Изобретательная переплавка были в вымысел заявила о себе как о характерной черте толстовского мимесиса в «Войне и мире», что разносторонне показано целым рядом исследователей. В «Анне Карениной» применяется похожий прием, но с той разницей, что автор выступает не реконструктором прошлого (пусть даже окрашиваемого в тона позднейшей эпохи), а скорее хроникером современности. При этом сами условия создания второго романа Толстого, писавшегося и сериализировавшегося в прерывистом, почти лихорадочном ритме, способствовали тому, чтобы вторжения внероманного мира в работу писательского воображения сложились в значимый подтекст, важный и для читательского восприятия шедевра. Все это вместе открывает его для новых интерпретаций при помощи методов, сочетающих историзацию с генетической критикой литературного произведения.
Читаемая в таком ключе, «Анна Каренина» являет собой причудливое – иногда четкое и гулкое, иногда отдаленное и неверное – эхо своего времени. Именно это свойство делает роман не энциклопедией, а скорее комментарием к России 1870‐х, сами искажения и неточности которого порождают неожиданные и плодотворные вопросы об исторической реальности.
ГАРФ – Государственный архив Российской Федерации
ГМТ. АК – Отдел рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого. Ф. 1. Рукописи и корректуры романа «Анна Каренина»
Летопись – Гусев Н. Н. Летопись жизни и творчества Льва Николаевича Толстого, 1828–1890. М.: ГИХЛ, 1958
ЛНТ – ААТ – Л. Н. Толстой и А. А. Толстая. Переписка (1857–1903) / Сост. Н. И. Азарова, Л. В. Гладкова, О. А. Голиненко, Б. М. Шумова. М.: Наука, 2011. («Литературные памятники»)
Описание – Описание рукописей художественных произведений Л. Н. Толстого / Сост. В. А. Жданов, Э. Е. Зайденшнур, Е. С. Серебровская. М.: Изд. АН СССР, 1955
Письма – Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. Т. 62: Письма 1873–1879 гг. / Ред. А. И. Опульский, А. С. Петровский, Н. Д. Покровская. М.: ГИХЛ, 1953
РГАДА – Российский государственный архив древних актов
РГАЛИ – Российский государственный архив литературы и искусства
РГИА – Российский государственный исторический архив
ЧРВ – Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. Т. 20: «Анна Каренина»: Черновые редакции и варианты / Ред. Н. К. Гудзий. М.: ГИХЛ, 1939
Экономика и материальность
Капитализм как повествовательная проблемаИли почему деньги не горят в романе Ф. М. Достоевского «Идиот»[571]
Вадим Шнейдер
В последней главе романа Ф. М. Достоевского «Идиот» читатель обнаруживает, что три главных героя исчезли из повествовательного пространства. Князь Мышкин – образ, созданный Достоевским в попытке представить тип героя, который был бы, по словам самого автора, «вполне прекрасным человеком», – к финалу романа оказывается под присмотром некоего доктора Шнейдера в Швейцарии. Тайна личности князя, его метафизически «подвешенного» положения между Петербургом XIX века и каким-то внеземным миром, разрешается постановкой неизбежного медицинского диагноза: «совершенное повреждение умственных органов»[572].
История князя завершена. Причина его умственного расстройства – убийство Настасьи Филипповны, главного объекта всеобщего интереса в романе, а также персонажа, который, с точки зрения некоторых исследователей, по ходу повествования оказывает все большее влияние на структуру сюжета[573]. В финале убийца Настасьи Филипповны, мрачный и страстный купец Рогожин, сознается в своем преступлении и отправляется на каторгу в Сибирь. В предыдущем романе Достоевского «Преступление и наказание» автор отправлял читателя в Сибирь вслед за Раскольниковым, рисуя ему картины духовного возрождения героя, однако в «Идиоте», хотя жизнь Рогожина и продолжается, его история, как и истории Мышкина и Настасьи Филипповны, оказывается завершенной.
Последняя глава романа выстроена как эпилог, и кажется, что она создана, чтобы дать представление о приключениях всех героев после окончания основного действия. Однако у Мышкина, Рогожина и Настасьи Филипповны нет сюжетного будущего, и автор сообщает нам ряд подробностей только о будущем других персонажей. Примечательно, что мы узнаем о будущих событиях из жизни семейства Епанчиных, в частности о неудачном браке младшей дочери с авантюристом, притворяющимся богатым дворянином (как выяснится чуть позже, в этом романе все, кто притворяется богачами благородного происхождения, оказываются в итоге или не богатыми или не совсем благородными). Что касается остальных героев, рассказчик аккуратно отмечает, что «Лебедев, Келлер, Ганя, Птицын и многие другие лица нашего рассказа живут по-прежнему, изменились мало, и нам почти нечего о них передать»[574]. В чем смысл такого обращения к читателю, в котором сразу же после шокирующего финала романа говорится, что сказать рассказчику, собственно, нечего? В качестве попытки дать один из возможных вариантов ответа на этот вопрос я предполагаю, что существует принципиальная разница между героями, продолжающими жить по-прежнему, без изменений, и теми, кто совсем исчезает из повествования. В частности, я имею в виду разницу между, с одной стороны, судьбами Епанчиных и их знакомых, а с другой – судьбами Рогожина и Мышкина. В романе эта разница демонстрирует, насколько разное положение они занимают в воображаемом экономическом пространстве романа, где далеко не у всех персонажей есть будущее. Наконец, эта разница во многом оказывается связана с тем, каким конкретно типом денег обладают эти герои, и с типами темпоральности, которые эти деньги генерируют.
Среди главных задач этой статьи – описать один из подсюжетов романа, разворачивающийся на всем его протяжении: постоянное столкновение двух финансово-обеспеченных групп (современных капиталистов и старомодных купцов), которое становится составной частью всех скандалов и конфликтов в романе. Каждый из состоятельных мужчин, соперничающих в борьбе за право управлять жизнью Настасьи Филипповны, принадлежит к одной из двух групп, в зависимости от его биографии, источника состояния, а также от того, как он тратит и как хранит свои деньги. Тип денег, которыми владеют герои, неразрывно связан с самой природой этих персонажей и определяется их положением в обществе (богачи в романе либо происходят из купеческих семей, либо принадлежат к классу капиталистов).
Если капиталисты (прежде всего, генерал Епанчин и Тоцкий) заработали состояние на деловых операциях и обязаны своим социальным статусом удачным инвестициям, то купцы пытаются удержать унаследованное богатство в семье и передать его по наследству следующему поколению. Денежные суммы, упомянутые в «Идиоте», сохраняют следы своего происхождения, куда бы они ни перемещались в ходе романа. Я попытаюсь проследить за движением наследных купеческих денег в романе, чтобы продемонстрировать, что их очень сложно потратить и они не приносят прибыли тем, кто ими владеет: оба значимых персонажа, имеющих связи с купечеством, – Рогожин и, как я утверждаю, Мышкин – получают очень мало пользы от своих денег и в конце концов остаются без гроша. Более того, судьба Мышкина повторяет судьбу Рогожина, в том плане, что оба героя оказываются изгнанными из России, а их истории – законченными еще до конца романа. Капиталисты Тоцкий и Епанчин, напротив, продолжают свое финансово и социально успешное существование и за пределами заключительных глав романа. Здесь важно отметить, что то, как социальные группы, составляющие финансовую элиту России в годы развития капитализма, описаны в романе Достоевского, не является, строго говоря, констатацией исторического факта. Скорее, само появление в сюжете экономического конфликта между купцами и капиталистами – результат размышлений Достоевского о сугубо литературной проблеме художественной репрезентации изменений в российской экономике второй половины XIX века, которые получали все больший общественный резонанс[575]. Эта проблема художественной репрезентации, представленная в «Идиоте» в виде аллегорического конфликта между харизматичными купцами и бледными образами капиталистов, состоит в том, что невидимые и большей частью абстрактные экономические процессы зарождающегося капитализма трудно поддавались описанию, которое органично вписывалось бы в рамки поэтики русского реалистического романа. Если купцы-скандалисты, с их напряженной внутренней жизнью и приковывающими внимание пачками наличных, служат чрезвычайно продуктивными инициаторами сюжетных событий, то капиталисты, наоборот, склонны избегать экономически непродуктивных конфликтов и скандалов. Как следствие, они оказываются большей частью вне основного сюжета, а их окончательное преобладание над купеческим сословием угрожает оставить реалистический роман как жанр вообще без какого-либо повествовательного материала.
Сцена, наиболее ярко иллюстрирующая конфликт между купцами и капиталистами в «Идиоте», разыгрывается на именинах Настасьи Филипповны в конце первой части. Гости с нетерпением ждут объявления о том, выйдет ли она замуж за Гаврилу Ардалионовича, амбициозного молодого человека, который работает на акционерную компанию генерала Епанчина и мечтает разбогатеть. Решение о женитьбе было бы особенно выгодно Тоцкому, еще одному удачливому предпринимателю в романе. Тоцкий с нетерпением ждет, когда же свадьба Настасьи Филипповны освободит его от опасности, что она может раскрыть его тайну, предав гласности их прежнюю связь (в юности она была его содержанкой). Рогожин, страстно влюбленный в Настасью Филипповну, однако, рушит планы Тоцкого, внезапно появившись на именинах. Купец прибывает на празднование, держа в руках «странный предмет», который рассказчик описывает в мельчайших подробностях: «Это была большая пачка бумаги, вершка три в высоту и вершка четыре в длину, крепко и плотно завернутая в «Биржевые ведомости» и обвязанная туго-натуго со всех сторон и два раза накрест бечевкой, вроде тех, которыми обвязывают сахарные головы»