взаимовосприятия востока и запада Украины остаются поверхностно-обывательскими и даже мифическими. Что уж говорить о знании Российской Федерации молодым поколением граждан Украины! Лозунг «Донецкие идут!» действует как страшилка для избирателей на западе. Легенды о ветеранах Украинской повстанческой армии (УПА), которые до сих пор воюют, о неприятии всего русского, ненависти к москалям и иных западноукраинских стереотипах живут в сознании жителей Восточной Украины и России. И похоже, что заинтересованных в том, чтобы эти общественные представления ломались, найдется немного.
Если спрашивать жителей востока Украины о том, хотят ли они сближения с Россией, то большинство из них ответят утвердительно. Но если задать вопрос «Хотите ли вы институционного объединения с Российской Федерацией? Выступаете ли за единую валюту, за единую армию?», то желающих объединения Украины и России окажется не более 4 %. Преобладающее число людей хотят лишь прозрачных границ, возможности свободно передвигаться по территории России, трудоустраиваться, интенсифицировать культурный обмен. Того же желают и западные украинцы. Они стремятся в ЕС и НАТО, но не хотят, чтобы законы для них принимали в Брюсселе и киевские чиновники действовали в соответствии с инструкциями, которые будут определяться руководящими органами Евросоюза. Только 9 % согласны с тем, чтобы идти в Европу на таких условиях. Для большинства западных украинцев степень интеграции в ЕС ограничивается стадией безвизового режима и свободного передвижения услуг и товаров вкупе с возможностью свободного доступа к европейским культурным ценностям и образованию.
Крайне важным для оценки отношения всего населения Украины к своему государству и России являются ответы респондентов на вопрос «Какую меру сближения Украины с Россией вы считаете целесообразной?». Опрашиваемые могли выбрать несколько вариантов. За безвизовое передвижение высказались 62,0 % граждан, за культурный обмен — 31,7 %, за единое таможенное пространство, свободное движение товаров и услуг — 35,6 %, за общую валюту — 10,4 %, за общую армию — 5,7 %, за общее законодательство — 4,1 %, за общую внешнюю политику — 13,1 %, за единые государственные органы власти — 3,4 %. Нецелесообразным сближение посчитали 9,6 % опрошенных.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что для большинства украинцев желание сближения с Россией ограничивается безвизовым передвижением. Этого достаточно для посещения родственников, устройства на работу и т. п. Культурный обмен вписывается в рамки свободы передвижения. Ни общая валюта, ни общая армия, ни единые государственные органы власти не привлекают граждан Украины. Дальше свободного передвижения людей, и с определенной оговоркой, товаров и услуг они не стремятся развивать отношения с Российской Федерацией. Украинцев преимущественно интересуют лишь традиционные, веками наработанные связи с северо-восточным соседом, хорошие с ним отношения и доступ к его сырьевым ресурсам. Стоит, однако, заметить, что это отнюдь не отражает уровня желаний, которые в отношении России могут возникать у более амбициозных личностей, которых может интересовать возможность получать в России бесплатное медицинское обслуживание, образование, жилье, возможность заниматься теми или иными видами бизнеса, быть избранными в органы государственной власти и т. п. В связи с этим стоит отметить, что эффективным средством интеграции может стать участие украинских олигархов в экономике РФ.
Ответы респондентов на вопрос «Что для вас означает Россия?» распределились следующим образом: дружественная страна — 42,5 %, агрессивное государство — 9,2 %, страна с авторитарным режимом — 7,9 %, родина — 11,2 %, богатая природа — 15,1 %, достижения культуры и науки — 8,5 %, страна, в которой можно заработать, — 21,6 %, нефть и газ для Украины и Европы — 36,8 %, родственные связи — 29,0 %. Затруднились ответить 4,9 % опрошенных.
Таким образом, в целом население Украины в конце 2000-х годов воспринимало Россию доброжелательно, однако в отношении к ней доминировали экономические соображения. Преобладал практицизм — на достижения культуры и науки достаточно часто указывали лишь киевляне.
Очень важным для формирования отношений России и Украины является тот факт, что у 29 % украинцев есть родственники в РФ. Россия является родиной для 15,4 % жителей юга Украины в границах 2013 года, для 29 %, являвшихся тогда ее гражданами, крымчан, для 21,4 % жителей Донбасса и для 34 % тех граждан Украины, которые считают себя русскими. Россия — это родственные связи для 45,5 % украинских русских, 25 % этнических украинцев и 22,6 % представителей иных национальностей.
Национально-патриотические настроения в украинском и российском обществах по своим уровням становятся все более эквивалентными, паритетными. Этот факт, с одной стороны, может накалять конфликтность отношений между РФ и Украиной, а с другой — стимулировать их развитие в спокойном и прагматичном русле с учетом изложенных выше этнических переплетений и связей населения двух государств.
Перспективы индивидуального и совместного развития государств большого многоугольника «Украина — Приднестровье — Молдавия — Румыния — Россия» вязнут в несговорчивости его сторон, имеющих во взаимоотношениях друг с другом массу спорных вопросов. Судьбоносные прорывы в их разрешении не прорисовываются. Даже меняя глав своих государств, официальные Киев, Кишинев и Бухарест почти не предлагают новых решений по причине отсутствия свежих и реальных идей выхода из сложных ситуаций. Уж очень все запуталось и расшаталось в этих странах за исключением России. А новые балансы сил в них еще не вполне осознаны всеми заинтересованными сторонами.
В начале XX века внешнеполитическая стратегия правящих кругов Румынии основывалась на идее объединения всех «румынских исторических провинций» в «унитарное национальное румынское государство». К разработке концепции «Великой Румынии» (Romania Маге) имели отношение известные историки: Николае Йорга, Александру Ксенопол, Ион Нистор. Они пытались обосновать этнические, исторические и географические «права» Румынии на всю территорию Буковины и Бессарабии. Эта идея активно пропагандировалась как внутри страны, так и за ее пределами. Популярность такой геополитической установки не ослабла вплоть до настоящего времени — и сегодня ни один румынский политик не преминет намекнуть (прозрачно или завуалированно) на свою поддержку подобных территориальных притязаний, если для него важно мнение избирателей.
Большинство румын считают Молдавию и ее жителей частью «Великой Румынии», не принимая во внимание, что это постсоветское государство в границах Молдавской ССР является признанной ООН суверенной страной, в состав которой входят Бессарабия и Приднестровье.
Между тем среди молдавской элиты, экспертов, ученых и творческой интеллигенции популярны идеи «румынизма» — восприятия молдаван как одного из румынских субэтносов. Один из наиболее веских доводов в пользу подобного мнения: молдавский язык является переведенным в советское время на кириллицу румынским языком. Румынские и молдавские интеллектуалы не имеют единого мнения по вопросу о целесообразности объединения Бессарабии и Румынии без «коммунистического русского Приднестровья». Хотя Румыния желает присоединить к себе не одну лишь Бессарабию, а для Кишинева Приднестровье гораздо важнее, чем для Бухареста.
Но, несмотря на то что население обеих стран имеет общие историю и культуру, говорит на одном языке, придерживается одинаковых европейских ориентаций, в Молдавии между сторонниками и противниками «аншлюса» не стихает острая борьба. В том числе и потому, что республика в этническом отношении чрезвычайно неоднородна. На юге преобладает гагаузско-болгарское население, на севере — украинское, а политические антиподы — Кишинев и Тирасполь — вообще остаются русскоязычными. Граждан Молдавии пугает перспектива объединения с интегрированной в Европу, но при этом остающейся нищей Румынией.
Пребывание территории Молдавии в составе Российской империи и Советского Союза существенно затормозило процесс формирования единой румынской нации. Однако большинство современных румынских политиков не признают ни отдельной молдавской нации, ни обособленного молдавского государства, для обозначения которого используется название «Бессарабия». В Бухаресте считают, что есть два румынских государства, возникшие в результате пакта Молотова — Риббентропа, создавшего возможность для объединения Бессарабии с Молдавской АССР в составе Украины. Поэтому руководство Румынии намерено преодолеть «насильственное» разделение обоих румынских государств. Но очевидно, что реальные шансы на объединение Молдавии и Румынии появятся лишь после решения приднестровской проблемы.
Бухарест проводит последовательную политику экономической и культурной интеграции Бессарабии и Северной Буковины. Но румынские радикалы как в правящей коалиции, так и в оппозиции недовольны ее темпами. В последнее время они муссируют в общественном мнении Румынии идею о том, что украино-румынские границы якобы не гарантированы соответствующими договорами и поэтому могут быть пересмотрены, так как Украина, в то время когда происходил территориальный раздел, не являлась субъектом международного права. И это несмотря на то, что УССР участвовала в подписании мирного договора с Румынией в 1947 году и является членом ООН с момента основания этой организации.