Инквизитор наклонился и поцеловал Рамзая в лоб.
Потом он достал из кармана куртки пистолет и, зажмурив свои непроницаемые глаза, выстрелил в мокрое от крови ухо умирающего животного. Потом, закрыв ладонью его стекленеющие глаза, отрешенно сел на снег рядом с ним.
И так с час сидел он не шелохнувшись со своим мертвым любимцем, пока не увидел перед собой лицо невесть откуда взявшегося майора Кулемзы.
Инквизитор оглядел забитый "Скорыми" и милицейскими машинами двор. Кинул взглядом на выбитые почти во всех окнах дома стекла и сухо приказал:
– Кулемза, позаботься, чтобы обо мне ни слова в печати и на телевидении.
– Уже позаботился, товарищ генерал, – ответил Кулемза. – У двух репортеров пришлось изъять кассеты…
– Похоже, этот грохот мне Кастрат устроил, а, майор?
– Почерк вроде не его, Егор Иванович, – с сомнением ответил Кулемза. – Фармазон любит с грохотом… Кастрат – тихарь: нож, удавка, снайперская винтовка… Наши эксперты обнаружили на месте взрыва куски корпуса противотанковой радиоуправляемой мины. Уверяют, что мина югославского производства. В "девятке" в сумке она лежала – тоже югославского производства…
Подошло какое-то милицейское начальство, стало о чем-то спрашивать. Инквизитор отмахнулся:
– Потом отвечу, господа хорошие, но лишь на отдельные интересующие вас вопросы. Пришлите-ка мне лучше на службу координаты семьи погибшего вашего младшего лейтенанта.
По двору круглого дома на Олимпийском проспекте вихрилась понизовая поземка, выстуживая до костей собачников, выгуливающих спозаранку четвероногих братьев меньших. Гнат Стецюк остановил старенький "жигуль-копейку" у сквера за домом, огляделся и с черным "дипломатом" в руках вошел в один из подъездов.
На лифте он поднялся до последнего этажа и, оглянувшись, открыл отмычкой чердачную дверь. При его появлении на чердаке с шумом вспорхнули голуби и с писком метнулась за трубу вентиляции крыса. Собрав винтовку с лазерным прицелом и навернув на ствол глушитель, Стецюк вылез на крышу. Пристроившись за парапетом, оглядел расстилающийся снизу перекресток.
С полчаса лазерный прицел винтовки Стецюка гулял по лицам людей, проезжающих в иномарках. Время шло, и он уже стал с беспокойством поглядывать на часы. Но тревога была напрасной. Нужная ему "Ауди" через минуту остановилась на красный свет у края правой полосы перекрестка. Стецюк усмехнулся и положил палец в тонкой перчатке на спусковой, крючок…
Сидящий в машине Мучник, жестикулируя руками, что-то рассказывал водителю.
"Травит анекдот за "новых русских", – без злобы подумал Стецюк и, задержав дыхание, плавно спустил курок…
Мучник дернулся и отвалился к стеклу. Через прицел Стецюк увидел, как из его лба хлестанула кровь.
В следующие несколько секунд пальто Мучника пополнилось еще двумя рваными дырами, а "Ауди" вильнула в сторону и врезалась в милицейский стакан…
Глава 42
"Сегодня утром на Олимпийском проспекте гремя выстрелами снайпера-профессионала убит известный российский предприниматель и меценат Серафим Ерофеевич Мучник. Убийцы оставили на крыше дома орудие преступления – снайперскую винтовку с лазерным прицелом.. – вещала растерянная дикторша. – Осведомленные источники в правоохранительных органах отмечают, – продолжала она, – что в этом убийстве, как и в убийстве священнослужителя и монаха, совершенных на днях на автодороге Почайск – Сухиничи, хорошо просматривается сербский след, так как все эти убийства совершены из оружия югославского производства".
– Значит, грохот у моего подъезда и монахи в Почайске тоже на тебе, Кастрат? – вскинулся Инквизитор. – Везде орудия преступления югославского производства. Хило! – зло усмехнулся он. – Перст, указующий на Скифа с приятелями… Нет уж, Скиф пусть на воле походит… А ты… Ты на этот раз танцевал совсем неуклюже. Кастрат. Совсем как слон в посудной лавке, что на тебя совсем не похоже…
– Соедините меня с подполковником Глуховым, – выключив телевизор, приказал Инквизитор появившемуся в дверях кабинета помощнику. – Он бдит в аэропорту Шереметьево.
– А вы слышали, товарищ генерал?..
– Что слышали?..
– Только что убит крупный предприниматель Мучник.
– Это какой Мучник? – переспросил генерал.
– Муж журналистки Коробовой. Тот, который еще неделю назад давал у нас показания майору Кулемзе…
– А-а, тот Мучник, который в Госдуму намеревался баллотироваться? – отвернувшись к окну, протянул Инквизитор. – Жаль… Очень жаль… Тогда тем более соедините меня с Шереметьевом… Глухов, ты? – спросил он в трубку. – Слушай, Глухов, меня внимательно: скоро у тебя нарисуется Кастрат… Подготовь для его захвата все наличные силы. Я тоже выезжаю…
В машине по дороге в аэропорт сидящий на заднем сиденье майор Кулемза протянул Инквизитору пачку фотографий.
– Меняет, гад, вывеску, как хамелеон, – проворчал он. – А взять документы: из разных стран, но каждый раз комар носа не подточит…
С фотографий на Инквизитора смотрели совершенно разные люди, и даже он с его опытом не мог сыскать в них типического сходства: офицер-афганец у верблюжьего каравана, преуспевающий итальянец-бизнесмен, индийский махараджа в парчовом тюрбане, арабский шейх в бурнусе, затюканный жизнью челнок с сумками и баулами, "лицо кавказской национальности" в кепке-аэродроме, православный неряшливый священник с сияющим на животе крестом, красавец спортсмен в олимпийском костюме и убогий калека в инвалидном кресле…
"Талант!.. – думал Инквизитор. – Умеет Коробов подбирать исполнителей своих черных замыслов.
И право сказать глупо не пользоваться невежеством хозяев страны, выживших из спецслужб профессиональные кадры. Правда, Кастрата я сам когда-то попер со службы за… За собачью преданность своему непосредственному начальству, граничащую с преступлением".
Но такой идейный "профи", как Гнат Стецюк, не канул в Лету.
В девяносто втором году Гнат Стецюк принял деятельное участие в создании службы безопасности глубоко законспирированного подразделения "Феникс", которое формально пользовалось "крышей" общественного офицерского движения "Славянское братство". Костяк "Феникса" составляли бывшие офицеры КГБ, ГРУ и такие практики, как Стецюк, прошедшие хорошую выучку на самых опасных делах в Афганистане. "Феникс" был предназначен для разведывательной и контрразведывательной деятельности на постсоветском пространстве в пользу финансово-политической Империи Виктора Коробова. Его задачей было устранение конкурентов Империи на финансовых рынках России и Европы, оказание давления на лиц из высших эшелонов власти с целью формирования угодной Империи государственной политики России, негласного разжигания межэтнических конфликтов, дестабилизации обстановки с целью создания благоприятных условий для захвата власти.
Служба безопасности в жестко иерархической структуре "Феникса" была святая святых. В ее задачи входило: пресечение проникновения в структуры Империи агентов спецслужб конкурентов и правоохранительных органов, внедрение своих агентов в руководящие структуры конкурентов, в их службы безопасности и службы безопасности государств, возникших на постсоветском пространстве, выяснение отношений с лицами, получившими от Империи финансовые средства на коммерческую деятельность и не сохранившими впоследствии лояльности к ней.
Глубоко продуманная система конспирации на основе тысячелетнего опыта масонских тайных братств, новейшего опыта спецслужб мира и современные системы шифрованной связи гарантировали людей "Феникса" от провалов. Они, как правило, не были знакомы друг с другом, и каждый выполнял узкое и сугубо индивидуальное задание, которое ставил только непосредственный начальник. Его подлинного имени они тоже не знали. В случае расшифровки или провала, что было крайне редко, люди "Феникса", как правило, самоликвидировались, унося на тот свет тайны Империи. Они считали, что работают во имя будущего Общеславянского государства, и даже не догадывались, кому и каким целям они служат…
Гнат Стецюк был особо доверенным лицом Коробова для выполнения его личных и самых деликатных заданий. Это Инквизитор знал. Еще он знал, что сразу после исполнения серии "штучных" акций Кастрат немедленно улетает из страны и, как правило, через несколько дней возвращается, но в совершенно другом обличье. Он обладает феноменальной способностью изменять не только внешность и возраст, но и походку, и даже внешние физиологические признаки, за что и получил кличку – Кастрат.
"Кастрата надо брать во что бы то ни стало! – думал Инквизитор. – И не только затем, чтобы пресечь его кровавый путь, но и потому, что выход на Коробова через его дочь в связи с ее загадочной смертькгне состоялся. А чем черт не шутит, может, теперь через Кастрата удастся нащупать подходы к Коробову и к этому чертову "Фениксу", бросившему вызов всем спецслужбам России?"
Подполковник Глухов встречал Инквизитора у служебного входа в здание аэровокзала Шереметьево.
– Люди на исходных позициях, товарищ генерал, – доложил он…
Прошло уже часа три, а тот, кого они ждали, все не появлялся.
Один за другим подкатывали к аэропорту автобусы и автомобили. Тысячи озабоченных людей выходили и входили в стеклянные двери аэропорта, но засечь среди них Кастрата не удавалось. Оперативники заметно нервничали И часто меняли позиции наблюдения.
Вот вывалились из подъехавшего автобуса высоченные негры – видно, команда баскетболистов… Чинно вышли из раскрашенного рекламой автобуса пожилые бельгийские туристы… Группа деловых японцев покатила в зал ожидания чемоданы на колесиках…
А Кастрата нети нет…
Глухов растерянно оглянулся на Инквизитора. Тот сквозь стекло показал ему подбородком на старенького католического пастора с аккуратным саквояжиком, прибывшего на автобусе с пожилыми бельгийскими туристами…
Пастор огляделся вокруг подслеповатыми глазками и, прижимая саквояжик к животу, смиренно направился в таможенный зал аэропорта. До Глухова долетел его разговор на чистейшем французском с каким-то старичком интуристом…