— Смотри по обстоятельствам, Игорь. Если и будешь помогать этому засранцу, то ни в коем случае не засветись. Наш нейтралитет никто не должен поставить под сомнение. «Только бизнес и ничего личного».
Глава 77
Из Гаваны Руса я отправился в Швейцарию. Цюрих — Женева — Лозанна — Берн — Санкт-Галлен.
Все самые секретные производства (полупроводников, реактивных, турбинных и ракетных двигателей и ядерного синтеза) мы вывезли из Швейцарии в Треугольник, но и не слишком сильно секретного нам хватает, чтобы обеспечивать в этой стране десятки тысяч рабочих мест. Очень хорошо оплачиваемых рабочих мест, что на фоне Великой депрессии выглядит настоящим чудом.
В Швейцарии мы сейчас производим всю рыночную бытовую номенклатуру высшей ценовой категории: оборудование для бизнеса теле и радиокомпаний и товары для потребителей этих сигналов: телевизоры и радиоприёмники. Все производства в этой отрасли сборочные, из деталей поставляемых «Triangulo Electronic Systems», но девяносто процентов этой продукции идёт на экспорт, поэтому импортные пошлины за поставки комплектующих из Треугольника мы не платим. Не только за электронику, а вообще. Между Республикой Триангуло и Швейцарской Конфедерацией заключен договор о беспошлинной торговле и избежание двойного налогообложения. Теперь это тоже общий рынок. В смысле, общий для двух стран. Пользоваться им, по понятным причинам, никто кроме нас не может. Никому это не запрещается, но… и на Луну сейчас тоже никому не запрещается летать.
Швейцария производит больше половины всего европейского пластика: от очень востребованных лёгкой промышленностью материалов — нейлона и капрона, до комплектующих к высокотехнологичным производствам: автомобилей, самолётов и морских судов.
В швейцарской Лозанне разместилось основное производство «Triangulo Sports Equipment», в Берне фабрика детских игрушек «Lego» (не только конструкторов, но и самых разнообразных кукол, игрушечных танков, автомобилей и так далее). В Цюрихе у нас самая современная в мире аэродинамическая труба, с возможностью исследовать обтекание моделей разреженным газом, то есть имитировать полёты на большой высоте и быстрее скорости звука, поэтому к этой трубе очередь испытателей расписана на пару лет вперёд. В Цюрихе же, кроме аэродинамической трубы и теле-радио, наш завод бытовой техники — уже электронно-программируемых стиральных и посудомоечных машин. В Санкт-Галлене точное машиностроение и производство спорткаров «Роллс-Ройс» и «БМВ». Всё вышеперечисленное — товары и услуги общего потребления, а ведь каждое предприятие занимается ещё и разработками всякого военного. Например, «St. Gallen Mechanics» различных боевых машин на едином шасси среднего танка, а «Zurich Technologies» средств связи и управления огнём с наведением на цель по радару.
Всё это общедоступное товарное великолепие уже обеспечивает Швейцарии положительное сальдо внешнеторгового баланса в двести пятьдесят-триста тонн золота в год, но и это ещё не всё — мы вошли в попечительские советы пяти университетов и оплачиваем образование почти двух тысяч студентов; мы платим налоги частной военной компании «Save Service» с штатом в сотню тысяч сотрудников-душегубов, но главное — мы не лезем в швейцарский банкинг. Даже государственные дисконтные облигации Швейцарии размещает не «J. P. Morgan Co.», а «SBC», поэтому швейцарские банкиры — главные лоббисты интересов Организации в своей стране. Этого вполне достаточно, чтобы демократически избранные власти относились к нам с исключительным дружелюбием.
Курируем наши швейцарские активы мы с Джеком Морганом, а администрирует их юридическая фирма мсье Анри Контесона. Уже целое министерство управления имуществом, со штатом в три сотни только дипломированных нотариусов, адвокатов и бухгалтеров-аудиторов.
Естественно, мсье Контесон очень уважаемый в Швейцарии человек. Достаточно отметить, что почётным гражданином его признали в Лозанне, Женеве, Берне, Цюрихе и Санкт-Галлене. В Швейцарии нет государственных наград, а звание почётного гражданина — высшие награды кантонов. Анри Контесон первым в истории собрал пять таких званий.
— Чудесно, — оценил я, ознакомившись с отчётом, — а скажите, мсье Контесон, — способна ли Швейцарская Конфедерация отразить военную агрессию Третьего рейха, или, скажем, союза государств «Южной Оси», да ещё и при поддержке Британской империи?
— Нет, конечно, мсье Малетин. Силы сторон несопоставимы.
— Вот и я так думаю. А ведь угроза вполне реальная.
— Но ведь нейтралитет Швейцарии признали все. Подписаны и двухсторонние договоры и декларация «Евразийской Лиги»…
— Это я помню. А кроме того знаю, что любые договоры когда-то нарушаются. Ту же Британию никакие договоры никогда не останавливали. Швейцария сейчас слишком богата, чтобы позволить себе надеяться только на какие-то там договоры. Мы очень заинтересованы в мощной и боеспособной Швейцарской армии. Слишком много мы уже в эту страну вложили, жалко будет всё потерять. Если Швейцарская Конфедерация продолжит экономить на вооружённых силах — мы вынуждены будем переносить свои производства в более спокойные и лучше защищённые страны. Прошу вас донести это до всех заинтересованных лиц. Швейцарская экономическая сказка может закончиться уже скоро.
— Обязательно донесу в самое ближайшее время. Но ведь кроме опасений у вас и предложение наверняка есть?
— Есть и предложение. Одними деньгами боеспособную армию не создашь, хорошей армии нужен командный состав с боевым опытом. «Save Service» может заключить контракт с правительством Конфедерации. Это не будет противоречить никаким международным договорам. Расценки наши они знают, а потребные для надёжной обороны силы им посчитает мсье Свиридов. Армия всё равно понадобится, но становой хребет мы ей обеспечить готовы.
— Такое предложение от швейцарской же компании правительство должно заинтересовать.
— Я тоже так думаю. А в комплексе с угрозой переноса из страны производств — заинтересует обязательно. Нам понадобятся полигоны. У армии они есть, но никаких учений там не проводится, насколько мне известно.
— Вы претендуете на командование всеми вооружёнными силами?
— Мы претендуем, мсье Контесон, вы ведь тоже в нашем числе. Командующего, опытнее, чем подполковник Свиридов, в Швейцарии нет. Руководство министерством Обороны нас не интересует, только оперативное командование.
— Свиридов гражданин Франции?
— Франции, Русской Аравии и Триангуло. От французского гражданства он откажется без проблем, если оно кого-то будет смущать.
— Наверняка будет, раз Франция рассматривается в числе вероятных потенциальных противников.
— Вопрос решаемый. Откажется от французского, в обмен на швейцарское.
В той исторической реальности Швейцарию никто не тронул, но наши реальности уже слишком разные, чтобы просто надеяться, ничего не предпринимая. Слишком лакомая сейчас добыча — Швейцария. Уже слишком лакомая, с самыми современными производствами и огромным золотым запасом, а то ли ещё будет. До войны ещё лет пять, и с такими темпами роста сальдо внешнеторгового баланса, Швейцария успеет вычерпать из Западной Европы всё золото до донышка.
Точнее сказать — мы успеем вычерпать. В принципе, можем успеть и вывезти, если не будем скирдовать «презренный металл» в самой Швейцарии, а сразу еженедельно грузить в самолёты и отправлять в хранилища Треугольника. Так и придётся делать, если предложение Анри Контесона не примут, но хотелось бы сохранить не только золото, так что будем этот план продавливать. Лобби у нас серьёзное, у швейцарских банкиров своего Треугольника нет, бежать им некуда, вот и пусть стараются. Им это нужно даже больше, чем нам. Для них это вопрос даже не состоятельности и сбережения нажитого непосильным трудом, а реально — жизни и смерти.
В феврале 1935 года обрушились цены на нефть. Они и так из-за Великой депрессии были не особо высокими, а в феврале упали «ниже плинтуса», то есть рентабельности добычи большинства разрабатываемых месторождений. Процесс обрушения рынка нефти мы провели управляемо. Здесь мы — это мы вместе с Советским Союзом, наш нефтяной картель, существующий только в устной договорённости, но при этом вполне себе дееспособный.
Начало разработки крупного месторождения в Гран-Чако на рынок почти не повлияло. Слишком далеко оно от мирового рынка, в глубине континента, с одним единственным транспортным маршрутом по реке Уругвай, так что закрыло только потребности сельскохозяйственного региона, который потреблял совсем немного и одного города — Буэнос-Айреса. Даже в Монтевидео нефть из Русской Аравии получалась дешевле. Буэнос-Айрес — город крупный, но в общем объёме он потреблял каплю. Первая капля капнула.
Второй каплей стало начало разработки Дацинского месторождения в Сталинградской области (бывшей Маньчжурии). Вроде ерунда на общем фоне нефтяного изобилия Советского Союза, но очень уж удачно оно оказалось расположено — совсем рядом со Сталинградом (бывшим Харбином) и полностью закрыло потребности русского Дальнего Востока, куда раньше было выгоднее закупать нефть в Аравии, чем везти свою по железной дороге. Империя Япония-Ямато от закупок отказалась ещё раньше, японцам хватало своей, с месторождений на Калимантане.
Решающей третьей каплей, приведшей к обрушению мирового рынка, стало обнародование результатов геологоразведочных работ в Русской Аравии. Нефти там оказалось столько, что при нынешнем уровне потребления человечеству хватит на несколько веков. Причём нефть эта неглубокого залегания, легко и дёшево извлекаемая, к тому-же прямо на берегу Персидского залива — можно прямо из скважин в танкеры заливать.
А куда её теперь девать, если Дальний Восток от закупок отказался? Кроме Европы больше некуда, в САСШ и остальной Америке и своей хватает с избытком — в Техасе, Мексике, Венесуэле и Канаде. При такой низкой цене их доходность упадёт до уровня рентабельности, но за счёт короткого плеча доставки свой рынок они удержат, а вот «Роял Датч Шелл» со своими активами в Исламской Республике Ирак и Южном Иране попал в очень неприятную ситуацию. С Русской Аравией за рынок Европы они конкурировать были не способны.