До момента перемещения общественного информационного запроса на изначально воспринимаемый немногими глобальный уровень политики в соответствие с реальным состоянием дел массмедиа и экспертное сообщество будут рисовать и навязывать искаженную картину мира обществу и государственной власти. Невзирая на это, она до определенного момента будет продолжать проводить адекватную обстановке политику. Общественное мнение может быть ей как помехой, так и подспорьем.
В СССР не было Интернета. Но и на Западе его не было тоже.
Телевидение в СССР было маломощным по количеству программ — страдало-таки излишней парадностью. Но информация — ее качество и подача на советском телевидении — была намного грамотней и профессиональней. Намного больше было количество, как это ни странно звучит, информации, чем сейчас.
Мы тонем в телепрограммах и сообщениях, но информации там нет, либо она подана в виде рекламы — идиотские сообщения о жизни звезд, бесконечные страшилки.
В этом плане в Китае работает не цензура, а регулирование, защита, построение «Великой Китайской стены» как защиты в информационном пространстве от внешних воздействий — это ключевая задача в противоборстве: доведение позитивной информации о Китае за его пределы и одновременно защита информационного поля от внешнего разлагающего воздействия. Можно было пойти двумя путями. Первый — запретить подключаться к Интернету. После окончания Второй мировой войны, когда коммунистические идеи были довольно популярны в Америке, в ней запретили продавать радиоприемники, способные принимать длинные волны советского радио. Американцы, если бы и хотели, не могли получать никакой информации из СССР. Они пошли по пути цензурирования. Китайцы тоже могли так сказать, что мы разрешим, например, только 20 млн подключиться к Интернету, а остальных не пустим. Они открыли двери, но не хаотического, а под контролем. Скандал с Google в 2010 году — проведение такой государственной политики, недопущение повторения опыта на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, блокирование попыток «цветной революции», развивавшейся по майданному варианту — палатки, студенты, которые жестко подавили и сделали выводы.
Перед руководством Китая стояла задача не допустить запуска такого антигосударственного механизма: оно открыло двери, но стало жестко контролировать те сегменты общества, которые могут стать угрозой национальной безопасности. Контроль был введен на государственном уровне и на уровне университетов.
После череды событий, начиная с Туниса, «цветные революции» практически полностью запускались и «раскачивали» государства Ближнего Востока и Восточной Европы информационно. Тунис был страной с высоким уровнем жизни и ситуацию раскатали только информационными средствами, прежде всего с помощью Интернета и социальных сетей.
Китайская стратегия административно-правового регулирования зон риска, в частности студенчества, оказалась правильной, когда на пекинский майдан вышли 150 человек, из которых 50 были сотрудниками американского посольства, 50 — западными журналистами и 50 — китайцами. Китайский опыт частично применяют в Белоруссии, и она дважды избежала «цветных» революций. Попытки осуществления государственного переворота там предпринимались системно и в большем объеме, чем на Украине. Но наличие жесткой центральной власти, принятие правильных и своевременных решений, в том числе нормативно-правовых, позволили избежать последствий.
Противодействию «российской пропаганде» Конгресс США уделяет значительное внимание. РФ недооценивает работу в соцсетях. У нее отсутствует государственный интернет-холдинг, который мог бы заниматься работой на внутреннем и внешнем полях в социальных сетях. В 1998 году американцы приняли концепцию информационных операций — впервые ввели понятие наступательных информационных операций. Тогда еще не было соцсетей, но принципиальный момент был в том, что такие операции могут иметь место и в мирное время — это был кардинальный методологический вывод, открытый официальный документ. Это было началом информационной войны на официальном уровне, но в России до сих пор нет доктринальных документов, прописывающих подобные вещи. В 2006 году американцы издали документ, детализирующий предыдущий и объявляющий социальные сети и Интернет главным полем информационных операций. У нас доктринально нигде не прописаны меры противодействия. Это звенья плана, который работает с 2006 года. Создаются новые структуры, подразделения, ударные информационные кулаки.
В 2017 году в Российской Федерации произойдет законодательно определенное снижение с 50 до 20 % доли, которой иностранцы могут владеть в российских СМИ. У американцев закон об информации существует с 1948 года, там иностранцы не могут владеть более чем 25 % СМИ. Не введена и обязательная перерегистрация СМИ. Новые нормы будут касаться только вновь создаваемых СМИ. У нас есть три федеральных телеканала со 100 %-ным иностранным капиталом. Существует проблема собственников СМИ, социальных сетей, социальных услуг, провайдеров — с участием иностранного капитала. Мы запаздываем в нормативно-правовом регулировании. 2 тыс. британских солдат вновь созданной 77-й бригады Вооруженных сил Великобритании будут работать профессионально в соцсетях против России — это гигантская цифра: у нас весь главк по борьбе с экстремизмом меньше.
У нас есть сотрудники, занимающиеся этим направлением, но гораздо меньшим числом. Роскомнадзор регулирует только три сектора информационного поля — это очень узкая часть спектра. Нужно брать за основу западные нормативно-правовые документы. Когда США в 2001 году приняли закон о поддержке патриотизма — там жесточайшие нормы регулирования внутриполитического и информационного пространства США, и хотя прошло уже 14 лет со времен терактов, он действует, а принят был через две недели после терактов.
Украинское информационное поле представляют как борьбу олигархов, тупое зомбирование и информационный беспредел. Там полное внешнее западное управление. Арсена Авакова назвали «фейсбучным министром» внутренних дел Украины. До переворота у него не было своей странички в Facebook. Однако 9 марта 2014 года в Киев прибыли 16 офицеров киберцентра НАТО из Таллинна, они стали ядром системы работы в социальных сетях и управления через них внутренним украинским общественным мнением и российским. На Украине около 3 млн пользователей Facebook, в России — 30 млн, и вся эта работа направлена преимущественно на российскую «фейсбучную» аудиторию. С российской стороны в Facebook активную позицию занимают энтузиасты, а с той стороны — специальные подразделения. Это принципиальное отличие. Российские госструктуры работают, как правило, в рамках конкретных операций. Скажем, нужно было информационно обеспечить воссоединение Крыма. Он воссоединился, работа закончилась, и эти действия не являются частью стратегического общего плана действий всех структур. Проблема в отсутствии координации.
При правильном распределении обязанностей одни должны блокировать антигосударственные действия в соцсетях, другие работают в СМИ, третьи — с политическими партиями, т. е. должен быть единый план действий и за это должен отвечать какой-то советник в этой сфере. В США этот механизм замыкается на службы разведки. Директор киберкомандования США одновременно директор АНБ, т. е. он в обычное время старший в нем, а во время проведения операции в информационной войне — он старший для всех 18 разведывательных служб государства. В Российской Федерации подобные попытки предпринимались, но не завершились созданием координационной структуры. У руководства РФ есть понимание, что это — важная сфера. Была создана и успешно действует Russia Today. Но против России ведется системная многолетняя работа — с 2006 года, она требует системного стратегического ответа.
Наше поражение на немецком информационном поле очевидно, когда в 2008 году (вооруженный конфликт на Кавказе) соотношение позитивных к негативным новостям о России было 1:4, а в ходе украинского кризиса стало 1:70. Это заставляет сделать попытку разобраться, что произошло, кто влияет на немецкое общественное мнение, какие там проводились конференции, круглые столы, какие СМИ и как там работают. В Германии около 15 млн человек знают русский язык, там проживает много граждан России. Американцы сделали выводы после августа 2008 года, когда в Германии было более лояльное отношение к России, чем в США и Великобритании, внесли коррективы и изменили ситуацию. Нам тоже следует сделать свои выводы. Госдеп США — это не МИД РФ. Сергей Лавров и Виталий Чуркин отлично информационно действовали, но нет должности заместителя министра по публичной дипломатии, который курировал бы всю эту деятельность, ставил задачи послам. Отсутствует такой функционал. Многие вещи — из организационно-управленческой сферы.
Задача соперников России — максимально ограничить влияние русского языка, культуры на умы, настроения людей во всем мире. Для этого же и русские школы, например, на Украине закрывали. Голливуд — основная тема. Все кинофильмы идеологизированы. Реконструкция истории, попытка подменить итоги Великой Отечественной войны. Франция — это поражение еще Советского Союза. Так, в 1945 году абсолютное большинство французов считало, что СССР внес решающий вклад в победу, а в 1994 году уже меньше половины. Во Франции была мощнейшая коммунистическая партия, в каждом шестом французе-русская кровь, как рассказывали сами французы. Кардинальное изменение настроений за 70 лет. Несмотря на Наполеона, у Франции к России в основном были позитивные настроения. Так случилось потому, что CNN создали в 1980 году, a Russia Today — через 25 лет. Они активно действуют в этой культурной сфере — масса скандалов, это все — поле информационной войны. Задача Запада — принизить роль России на всех исторических этапах, в первую очередь во Второй мировой войне.
5.2. Неправительственные организации — от их появления до проявления
Чтобы понимать, кто и как вкачал в головы украинцев миф о том, что Россия — их главный враг и как западной пропаганде удалось так «прочистить» мозги народу,