В совместный ресурсодобывающий бизнес в Гвинее товарищ Сталин входить отказался категорически, не нужны ему никакие Гвинеи. В состав СССР уже вошла Маньчжурия, ждёт разрешения Финляндия, со своими подопечными — Латвией и Литвой. Хоть завтра они организуют у себя плебисциты. К плебисцитам готовы обе Монголии и Синьцзян-Уйгурия, все они со стопроцентной гарантией. Это территории: во-первых, смежные (стратегически важные), во-вторых, малонаселённые (легко советизируемые-русифицируемые) и, в-третьих, в них уже прилично вложились. Худо-бедно по-русски там уже разумеют.
Короче, нам, Советскому Союзу, не нужна никакая Гвинея, товарищ Малетин. Кто бы в этой Гвинее бокситы не откопал, глинозём на переработку он всё равно в Зиновьевск привезёт. И заводы сам построит. Так что давайте там в этой Гвинее вы как-нибудь сами. Не до негров нам пока, и долго ещё не до них будет.
С Гвинеей у нас всё непросто. Насчёт Катанги Джек договорился, месторождения кобальта и урановую шахту в придачу мы там выкупили, причём из американской юрисдикции, банком «Морган-Рокфеллер Инвест», а вот впускать американцев в Гвинею и вообще французские колонии Петен отказался на отрез. В этом отношении Ротшильды нам сильно подгадили, напрочь рассорив Петена с Рузвельтом.
Рулить Америкой Рузвельту осталось недолго, чуть больше полутора лет, но и после него отношения между странами наладятся далеко не сразу. Мало снять с повестки вопрос жестокого обращения с сионистами, противоречий хватает и без них. Например, старые долги. И нынешнее правительство САСШ считает их в золоте по старому курсу, и правительство Справедливости будет на том-же настаивать. Конечно, в поисках компромисса списать что-то придётся, но это процесс довольно длительный.
Не можем мы зайти во французские колонии и через Швейцарию. То есть можем, но этого мы уже сами не хотим. В этом случае, с началом войны нам придётся и Гвинею удерживать, а такое не представляется возможным. Советский Союз отказался участвовать в колониальной концессии, а зарубежные активы Русской Аравии и Треугольника с началом Франко-Швейцарской войны у нас тоже конфискуют. Конфисковали бы и саму Аравию, но там нас Советский Союз поддержит всей военной мощью, Русскую Аравию с Советским Союзом связывает железная дорога, а Гвинею нет.
В общем, через дверь нас впускать не захотели, значит придётся влезать через окно. С кого-то всё равно нужно начинать постколониальную историю Африки — с Гвинейской Народной Республики и начнём. Самим нам такое замутить пока слабо, но намечающееся сближение интересов с Ватиканом открывает большие возможности не только в финансах. Католическим миссиям в Африке работать никто не мешает, а нам бы только внутрь проникнуть да осмотреться на месте — там сообразим, как организовать негров на борьбу за народную демократию.
Третий Всесоюзный съезд Советов закончил свою работу семнадцатого мая 1935 года, к этому времени Народный Комиссариат Обороны выдал заключение по предложенной нами бронетехнике. Вкратце — всё избыточно: и цена, и массогабаритные параметры, и калибр. Для такой техники нет боевых задач.
— Пока нет, — соглашаюсь с доводами критиков, — но они обязательно появятся, если придётся воевать со всей Европой, включая Германию.
О моих полномочиях в СССР известно троим — Иосифу Виссарионовичу Сталину, Григорию Евсеевичу Зиновьеву и Георгию Семёновичу Готуа. Расширять этот список я не хочу, не хочет и товарищ Сталин, поэтому все вопросы обсуждаются только в этом узком круге.
Вот и сейчас сидим в Горках вчетвером. Насчёт Германии все в теме. Вся благость отношений Советского Союза и Третьего рейха с той стороны держится всего на двух фигурах — Адольфа Гитлера и Хайнца Хофманна. Сейчас их авторитет непререкаем, а влияние безгранично, но сними с доски эти две фигуры — и всё. Даже Гейдрих не стал надёжным последователем курса на дальнейшую интеграцию с СССР. Несмотря на декларацию равного партнёрства, на общем рынке «Оси» Советский Союз занимает ведущую позицию, причём роль его постоянно возрастает, а немцев роль ведомых, естественно, не устраивает. Особенно тех немцев, которые продолжают считать советский народ унтерменшами, а таких там больше половины.
— А придётся? — интересуется Сталин.
— Не знаю, Иосиф Виссарионович. Лучше сразу рассчитывать на худшее. Для пессимистов жизнь полна приятных сюрпризов, в то время как оптимистам она приносит сплошные разочарования. По моему мнению — Гитлер и Хофманн слишком сильно давят своим авторитетом. Ту же «Ночь длинных ножей» им не простят. Прежде всего Хофманну этого не простят, а без него Гитлер долго на этом свете не задержится. Интересантов в их устранении слишком много, чтобы надеяться только на удачу. Они ведут себя как конунги викингов и обязательно поплатятся за это.
— Ты предостерегал Хайнца? — спросил Зиновьев.
— Нет, конечно. Без толку это. Он живёт ради достижения одной цели, причём точно знает, что её достигнет. Всё остальное его нисколько не волнует. «После нас — хоть потоп». Война с Германией в числе прочей Европы очень реальна. Фрунзе и компания этого не учитывают.
— Да, войну с Германией наши стратеги сейчас не планируют, — согласился Сталин.
— Пусть начинают планировать. Для такой войны тяжёлая бронетехника им понадобится — вскрывать укрепрайоны, которые очень быстро построят на самых опасных участках. Самых опасных для германцев и самых интересных для нас. Пусть думают — чем дополнить танки. На это же шасси можно установить стопятимиллиметровую пушку, или стодвадцатимиллиметровую гаубицу. Пусть рассчитывают вскрывать «Линию Мажино», как она запланирована. Германцы укрепятся не хуже, когда до дела дойдёт. Для решения других задач, для глубинных прорывов, спроектируем технику полегче. Испытаем в Швейцарии немецкую, внесём по итогам поправки и запустим в производство. На это нам времени хватит.
— Про время вы говорите уверенно, Андрей Николаевич. На чём основываетесь?
— Швейцарию на зуб попробуют, когда Третий рейх начнёт завоевание Чехословакии. Этот срок известен и вам — лето тридцать седьмого. Тогда мы новую технику испытаем, плюс полгода понадобятся на внесение улучшений в конструкцию, значит в тридцать восьмом можно будет запускать производство. Вторая Великая раньше тридцать девятого не начнётся. Судя по Польше, на переваривание Чехословакии германцам понадобятся два года. Остальные будут проводить работу над ошибками в Швейцарской войне и крепить сухопутную оборону. После фиаско в Швейцарии, другой разумной военной стратегии у Британии и Франции просто не будет — только держать свои укрепрайоны и надеяться на истощение сил противника.
— Это если Хофманна раньше не убьют. Ведёт он себя и правда ненормально для человека в таком положении. Бравада у него наглая, как у подростка, — заметил Зиновьев.
— Хайнц не просто ярл викингов, он сам берсерк. За это не переживай. Раньше, чем он примет парад Победы в Париже, его не упокоят. Он видел этот парад. Вторую Великую начнёт Третий рейх и начнёт успешно. В этом я абсолютно уверен.
— Вы уверены насчёт фиаско Антанты в Швейцарии? Союза Франции и Британии?
— И в этом уверен абсолютно, Иосиф Виссарионович. Швейцарию мы этим поганцам не сдадим.
Глава 80
Из Москвы я перелетел в Берлин. Приятелей следовало предупредить, что наши интересы в Швейцарии теперь не просто союзнические, а кровные. Теперь Швейцария — это мы, поэтому согласовывать всё нужно с нами. То есть — со мной.
Для Третьего рейха так будет даже лучше. Сейчас внешнеторговый баланс со Швейцарией отрицательный, и из Рейха утекает золото, а мы этот вопрос закроем в ноль, закупками вооружений, боеприпасов и оплатой наёмников. Вся армия Рейху в Чехословакии не понадобится. В общем, не волнуйтесь насчёт строительства линии обороны и укрепрайонов, либе фройнде, это у нас вкусная приманка на двух жадных, наглых и подлых крыс. За подлость и наглость мы планируем отжать Савойю и Лазурный берег.
— Нет предела твоему коварству, Эндрю.
— Мою совесть это не тяготит, Хайнц. Кармически я в плюсе, моё коварство в охоте на крыс не только оправданно и приемлемо, но и идёт на пользу всему племени Человечество. О себе подумай.
— Хватит, — отрезал Адольф, — я понимаю, что эти пикировки доставляют вам удовольствие, но продолжите их наедине. Эндрю, ты уверен, что вы сможете удержать Швейцарию? Охотник ты, конечно, ловкий, спора нет, но только у французов армия будет в полтора миллиона, а всех вместе и пересчитать пока невозможно. Они способны собрать армию больше, чем в Швейцарии жителей.
— Способны, но не соберут. Моё коварство многогранно, уж армии то я им точно по горячим точкам раздёргаю, в этом не сомневайся. Нечестно играть в нечестную игру — это честно. Такие у меня причудливые моральные устои. Но я не злодействую, в отличие от некоторых.
— Про некоторых без меня продолжите. Ты можешь возразить что-то существенное, против швейцарских планов Эндрю, Хайнц?
— План неплох. Техника разработана отличная, лучше нашей нынешней, особенно эти самоходные установки ПВО, с радарами ближнего обзора, у нас и жалких подобий такой техники пока нет. Нужно немедленно всё запускать в производство и куда-то девать старые машины. То есть, новые машины, но уже устаревшие. Наши новейшие секретные танки уже устаревшие. Меня это реально бесит.
— Продайте всё в Латинскую Америку. Там желающих повоевать хватает. С реализацией могу помочь, ещё и заработаете. Продолжайте выпуск, скоро истекут мандаты Британии и Франции на Ближнем Востоке, там тоже возникнет спрос. Он уже есть. Та же Турция, например. Гоните бронетехнику в массы, — здесь я не смог удержаться от глумливой ухмылки в сторону Хофманна, — спрос на ваш ширпотреб имеется. Бизнес сделать можно. Я бы смог.
Берлинский визит закончился для меня награждением «Голубым Максом». В Третьем рейхе это орден высших заслуг, аналог нашего дореволюционного «Андрея Первозванного», или нынешнего советского «Ленина». Наградили меня по совокупности — за военные и литературные достижения. Учитывая, что признаваемые моей заслугой военные достижения Андрюхи Малетина свершались под Верденом против германцев, эта награда вызовет много споров, поэтому я её и принял. Принял от того, кто привёл Германию (то есть скоро приведёт) к вершине могущества за всю историю. Выведет эту звезду в зенит кайзер Адольф, который не скрывает, что моё творчество оказывает на него серьёзное влияние. В общении со мной, Адольф всегда находил полезные идеи, которые привели Третий рейх к нынешнему процветанию. Мне обязан каждый немец, ага. Это признал человек, дос